Сергей Гавань - Изумрудный трон

— Пророк должен править страной, а не воевать, — Венбер погладил усы.

— Война — неизбежный элемент в правлении теургиатом, дивайн, — осторожно заметил Лейф. Цеппеуш ощутил прилив сил, зная, что генерал на его стороне. — Пусть эта битва его кое-чему научит. Вы знаете, о чём я.

Венбер посмотрел на Лейфа и Цеппеуш затрепетал, словно огонёк свечи — от таких взглядов соперники дядьки обычно обмачивали штаны. Генерал же только кивнул ему и повернулся к юноше.

— Готовьтесь к битве, дивайн Цеппеуш.

Видимо, для него этот взгляд значил что-то совсем иное.

Глава 27. Честная сделка

…Битва при Форгунде в июле 1107 года явилась ещё одним примером триумфа человеческого разума над судьбой. В городских условиях, троекратно уступая врагу в численности, генерал Абель Лейф проявил гибкость, которая позволила малой кровью удержать власть Пророка в городе, сохранить сам город вместе с его жителями, и подавить непродолжительный мятеж ренедов в районе бассейна реки Лиары….

— И это ваш план, генерал?

— Да, с первого взгляда он выглядит довольно рискованным, но потом все историки как всегда будут называть это триумфом человеческого разума над судьбой, — Абель небрежно махнул рукой, заметив, что вызвал у молодого дивайна ухмылку. Парень немного нервничал, но держал подбородок высоко, как и подобает рефраманту.

— А что, если Зульден откажется принимать ваше предложение?

— Мои люди сейчас делают всё, чтобы убедить его в нашем нейтралитете.

— Прячутся по домам и позволяют солдатам Зульдена добраться до резиденции дивайна Сенеха? Что, если они начнут разбой?

— Не начнут. Зульден хочет вернуть Форгунд, желательно со всей казной, нетронутыми домами и живым населением, которое не будет люто его ненавидеть.

— И вы отдадите себя в его руки?

— Отдам. Не пускать же вместо себя моего верного советника.

Цеппеуш перевёл взгляд на Каресто, которая шла рядом. Та неодобрительно хмыкнула, посмотрев на Абеля.

— Вообще весь этот план придумала я.

— Да-да, Каресто, кто предложил играть в салки, тот и водит. Давай забудем эту детскую логику. Тебя я к Зульдену не пущу.

— Дело не в логике, Абель, и не в твоей отваге, а в том, что командующий не должен отдавать себя в руки врага. Если погибнешь ты, то погибнут все.

— Я не погибну.

— А я стану теургом. Ты научился видеть будущее?

Абель смешливо задрал брови.

— А ты собралась перечислять аргументы в пользу моей неминуемой смерти? Здравствуй, Кобар.

Они добрались до арсенала, у входа в который стоял десяток солдат. Кобар Дюрс вышел вперёд и отдал честь. Вид у него был уставшим, на лице и руках виднелись свежие ссадины и порезы, но он держался всё это время с самого возвращения, стойко отвечая на все вопросы, которыми его засыпали Каресто и Трейз. Абель отдал честь Кобару.

— Почему не в кровати? Я сказал тебе и твоим людям отдыхать.

— Знаю, генерал. Я хотел узнать насчёт Стука. Лекари не хотят говорить о его состоянии. Если он не оправится, его исключат из полка?

Абель не нашёл, что ответить сразу. В армии существовало пособие инвалидам и пенсии для отставных ветеранов, но оно было существенно урезано после сокращения бюджета Карахрием.

«Спасибо, Гверн».

— Его никто не выбросит, если ты об этом, — сказал мужчина и похлопал парня по плечу.

— Спасибо, генерал, — Кобар отдал честь ещё раз, ещё более горячо, чем в предыдущий раз. — Разрешите не отдыхать?

— Ты уверен, что не подведёшь меня из-за усталости?

— Уверен, генерал.

— Тогда пойдём с нами. Познакомься, это дивайн Цеппеуш. Он, возможно, станет новым Пророком.

Юноши шагнули навстречу друг другу и просто пожали друг другу руки. Сын теурга и сын нищего.

— Я должен охранять его?

Абель кивнул.

— Ценой своей жизни, Кобар.

Солдат коротко поклонился юному Мендрагусу.

— Я буду держать вас в поле зрения, дивайн.

— Будем прикрывать друг друга, Кобар, — кивнул тот. — Никто не должен погибнуть.

Они вошли в арсенал, где находилось полдюжины человек ротной обслуги. На одном из длинных столов лежали части доспехов — металлические рукавицы, сапоги, кирасы, наплечники, шлемы.

— Это они? — спросил Венбер, выйдя из хвоста процессии и осторожно коснувшись блестящей поверхности доспеха, которая отливала небесной голубизной. Абель поднял шлем с закрытым забралом. По его поверхности вились тончайшие бороздки, которые образовывали сциллитумную сетку.

— Бъялвийские латы, — сказал он. — Одни из немногих оставшихся. Два комплекта приндлежат моему полку. По слухам, остальные хранятся в личном арсенале Пророка, у протоурга и у других теургов.

— Похожие доспехи носил ты, дядя, — сказал Цеппеуш Венберу. — В Кербергунде, когда одолел Лейсера. И раньше.

— Нет, сынок, мне бы никто не дал прикоснуться к настоящим доспехам Тадеуша. Те, что носил я, был его рядовым комплектом. Между ними, которые выкованы из металла с добавкой сциллитумного порошка, и этими, — мужчина кивнул на кирасу с вычеканенным на нём изображением спирали, — есть большая разница. Они закалены в водах Бъялвийской Воронки, и свойства, приданные им инжинариями, куда мощнее, чем свойства обычных зачарованных доспехов, как те, что носил Кай Лейсер, или те, что носил я.

— В целом сказано неплохо, дивайн, — кивнул Абель. — В один комплект облачитесь вы, Цеппеуш. Я обещал вашему охраннику, что не допущу вашей гибели, а эти доспехи — самое надёжное средство для того, чтобы остаться в живых. Второй комплект одену я.

Юноша посмотрел на свою кирасу и поморщился.

— Я думаю, кому-нибудь другому эти доспехи будут нужнее.

— Цеппи… — Венбер погладил усы, когда к Цеппеушу неожиданно подошёл Кобар и что-то негромко сказал.

Мендрагус посмотрел на него. Они были почти одинаковы в ширине плеч и высоте — юноша с длинными чёрными волосами, рассыпанными по плечам, и юноша с короткими светлыми — и вряд ли бы уступили друг другу в грубой силе, как и в силе воли. Но потом Абель увидел то, что несколько его удивило.

Цеппеуш кивнул и подозвал к себе прислугу, чтобы они помогли ему облачиться в доспехи.

«Может быть, из него что-нибудь и получится», — подумал генерал и обменялся взглядом с Каресто. Та игриво ему подмигнула. Абель невольно расплылся в улыбке.

— Горнилодоны попрятались, как кроты в своих норах. Что он думает — что я поведусь на его уловку? Расслаблюсь? Отправлюсь как дурак в погоню за Сенехом и казной?