Юлия Латынина - Дело о лазоревом письме

Разговор этот внимательно слушал молодой чиновник шестого ранга, посланный, судя по щеголеватому его кафтану, из столицы с какой-нибудь проверкой. Чиновник был не один: рядом с ним сидел хорошенький мальчик лет тринадцати или четырнадцати, в белой бархатной курточке лицеиста Белого Бужвы.

Вот спустя некоторое время купец поинтересовался у чиновника, кем ему приходится мальчик, – братом или племянником, и куда они едут, и чиновник ответил, что мальчик этот ему вроде воспитанника, и из-за летнего перерыва в занятиях он взял его с собой, а едет он инспектировать сыры в провинции Инисса. Разговорились; чиновник как-то удивительно располагал к себе; заказал всей компании вина и поинтересовался, не укажут ли ему хорошую модную лавку, – он слыхал, что в здешних местах отличные кружевные воротники.

Один из торговцев как раз занимался воротниками. Принесли узел с образцами, бывший с торговцем, чиновник пришел в такой восторг, что тут же, не торгуясь, купил три штуки. Сели вместе пить вино.

– А помните советника Нарая? – вдруг полюбопытствовал один из купцов. – Страху-то было, а что оказалось? Арестовывал людей за страсть к стяжательству и за блуд, а сам в это время сделал какой-то девице ребенка, государь выгнал его сразу, как только узнал о девице.

– И вовсе не поэтому его выгнали, – возразил другой торговец. – В саду у Андарза стояла статуя плачущего лебедя, господин Андарз переселил в эту статую душу Нарая и оттяпал ей голову, и как только это случилось, государь охладел к Нараю.

– Господа, стыдно потакать суевериям, – возразил третий купец, тот самый, который был дальновидней других и задумывался насчет медной аренды, – в наше время взгляды господина Нарая были невоплотимы; возможно, они и были пригодны для древности, но сейчас, с нынешним развитием производительных сил, со станками и техническими открытиями! Ба! Император просто понял всю их вздорность!

В это время трактирщик наконец принес господам последнюю перемену блюд, и все некоторое время занимались душистым чаем в крупных глиняных чашечках, черничным пирогом и пряженными в сахаре фруктами «овечьи ушки».

– А нельзя ли узнать, сколько вы платите господину Андарзу с прибыли, – полюбопытствовал молодой чиновник.

– Да процентов тридцать платим, – честно ответил главный купец.

– А зачем?

– Как зачем? – рассердился купец, – затем, что я как яйцо, меня только курица не раздавит. Конечно, если бы меня человеком признали, так ни шиша бы Андарз от меня не видал. Только вряд ли это случится, а?

– Да, – согласился молодой чиновник, – вряд ли господин Андарз станет добиваться, чтобы вас признали человеком, даже если ему очень хорошо за это заплатить.

И когда молодой чиновник приподнялся, чтобы передать собеседнику корзинку с фруктами, купец невольно обратил внимание на его изящные длинные пальцы и стальные запястья, перехваченные витыми браслетами работы старых чахарских мастеров.