Юлия Скуркис - Роковое наследие

— Как видишь, Анаис его глаз без надобности.

— Вас послушать, так вы оба на него запали! — захохотал Фрад. — Еще когда он был полубабой!

Юнцы покраснели и разразились энергичными протестами.

— А сам-то? — осадил Фрада Илинкур.

Анаис приподнялась на локте и потянула носом.

— Еда? — удивилась она. — Какая забота. Ты так и будешь теперь ходить нагишом?

— Знаешь, нарадоваться не могу, что я снова я, — улыбнулся Тамерон.

Анаис стала уплетать за обе щеки, сощурилась от удовольствия.

— Никогда не видел тебя такой спокойной, счастливой.

— Вот только не надо приписывать эти достижения себе. — Анаис покачала ложкой у него перед носом и сделалась серьезной. — Тамерон, то, что в тебе течет кровь Атранкасов, налагает определенные обязательства.

Менестрель удивленно приподнял брови.

— Ты должен знать, чем это чревато. В любом случае, я почти не рискую, если расскажу о твоей природе, ведь я всегда могу уйти, оставив тебя здесь. — Анаис плотоядно улыбнулась. — Чтобы ты никому не передал моих откровений. Шучу! Я уже говорила, что мы находимся в «зоне спящего времени», из нее просто так не выйдешь и не войдешь. Моих родителей преследовали, и создание такой зоны оказалось единственным выходом из тупика, в который их загнали. Это мощное колдовство, требующее времени. У них было в запасе всего несколько часов. Эльтар держал внутренний контур, Катриона и дядя Тамай — внешний. Это произошло двадцатого цветеня много лет назад, когда я была еще младенцем. Время внутри зоны отстает от времени вне ее. В тот день и во все последующие на протяжении долгих лет, пока мы с Эльтаром жили здесь, оно отставало на несколько часов, поэтому нас никто не мог разыскать. Лебериусы не нашли способа открыть завесу, если они его вообще искали. Велика вероятность, что они даже не поняли, куда ускользнул Эльтар, как ему удалось скрыться. Катриона спасла его и меня: втолкнула внутрь корзину, где я лежала, а сама осталась там, снаружи. Единственное, что Эльтар знал наверняка — она не погибла, и Тамай долгие годы был жив. Если гереон еще не покинул этот мир, то воспоминания остаются при нем и перейдут по наследству только после его смерти. Теперь я знаю, что Эльтар любил Катриону всю свою жизнь и не переставал надеяться на ее возвращение. Они были родными братом и сестрой, любовниками и моими родителями.

— Вот видишь, Анаис! — воскликнул Тамерон. — А мы всего лишь единоутробные!

— Да, они любили друг друга, но был в рождении ребенка другой расчет, — мрачно сказала Анаис. — Знаешь ли ты, брат, что демон живет в каждой частичке наших тел и множится год от года?

— В конечном итоге это приводит к безумию. Я выборочно изучил книгу Хотара, — признался Тамерон. — Половину страниц сжег, не читая, но отец мне не поверил.

— Когда я увела тебя в прошлое, связь оборвалась. Скорее всего, тебя считают погибшим. За мной следили через локацию, чтобы узнать, где я прячу украденный анагерий, а потом напали в безлюдном месте. Им, похоже, не нужна моя кровь, ведь есть Катриона, — усмехнулась Анаис. — Не хватает только анагерия, чтобы восстановить усилитель.

— Ты думаешь… — Тамерон побледнел.

— Ты гереон, брат, но тебе никто никогда об этом не говорил. Как полагаешь, какова цена твоего беззаботного существования?

— Я уверен, что отец очень любил маму, — задумчиво сказал Тамерон.

— Ты употребил прошедшее время. Вполне возможно, что он любит ее до сих пор, если, конечно, Дарг способен любить. Я бы назвала это болезненной страстью, патологической привязанностью, скрепленной узами проклятия, суть которого в том, что смерть одного влечет за собой немедленную гибель другого. Оставим разговор о твоих родителях, вернемся к теме кровосмешения. Хотар ведь рассчитал, через сколько поколений Атранкасов демон воспроизведет сам себя и выйдет в этот мир, не так ли?

Тамерон задумался, припоминая.

— Ирония в том, — проложила Анаис, — что гораздо раньше Шшахар вырвался бы из анагерия, который был встроен в усилитель магической энергии. Лебериусы чересчур активно его подкармливали. Сколько человеческих жизней он бы поглотил, даже трудно вообразить. Долг Атранкасов — не допустить этого. Зло прямо здесь, внутри. — Анаис приложила ладонь к груди. — Во мне и в тебе. А выбор в пользу добра приходится делать каждый день. Понимаешь? Во мне знания многих поколений о магии всех уровней, но я не могу их использовать, потому что должна держать демона на голодном пайке, не давать ему развиваться.

Тамерон взял руки Анаис в свои.

— Найти симбиотический осколок было просто. Остальных я не чувствую, но они чувствуют и зовут меня. Для того, чтобы распечатать и вытянуть демона из камня, во мне должна была находиться не меньшая его часть, чем в анагерии, — сказала Анаис.

— Так ты не просто выкрала осколок, — прошептал потрясенный Тамерон.

— Да. Тех, кто пытается вернуть анагерий, ждет разочарование. Камня больше нет, — усмехнулась Анаис. — Кровосмешение усилило мутацию: демоническая сущность накопилась быстрее. Хотар Лебериус не учел в своих расчетах адаптацию к симбиозу с демоном, а поскольку Атранкасов активно уничтожали, никто не опроверг его предположений. Ко всему прочему, женщины нашего рода оказались более устойчивыми к воздействию демона.

Анаис замолчала и внимательно всмотрелась в лицо брата. Она не могла точно сказать, когда он перестал слушать то, что она говорит. Менестрель сидел, словно окаменев, и с тревогой смотрел на нее.

Анаис помахала рукой у него перед носом.

— Шшахар внутри, — прошептал Тамерон и осторожно прикоснулся к ее плечу. Затем привлек Анаис к себе и крепко обнял.

Она уткнулась носом ему в плечо, прошептала:

— В тебе тоже, Тамерон, не забывай об этом.

— Малая толика по сравнению с твоей ношей.

— Ты первый Лебериус, который отнесся к этому факту без отвращения.

— Я Атранкас, — уверенно произнес Тамерон.

Анаис наморщила нос, но солнечный луч и не подумал убраться прочь с ее недовольного лица. Девушка приоткрыла глаза и с сожалением отпустила сон. Взглянула на Тамерона, который продолжал мирно спать, и поймала себя на мысли, что ей нравится лежать, пристроив голову у него на плече. И вообще…

— Ты моя гавань, — прошептала Анаис очень тихо, чтобы не разбудить его. — Дар богов. Ты все, что у меня есть на Арринде. Больше всего на свете я хочу забыть, кто я… кто мы… и просто быть, просто любить тебя.

Анаис осторожно выбралась из уютного теплого гнездышка, с грустью оглянулась. Слишком велико искушение остаться, плюнуть на все и каждое утро просыпаться так, как сегодня. Спрятаться от всего мира, состариться вместе. Анаис горько усмехнулась и начала одеваться.