В Бирюк - Парикмахерия

И чего делать? - Радоваться. Потому что для меня здесь альтернативой "управления страхом души" является "управление страхом тела". Когда кусочки живого мяса с тёплой кровью разлетаются по всему двору из-под кнута Ноготка. После чего страх - есть, а вот кузнеца - уже нет.

Человек, требующий от окружающих напряжения сил для достижения непонятных целей, всегда вызывает резко негативные эмоции в основной массе людей. Но человек, ещё и разрушающий при этом табу, обычаи, правила... Страх, ненависть, негодование, возмущение, отвращение, презрение... Странно, что попаданцы об этом не пишут. Ведь их действия, прогресс вообще, не возможен без разрушения значительной части запретов. И, неизбежно, - моря всенародной ненависти на их головы. Даже "Янки" видит зависть Мерлина или неприязнь церковников, но почти не говорит об отвращении простого человека к попаданцу.

Ну и фиг с ними. С предками. С туземцами. Обидно, конечно. Но... я-то кручусь и подпрыгиваю здесь не по их желанию: "ах, как всё для нас станет хорошо", а по моему собственному: "так жить нельзя. И мы так жить не будем".

Я не зря загонял "в мыло" моих людей - мы успели. Когда слишком рано и как-то нехорошо стало темнеть, когда огромная черно-фиолетовая туча, прошиваемая ещё неслышимыми, но уже видимыми разрядами молний, начала быстро накатывать с северо-запада, мы были уже готовы. Ну, почти.

Последний, третий, охлупень ставили уже под порывами ветра.

Хорошо. Дышать можно. В глазах светлеет. Не белое липкое колышущееся марево, накачанное солнечным светом до боли в глазах, но, всё равно, мутное, туманное. Дальние ёлки вдруг перестали быть просто тёмно-зелёным фоном с неясными разводами. Видны чётко. Кажется - приглядись и каждую хвоинку увидишь. Не успеваю. Накатывает, накрывает, "кроет мглою". Хочется выпрямиться. Распрямиться, расправиться, растопыриться. Принять всем телом. Стать больше поверхностью. Свежо, ветер ударами толкает в лицо, в грудь. Воздух, после всей этой парилки - как вода колодезная в жару. Пьёшь и не напиться, ещё хочется.

"Буря! Скоро грянет буря!

Это смелый Буревестник гордо реет между молний...".

Я не буревестник, мне реять некогда. Но восторг, предвкушение чего-то... праздничного - как у той птички.

А гроза идёт, приближается. Вдали - медленно, ближе - всё быстрее. Подгребает под себя нижние слои, подворачивает, сминает их. И переваливается верхом через низ. Как танковая гусеница. Непрерывно, неостановимо. Накатывает. От края до края. Огромная, километров в 18 высотой, стена валится на тебя. Вся тёмная, почти чёрная. А по самому верху - белое. И там солнце сияет. Блеск - аж глаза режет, когда смотришь. И странный, какой-то неземной отсвет. На людях, на вещах. Будто и всё обычное, а оттенок другой. "Горний свет". Отсветы царства небесного.

Потом легли первые капли. Раз, два, и... ударило. Сразу - и ветром, и дождём. Как стена. Как обвал стены тебе на голову. Сдёрнул бандану, скинул рубаху. Чуть замер, чуть, пару вдохов, постоял, в себя приходя - и уже весь мокрый. Везде. И в сапогах уже хлюпает. Народ со двора сразу разбежался, а я стою, руки раскинул, лицо к небу поднял, рот раскрыл. Пью влагу небесную. Хорошо. Вода. Чистая, неземная. Ветер ещё толкается. Струи секут. Разве же это сеча? Сеча - это когда мечами или топорами. Или - кнутом. С отлетающими во все стороны кусками мяса... То - беда, несчастье.

А это - радость, праздник, веселье. Для души, для дыхания, для тела.

Кстати, вот это то, чего мне так не хватает в "Святой Руси" - только сейчас понял. Дождик. Не в смысле природного явления, а в смысле явления обихода. У всех в ванной есть. Хочешь - сильнее, хочешь - слабее, теплее - прохладнее... А у меня тут - только вот так, только - от ГБ. Соскучился. Соскучился по падающей на голову воде. По ощущению секущих, толкающих, барабанящих струй на коже. Мелочь, наверное, но вот... Зато единственным водопроводным краном у меня работает сам Господь Бог. Он мне и напор, и температуру обеспечивает. Душ шарко райского происхождения. Струя от самого Создателя.

Как отличить в Израиле свежего иммигранта от укоренившегося? По дождю.

"Парикмахерская, идёт дождь. Входит, отряхиваясь от воды, молодая дама и начинает ругать погоду.

-- Этот противный дождь! Я вся промокла, причёска испортилась, туфли придётся выкинуть...

Следом врывается маленький мальчик - её сын, и радостно кричит:

-- Гешем! Мабуль! (Дождь! Ливень!)"

Мальчик уже местный - радуется дождю. А дама... с асфальта. На асфальте лужи - неприятность. Нам здесь, на "Святой Руси", как и в "Святой Земле" - дождь в радость - и просто дышать легче, и пшеница в колос пойдёт. Хорошо.

-- Глава 109

Я оглянулся. В проёмах поварни и обоих наших сараев стояли мои люди и мрачно смотрели на меня. Мои пляски под дождём, с распахнутым к небу ртом... Кажется, я ведь ещё что-то кричал. От радости. А для них - гром и молнии - гнев божий. Надлежит молиться, крестное знамение творить непрерывно. Иные со страху от гнева всевышнего в укромное место лезут, скорчатся там, тряпками какими с головой накроются и просят милости, просят не убить их громом за грехи их.

А я, мать вашу! - знаю! Я - знаю! Что гром - акустическая волна, возникающая при резком расширении нагретого воздуха. И ею не убивают! Что молния - электрический разряд, который бьёт не в грешника, а в высокий предмет или в водоём. И вообще - главный разряд идёт не сверху, а снизу. На этом принципе громоотводы и работают. Не небесная молния убивает, а земной ответ ей. И меткость этого "божьего гнева" - как у пьяного дембиля в тире ЦПКиО - 10%.

Я знаю, как меняется распределение зарядов на нижней поверхности облака и индуцированного им - на противолежащей ей поверхности земли. Знаю, как в несколько итераций формируется канал ионизированного воздуха. По которому пройдёт разряд.

Будто из тучи высовывается ножка купальщицы. И пробует воду. Такая стройная, тоненькая, очень светлая, белая аж до синевы, ножка. Несколько раз. Всё глубже пробуя эту "воду в воздухе". Высунулась и отдёрнулась. Может, и повизгивает от холода. Где-то там, наверху. И, наконец, ей навстречу, от земли, вылетает встречный канал ионизации. Наглая рука, которая осмеливается схватить эту ножку. Дёрнуть на себя, удержать. И вот стоит эта ножка... Длинная, белая, высокая... А самое интересное там осталось, в облаках. Как - в пышном, но коротком платье. Не видно, но интригующе. И тут собственно разряд. И причём здесь ГБ? Лезть к девушке под платье и не ожидать схлопотать? А уж в акустике... Только причём здесь гнев господень?

Я эту картинку перед глазами вижу, а они про волю божью... Ладно. Но лезть в воду от грозы, чтобы получить эти десятки киловольт - я не буду. Или, наоборот, как древние монголы после нескольких таких эпизодов, вообще прекратить купаться...