Кирилл Довыдовский - Каятан

«Прибор» — так аанцы называли свои изделия. Закрепленное в изящной работы легкую серебряную оправу стеклышко, составленное из множества мельчайших частей, было разделено крошечными черными палочками на двенадцать крупных промежутков — часов, и шестьдесят мелких — минут. Чуть больше, чем наполовину, стеклышко было заполнено тускло светящимся золотым туманом: ровно семь часов.

Встреча назначена на восемь, — у него еще было минут тридцать. Если уж он дорвался, наконец, до собственной лаборатории, может быть, заняться еще чем-нибудь: как раз пару дней назад ему пришла интересная мысль об усовершенствовании щитового амулета…

В дверь постучали. Все правильно, раньше семи Тос не стал бы его беспокоить. Да и позже бы не стал, если причина не была достаточно важной. Выйдя из лаборатории, Хасат прикрыл за собой дверь: никаких дополнительных заклятий накладывать не требовалось — эту дверь только он мог открыть.

Приветствуя хозяина, Тос поклонился. Чернокожий гигант с голым торсом и лысым черепом всем видом выражал смирение, несмотря на свой гигантский рост, умудряясь смотреть на хозяина снизу вверх, как и подобает рабу. Покоящийся на груди рабский ошейник — десяток переплетенных тонких цепочек, каждая из которых несла в себе собственную силу, прочно подчинял непокорную душу воле хозяина. При приближении Хасата магическая вязь ожила: беспокойно позвенев, ошейник вскоре затих, — хозяин был опознан.

— Что там у тебя? — спросил Хасат.

— К вам пришли, хозяин, — не поднимая глаз, ответил Тос, — маг. Сказал, инар Талик. В гостиной.

А вот это уже интересно. По идее, Талику в Туалоне делать нечего, молодой человек — Хасат считал молодыми всех, кого сам был старше больше чем на полвека, — в недалеком прошлом изволил «крысятничать» от родного Ордена и, на взгляд Хасата, еще легко отделался.

— Проводишь его в нижний кабинет, минут через двадцать, — Хасат справедливо полагал, что ожидание пойдет Талику на пользу.

По окончании срока в дверь деликатно постучали. Сидящий за столом Хасат, выждав положенную паузу, откликнулся:

— Входи.

Дверь открылась, Талик вошел. Несмотря на внешнее спокойствие, гость волновался: двадцать минут ожидания сделали свое дело. Сесть Талику Хасат не предложил. В ущерб изящности, намек был на диво прозрачен.

— Ваше могущество…

— К делу, — перебил его Хасат, — и я искренне надеюсь, что оно достаточно важное, иначе…

— Да-да, я все понимаю. Я… э-э… у меня и в мыслях не было нарушать наложенные ограничения, и уж тем более я ни в коем случае не стал бы беспокоить вас по пустякам. И должен заверить…

— К делу, — повторил Хасат. Голос он не повысил, но интонацию слегка изменил.

— Четыре дня назад на вверенной мне территории произошло несколько событий…

— Аж несколько, — усмехнулся Хасат, ему с трудом верилось, что в Лиге может произойти хоть что-то интересное. Впервые за время разговора во взгляде Талика отразилось недовольство. Наконец-то, — подумал Хасат, — теперь с ним можно будет нормально разговаривать. Лизоблюдов Верховный Инар не любил значительно больше, чем нахалов. Хотя и нахалов тоже не любил.

— Два события, — четко отрапортовал Талик. — Первое: днем ко мне заявился один мой помощник для мелких поручений и рассказал, что у его приемной дочери прорезался магический дар. Причем произошло это весьма необычным образом: она как-то сумела трансформировать свою руку и с помощью получившегося оружия нанесла отчиму травму.

— Направленная мутация, — сразу сказал Хасат, — для самораскрытия, конечно, необычно, но — ничего невозможного.

— Сначала я тоже так подумал, но потом решил на всякий случай проверить пострадавшего на следы магии, и… практически ничего не обнаружил. След был едва заметен, причем ни на что конкретное он не указывал: просто энергетические крошки, никаких соединений. И тогда я решил, что возможно два варианта — либо там не обошлось без постороннего вмешательства, либо…

— …она потенциальный метаморф, — закончил за него Хасат.

— Это возможно? — тут же спросил Талик.

— Теоретически? Разумеется. Практически же среди людей метаморфы не встречались уже несколько сотен лет, да и насчет других рас ничего подобного не известно. Что ты о ней знаешь?

— Пятнадцать лет, насколько я могу судить — девственница, имя — Алиса Верия, дочь графа Верия и баронессы Монитон. Мать умерла год назад, отец почти десять лет. На этом — все.

— Не густо, — проговорил себе под нос Хасат, он уже начал подсчитывать возможную выгоду. Если девочка действительно метаморф… — Где она?

— Я… не знаю.

Хасат ответил не сразу: это было не то, чего он хотел услышать.

— Поясни.

— В ту ночь, перед которой у нее проявились способности, она сбежала из дому. За этим ко мне Людвиг и приехал: хотел ее найти. Я тут же запустил поисковое заклинание, девочка сопротивлялась до вечера.

— Осознанно?

— Скорее всего, нет. Спустя несколько часов она нашлась… в Лиге.

— И ты ее упустил?!

— Я создал «компас» и отдал его Людвигу, у него был десяток людей, проблем вообще не должно было возникнуть.

— Но они возникли…

— Да, и это второе любопытное событие. На следующее утро на восточном выходе из города было обнаружено двадцать три «голых» скелета, куча оружия, два поваленных дерева со стволами толщиной в метр — и ни единого следа в астрале.

— Гм… — стыдно признаться, но ничего более умного в голову не пришло. — Свидетели?

— Самого… э-э… происшествия никто не видел, но зато несколько человек видели, как кто-то за кем-то гнался как раз в ту сторону.

— Кто-то за кем-то?

— Я не успел уточнить, но этим сейчас занимаются.

— Ну а что этот, как его, Людвиг?

— Не вернулся, как и его команда, и еще несколько стражников куда-то пропали. Кроме того, ночью побег был — из изолятора. Там тоже не все чисто: все стражники, числящиеся за этим изолятором, куда-то исчезли, отправились в погоню за сбежавшими и больше не вернулись.

— Сколько пропало стражников? — спросил Хасат.

— Семеро, а сбежало девять.

— Всемером за девятью? — усомнился Хасат.

— Все подчиненные одного сержанта, — видимо, не хотели выговора, решили поймать самостоятельно.

— Дебилы…

— Да.

— Команда Людвига?

— Четверо или пятеро.

— Ладно, пять плюс семь плюс девять — будет двадцать один…

— Я бы не стал считать бандитов — по крайней мере, всех. Едва оказавшись за оградой, они наверняка попрятались по норам. Там кто-то еще был.