Олег Авраменко - Звёздная дорога

— И продолжил подготовку к крестовому походу, — резюмировала Дейдра. — Предположительно, на Царство Света.

— Вполне возможно, — не стал отрицать Джо. — Но теперь это легче сказать, чем сделать. По самым оптимистическим оценкам, для проведения эффективной атаки на твердыню Дома необходимо иметь полторы-две тысячи современных боевых кораблей — от корветов до линкоров. Сомневаюсь, что за все эти годы Александру удалось укомплектовать свою армаду хотя бы на десять процентов. Ведь ему приходится действовать крайне осторожно, чтобы не обнаружить себя. Тринадцать лет назад я накрыл его секретную базу в одном из соседних миров, и с тех пор он вообще затаился. Больше всего я боюсь, что в конце концов он не выдержит и предпримет атаку малыми силами. Для Царства Света это будет вроде комариного укуса, зато космическая цивилизация окажется под угрозой полного уничтожения.

— Ты не хочешь этого допустить, — не спросила, а констатировала Дейдра.

— Я не допущу этого, — твёрдо произнёс Джо. — И я испытал огромное облегчение, когда убедился, что Кевин стремится к тому же. Если бы он собирался уничтожить этот мир, мне пришлось бы… я был бы вынужден…

— Убить меня, — закончил я его мысль. — Теперь ты не боишься убивать?

— Теперь не боюсь. Я понял, что убийство убийству рознь. Каждый человек имеет право на жизнь, и тот, кто лишает этого права других, автоматически лишает его и себя. Я отвергаю убийство как средство возмездия, но приемлю его в качестве адекватной меры защиты и самозащиты. Крайней меры — когда не остаётся иного выхода. Если кто-то покушается на жизнь ни в чём не повинных людей, и единственной возможностью предотвратить это является смерть злоумышленника, я убью его, возьму такой грех на душу — вернее, ответственность на свою совесть. И я готов отвечать за каждого убитого мной в этом мире… Впрочем, большинство преступников, которых, как считается, я уничтожил во время операций, на самом деле сейчас ведут жизнь робинзонов в необитаемых мирах, хотя, не отрицаю, многих я всё же прикончил… Кстати, Кевин, тебе когда-нибудь приходилось убивать?

— Людей нет, — ответил я. — Никогда.

— Счастливый ты человек, — вздохнул Джо. — Но, боюсь, и тебя не минует чаша сия. Мы живём слишком долго, чтобы сберечь невинность.

Глава 20

Эрик

Моё беспамятство сменилось глубоким, спокойным сном, который, впрочем, длился недолго. Вскоре наступило пробуждение.

Кто-то энергично тряс меня за плечи. Глухо, будто сквозь плотный слой ваты, звучал чей-то голос:

— Эрик, проснись же! Ну!..

Я с трудом поднял тяжёлые веки и неясно, словно в тумане, увидел склонившегося надо мной Мориса. Секунду спустя туман перед моими глазами рассеялся, и я обнаружил, что лежу на кровати в своей комнате в доме Дианы.

Морис, разбудивший меня, выглядел растерянным, встревоженным и даже чем-то напуганным. Я безмятежно улыбнулся ему:

— Привет, Морис. Что стряслось?

— Хороший вопрос! — сказал он. — Хотелось бы мне знать.

В моей голове моментально прояснилось, и наконец я вспомнил всё, что со мной произошло. Я вскочил так резко и неожиданно, что Морис едва успел отпрянуть. Задержись он ещё хоть на мгновение, мы неизбежно столкнулись бы лбами.

— Проклятье! — пробормотал я. — Вот незадача!..

— Крупные неприятности? — спросил Морис. В том, что у меня (а возможно, и у него) неприятности, он, видимо, не сомневался. Теперь его беспокоило, насколько паршиво обстоят дела. — Это связано с…

— Заткнись! — коротко, но веско произнёс я.

Морис озадаченно посмотрел на меня. Затем в его взгляде появилось понимание и, как следствие, испуг.

— Думаешь, нас подслушивают?

— Не думаю, но… боюсь.

— И что же делать?

— Погоди. Сейчас соображу.

Несмотря на то, что я только проснулся, мысли мои работали чётко. Сосредоточившись, я проверил состояние защитных чар и не обнаружил в них никакого изъяна, но это ничуть не успокоило меня. Проделка Дианы с компьютером Бренды сильно поколебала мою уверенность в надёжности любой, даже самой мощной, защиты от подслушивания. Хотя, судя по вопросам, которые задавали мне в Звёздной Палате (вернее, по тем, которых не задавали), наша главная тайна ещё не была раскрыта. А между тем я не сомневался, что прежде, чем захватить меня и поставить перед судом, за мной несколько дней шпионили, пытались подслушать все мои разговоры, в том числе и с Морисом. Следовательно, установленная Дианой защита оказалась не по зубам для самозванных судей и их пособников. Правда, не исключено, что во время своего непрошеного визита они, одурачив сигнализацию, установили в доме какие-то хитрые «жучки», присутствие которых я не могу обнаружить.

Значит, разговаривать здесь опасно. Лучше выйти из дома, забрести подальше в лес или вообще слинять в другой мир и там спокойно поговорить… А вдруг за нами будут следить? Причём так, что я не замечу слежки…

Чёрт! Похоже, я становлюсь параноиком. Нет, это уже слишком!

Я свесил босые ноги с кровати. Меня уложили в постель не раздевая, единственно лишь сняли сапожки — то ли заботясь о чистоте покрывала, то ли для того, чтобы мне удобнее было спать. Я быстро обулся, встал и сказал Морису:

— Идём.

Мы молча вышли из моей спальни и проследовали в кабинет Дианы, где была установлена дополнительная, ещё более мощная защита от всевозможного подслушивания и подглядывания. Я наглухо закрыл ставни на обоих окнах, убедился, что все три компьютера отключены, а после некоторых колебаний временно выдворил один из них — портативный, с автономным питанием — в коридор. Потом запер дверь и для пущей верности привёл в действие своё собственное защитное заклятие. Последнее было так же глупо и бессмысленно, как, сидя в наглухо задраенном бронированном танке, надевать пуленепробиваемый жилет.

— Теперь мы можем поговорить, — обратился я к Морису. — Но на всякий случай лучше прямо не упоминать о… ну, сам понимаешь.

Морис согласно кивнул:

— Понимаю. Им неизвестно об этом.

— Ба! — удивлённо произнёс я, прикуривая сигарету. — Откуда ты знаешь?

— Меня допрашивали под гипнозом.

Я подавился дымом и закашлялся.

— О Митра!..

— Всё в порядке, не бойся, — успокоил меня Морис. — Ничего лишнего я им не сказал. Гипноз на меня не действует.

Я вытаращил глаза — и от изумления, и от того, что меня всё ещё душил кашель.

— Как… это?…

Он пожал плечами:

— Сам не знаю. Просто я с детства абсолютно невосприимчив к гипнозу и всяческим наркотикам правды. Вернее, как-то странно восприимчив. Со стороны кажется, что они на меня действуют точно так же, как и на других, однако я сохраняю полный контроль над своими мыслями и поступками. Конечно, я могу поддаться гипнозу — но лишь по собственному желанию.