Кэтрин Куртц - Святой Камбер

— Вряд ли являются причиной отдаления, — прервал Джебедия. Он положил руки на эфес меча и посмотрел в пол. — Как ни странно, у меня сложилось твердое убеждение (молюсь, чтобы я ошибался), что быть секретарем епископа важнее, чем просто давнишним другом его милости. Простите, если это звучит резко, Элистер.

Бессознательно повторяя движение Элистера, Камбер заложил руки за спину. Он был так смущен горечью в последних словах, что только удивленно воззрился на пришедшего. Джебедия ревновал его к Джорему!

— Бог мой, Джеб, ты ведь так не думаешь, не правда ли? — мягко спросил он, оправившись от потрясения первых секунд. — Весь этот год мы были так заняты — я в Грекоте и здесь, ты здесь и в войсках. Я думал, ты понимаешь, Джорем мне почти сын. Ты ведь не огорчен моим участием к нему, он так нуждается в поддержке!

— Жалеть его? Нет, — прошептал Джебедия. — Я завидую ему. Знаю, что это нехорошо, но ничего не могу с собой поделать, Я завидую, что он проводит столько времени с вами, что он — часть вашей жизни; раньше это был я. Прежде мы тоже были заняты, Элистер, но находили время делиться заботами и успехами. — Он поднял глаза, избегая взгляда Камбера. — О, я понимаю, теперь вы епископ и не можете быть полностью открыты. Я понимаю это, но я всегда думал, что вы понимаете, как много значит для меня ваша дружба, Иногда мне кажется, что это вы умерли, а не Камбер.

Едва не вскрикнув, Камбер напрягся. Понял ли Джебедия, что сказал? Это заявление — простая оговорка? Скорее всего Джебедию волнует, что его место занял Джорем, а не Камбер, почивший год назад, по крайней мере, пока, Джебедия не знал правды или даже не подозревал о ней. Он слишком прямодушен, чтобы изображать притворную невинность.

А вот их отношения могут натолкнуть на опасные мысли. Джебедия проницателен и умеет внимательно наблюдать, со временем может и догадаться… По крайней мере, в этой безнадежной тоске его никак нельзя оставить, нужно заручиться поддержкой или хотя бы успокоить.

Иначе этот бравый вояка может попросту не выпустить его отсюда. Он не уйдет без удовлетворительных объяснений. Если дело дойдет до чисто физического противостояния, Камберу вряд ли удастся совладать с ним. Когда-то Элистер и Джебедия соперничали в ловкости и мастерстве; но Камбер никогда не обладал воинским искусством Элистера и, уж конечно, не улучшил свою форму в последние несколько месяцев.

Даже деринийское противостояние не сулило верной победы, хотя в этом случае Камбер получал определенные преимущества. Джебедия не может ожидать атаки на свое сознание. Элистер всегда пользовался деринийскими способностями с неохотой, если речь шла не об ученых изысканиях, а вот Камбер был мастером в этом деле.

Но Джебедии хорошо знакомо прикосновение Элистера. Взаимное влечение этих двоих отчасти объяснялось схожестью сознания, его строения, возможностей и интуиции, — о таких тонкостях солдатской души мало кто догадывался.

Да, вторжение в разум было, без сомнения, лучшим шагом, но тогда придется удерживать инициативу. Натиск должен быть таким, чтобы защиты пали, прежде чем Джебедия поймет, что поединок начался, и успеет разгадать в нем не Элистера, а другого. В случае успеха Камбер обратит Джебедия в надежного союзника, или придется пленить его сознание… А может, и того хуже. Об этом Камбер старался не думать.

Каков бы ни был результат, медлить не стоило. На обдумывание атаки ушло несколько секунд, положение становилось довольно щекотливым. Камбер бросил нерешительный взгляд на Джебедию, ледяные глаза отразили боль, которую испытал бы Элистер после упреков друга.

— Прости… Джеб. Я не понимал…

— Мне тоже так кажется, — прошептал Джебедия, по-прежнему не поднимая головы.

Камбер позволил той части своего существа, которая была Элистером, выйти на верхний уровень сознания и продолжал:

— Ты можешь простить меня? Не стоило так увлекаться делами. Должно быть, ты чувствовал себя ужасно.

Джебедия поднял голову, но все еще не решался встретиться в Камбером взглядом.

— Да, это было ужасно. Вы представить себе не можете, как больно смотреть на то, как после смерти Камбера вы боретесь в одиночку. Вам следовало поделиться своей ношей. Вы совершенно забыли обо мне. Я никогда не понимал, почему.

Когда он заглянул в его лицо, Камбер понял — вот момент столкновения, который решит будущее обоих.

Камбер смотрел Джебедии в глаза, изображая беспокойство. Там он вдруг заметил огонек надежды. Кажется, Джебедия в глубине зрачков своего неверного друга увидел отблеск его сознания, он облегченно вздохнул.

— Могу я надеяться?

— Ты же знаешь, что прежнего уже не будет, — прошептал Камбер, он не прерывал едва наметившийся контакт, но не открывал свой мозг. — Я должен исполнять долг, который раньше не лежал на моих плечах.

Джебедия кивнул, безоговорочно принимая слова Камбера.

— Но если ты позволишь мне коснуться твоего сознания, я, возможно, смогу поделиться с тобой частью того, что занимало мой ум в месяцы разлуки. Позже, надеюсь, наше общение станет более близким.

Застенчивая улыбка, почти неуместная на измученном красивом лице, тронула губы Джебедии.

— Вряд ли это будет совсем как в старые добрые времена, но я понимаю причину. Вы простите меня, если я скажу, что опечален?

— Я всегда буду прощать тебя, Джеб, — тихо ответил Камбер; его тоже не радовала эта процедура и то, что он намеревался сделать. — Мы сядем здесь, на ступенях? День был длинным, и мои кости ноют от холода.

Плотнее завернувшись в плащ, Камбер опустился на ступень и привалился спиной к той, что повыше, а Джебедия, не говоря ни слова, примостился на самой нижней, положив между собой и Камбером меч.

— Это будет совсем иначе, чем раньше, — сказал михайлинец, вздыхая и поднимая глаза на Камбера. — Я нервничаю, точно перед боем.

— Знаю, — ответил Камбер.

Он взял Джебедию за плечи и притянул к своему колену, в то же время укрывая свой собственный внутренний мир как можно глубже в сознании, чтобы показать только часть, принадлежавшую Элистеру. Подняв правую руку, на которой блеснуло епископское кольцо, он заколебался, сжимая и разжимая кулак, словно согревал пальцы. Символ пастырской власти на руке должен был напомнить Джебедии о высоком положении его друга и оправдать неравенство в контакте.

Голова Джебедии начала клониться, Камбер подхватил его за подбородок. В то же мгновение Джебедия узнал это прикосновение, вздохнул и доверчиво повалился головой на руку Камбера; его веки задрожали. Оставаясь по-прежнему Элистером, Камбер упрочил контакт и почувствовал, как сознание Джебедии успокаивается, тени подозрений больше не омрачали кристальную чистоту хорошо тренированного мозга.