Юлия Фирсанова - Возвращение, или Свободу попугаям!

Гиз моментально отказался рядом, твердо, но бережно перехватил запястье, отрывисто бросил:

— Откуда?

— Не знаю, — честно призналась я. Холод металла уже прошел, змейка быстро, даже слишком быстро для серебра, золота или железа приобрела температуру тела или, может, мне только показалось, стала даже капельку теплее. Я пожала плечами и предположила: — Дали в подарок?

— Быстрее, выходим, — скомандовал киллер и небрежным тычком в спину поторопил замешкавшегося Ромела.

Потом они с Лаксом подхватили меня под руки, небось, чтоб я не вздумала чего-нибудь еще хватать, и почти выволокли наружу. Столь же поспешно мы вылезли из оврага. Едва только отошли несколько шагов от края в заросли орешника, земля содрогнулась, послышался глубинный рокот, почву под ногами чувствительно тряхнуло раз, другой, третий и все стихло.

— Стойте здесь, — велел Гиз таким тоном, что ослушаться его никто не посмел, и нырнул в овраг. Появившись минуты три спустя он сказал: — Вход завален камнями и засыпан землей, сверху уже трава и поднимается ивняк. Через полчаса следы скроет полностью.

— Судя по тому, как тряхануло, это не иллюзия, — вынужденно согласилась я, впервые испытав на своей шкуре все прелести толчков пусть слабенького, зато вполне реального землетрясения. — Если ему под силу на землю влиять, то непроходимый лес за часок вырастить — раз плюнуть.

Лакс плюхнулся на живот у самого края крутого оврага и попытался разглядеть хоть что-нибудь внизу, Ромел помялся малость, а потом, плюнув на имидж умудренного опытом и нелюбопытного зрелого мужа, каковой старается поддерживать всякий подросток, находящийся в коллективе, присоединился к рыжему вору. Раз уж самому марету магевы можно на пузе ползать, так и ему не зазорно. Фаль примкнул в парочке любопытных в их бдении, а вот в овраг нырять не стал. Поостерегся.

Впрочем, физиономии у парней после упорного заглядывания остались разочарованными: сверхъестественный рост растительности осуществлялся так же скрытно, как и природный, и сие таинство жизни не было предназначило для людских глаз.

Гиза же, гораздо больше прибавления зеленой массы в биогеоценозе беспокоил браслет на моем запястье. Лакс и Фаль вот сразу поверили, что мне подарок дали, и успокоились, но подозрительный киллер не унимался. Издержки профессии или врожденное качество?

— Как рука? — уточнил бдительный телохранитель.

— Пока не отвалились, — хихикнула я, подавив дурашливый порыв разыграть Гиза душераздирающими воплями об онемении конечности или горении ее от неведомой отравы. Весьма веским доводом в пользу серьезности стал решительный нрав киллера. А ну как он решит спасти магеву путем усекновения отравленной конечности. Выращивать руки я пока не пробовала и не была уверена, что получится. Регенерация такого уровня или врожденный дар, как у ящериц, или сложный труд.

— Пока? — Гиз не по-доброму покосился на мою длань, выискивая признаки опасной заразы.

— Да ладно, не переживай, ничего не болит, все в порядке, — поспешно заверила я мужчину. — Предлагаю, руководствуясь моим магическим чутьем, считать эту вещицу либо подарком, либо самостоятельной частичкой магии храма, не пожелавшей подвергнуться консервации вместе со всеми и посчитавшей меня более предпочтительным вариантом. Я не возражаю, браслетка красивая, тем более, я змея по гороскопу!

— Змея? Чего только не услышишь ненароком о девушке! — не то удивился и восхитился, не то в шутку испугался Лакс, отряхивая брюки после ползания по земле.

— Вы оборотень, почтенная магева? — вот уж кто заробел всерьез, так это юный Ромел и отступил от меня на всякий случай на пару шагов.

— Нет, в тех краях, откуда я родом, астрологи, руководствуясь периодами движения звезд и их расположением на небосводе, разбивают время на определенные циклы. Так вот по их выкладкам я родилась в Год Змеи, — гордо объявила я. — Знак Змеи дарует рожденным под его эгидой мудрость, жаль только ядовитыми зубами не награждает!

Фаль звонко рассмеялся, вообразив кусачую магеву, а вот Лакс напротив пробормотал себе под нос: "Хорошо, что не награждает". Гиз то ли успокоился, то ли сделал вид, что успокоился, и больше к теме опасного браслета не возвращался, а я предусмотрительно умолчала об одном маленьком чуде: когда говорила про желание браслета сбежать из заточения, змейка легонько сжалась на моем запястье и волна тепла прокатилась по руке. Для меня стало ясно: украшение подало знак.

В последний раз заглянув за край обрыва и вновь не узрев ни единого спецэффекта, мы покинули окрестности оврага. Из-за потенциальной опасности я снова пропустила Гиза вперед. На самом-то деле, опасность в лесу мне угрожала лишь одна — заблудиться в трех соснах, ибо с ориентированием на местности у почтенной магевы было туго. Не то чтобы совсем швах, но самостоятельно выбраться из леса, виденного во второй раз в жизни — увольте. Для руководства такими путешествиями существуют специальные люди, и мой телохранитель один из них, Лакс, впрочем, тоже ни в каких дебрях не заплутает, вот только пусть уж лучше он рядом со мной идет, чем впереди мелькает. Поболтать можно. А с бдительным Гизом какой разговор? Из всего ассортимента общения: возможность лицезрения спины киллера. А задница у него весьма ничего, не хуже чем у Лакса, кстати, мускулистая, поджарая. Сплошное эстетическое удовольствие и никаких хмурых или ироничных взглядов, ибо задом даже Гиз смотреть не способен.

Ромел тоже предпочел идти рядом со мной, чтобы заодно повыспрашивать самого, как ему казалось сведущего в творящихся безобразиях члена коллектива. Перепрыгивая с ловкостью прыткого горного козлика через ветки, юноша говорил, даже не сбивая дыхания:

— Это что же выходит, у нас в овраге какой-то Храм древний закопан был, а мы слыхом о таком не слыхивали! Как же такое возможно, магева?

— Наверное, те времена, когда этот Храм стоял на вашей земле и имел своих прихожан, были так давно, что ни книг, ни легенд об этом не сохранилось, — рассудила я, не вдаваясь в лекцию о почвообразовании. — Чтобы такая махина камня под землю ушла, ни один век нужен или сильная магия. Но я думаю, тут все-таки о большой давности речь идет, а не о чарах.

— Почему же тогда мы его речь понимали? С древних пор язык должен был изменился, — здраво спросил Ромел.

— Думаю, магия Храма или самого жреца действовала, мы слышали его голос, а смысл речей напрямую в сознание проникал, — поразмыслив, ответила я. — Своего рода телепатия со звуковым сопровождением!

— Слушай, Оса, если Грипет был тем убийцей, который здешний люд в страхе держит, то кто же тогда убил его самого? — привычно делая вид, что все заумные суждения ему понятны и разъяснений не требуют, подкинул коварный вопрос Лакс.