Дмитрий Казаков - Истребитель магов

– Какие деньги? – спросил Бьерн, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Отданные на хранение, – столь же спокойно ответил Харальд Младший. – Соответствующая запись была сделана, как полагается по обычаям дружины.

Наемники обычно оставляли деньги, если им удавалось очень хорошо заработать (не важно, честно или при помощи грабежа и мародерства), в доме на Оружейной улице. Глядишь, потом пригодятся, да и не таскать же их с собой по кабакам и дорогам? А дело атамана – эти деньги сохранить и приумножить.

Бьерн простер руку в сторону и почти сразу ощутил касание шершавого переплета. Подбежавший бесшумно слуга вложил в руку книгу, в которой делаются записи о денежных операциях дружины.

– Последний взнос – осень прошлого года, – подсказал посетитель атаману, и тот неожиданно испытал приступ острой неприязни. Слишком уж молод этот Харальд, чтобы зарабатывать много! Да ещё и «последний взнос», а это значит, что их было много.

Запись тем не менее отыскалась, а с ней и другие, и когда Бьерн посмотрел на общую сумму, положенную на имя Харальда Младшего, то глаза его едва не выскочили из орбит.

За такие деньги можно самому нанять войско!

Жадность зашевелилась в груди атамана холодным мерзким слизнем, а вслед за ней явились мысли, как молокососа облапошить и обратить сохраненную сумму на благо дружины, а если точнее, то на благо Золотого Бьерна.

Но все записи были сделаны верно. Придраться не к чему.

– Что-то не так? – спросил Харальд, прерывая затянувшуюся паузу, и в голосе его атаману послышалась насмешка.

– Все так, – поднял Бьерн голову. – Только тот ли ты, за кого себя выдаешь? Татуировку можно подделать, а о деньгах узнать от настоящего Харальда, выбив правду пытками…

– Атаман сомневается в моих словах? – Гость усмехнулся, и Бьерна, бывалого наемника, который за пятьдесят лет жизни многое повидал, от этой усмешки продрало морозом.

Но он все же нашел в себе силы ответить так, как хотел.

– Да!

– Зря. – Харальд улыбнулся, и Бьерн отдал бы голову на отсечение, что зеленые глаза потемнели, став черными, точно сажа. – Я думаю, что следующий атаман будет сговорчивее.

– Ты что, угрожаешь мне? – Гнев Бьерна был самым настоящим. Поднять руку на своего атамана – худшего преступления для наемника просто нет. Свершившего такое отыщут и убьют, где бы он ни спрятался.

– Нет. – Странный посетитель улыбнулся вновь, и вновь Бьерну стало холодно. – Я не безумец и не нападу. Но ведь у почтенного не все в порядке со здоровьем. Сердце пошаливает, печень болит после жирной пищи. Вот болезни-то и возьмутся за почтенного, если он не отдаст мне деньги, и я буду здесь ни при чем. А следующий атаман будет куда сговорчивее.

Бьерн судорожно сглотнул. Сердце у него действительно болело, и в правом боку кололо после еды

– Ты маг? – прошептал он, глядя на гостя с ужасом и ненавистью.

– Нет, – ответил тот, нахмурившись. – Но лучше отдай деньги.

Бьерн отвел глаза и хлопнул в ладоши.

Вошедший воин выслушал приказ, коротко кивнул и исчез.

Атаман чувствовал себя неуютно под взглядом зеленых, как малахит, глаз. Он чувствовал этот взгляд, словно горячее прикосновение, – ещё мгновение, и тело начнет тлеть, не выдержав силы странного наемника по имени Харальд Младший.

Воин вернулся с большой шкатулкой темного дерева.

– Забирай, – сказал Бьерн, поднимаясь. – Записи в книге я сделаю сам.

Харальд молча взял шкатулку, вежливо (как показалось атаману – издевательски) поклонился и вышел. Скрипнула дверь, долго не стихали в коридоре удаляющиеся шаги. Или так показалось атаману?

Бьерн нахмурился и покачал головой.

Чутье настойчиво подсказывало ему, что с этим молодым человеком придется встретиться ещё не раз и что эти встречи вряд ли будут приятными.

В доме обосновался настойчивый запах пыли. За те дни, которые Харальд прожил здесь, он мог бы извести его, но это было не нужно, и он терпел, ожидая прихода помощников.

И сегодня они пришли.

Они стояли перед ним в самой большой комнате дома на улице Дырявых Горшков, одинаковые, словно горошины из одного стручка. В пропыленных одеждах, с отрешенными лицами, усталые и загорелые. В руке у каждого – посох с раздвоенной вершиной.

Слуги Больного Бога. Бродячие целители.

С сегодняшнего дня им предстоит стать строителями.

Каждый из них, входя в дом, приветствовал Харальда поклоном. Как же иначе, ведь устами этого человека говорит сам бог!

Всем целителям был один и тот же сон – идти в Бабиль и подчиняться Харальду. Ни один не осмелился ослушаться. Все пришли – десять человек. Небольшая армия, но с ней надлежит завоевать мир.

Не для себя. Для бога.

– Вы пришли, – сказал он, разрушая тишину, плотную, словно мешковина. – Сегодня отдохните, а с завтрашнего дня мы приступим к работе.

– Что мы будем делать? – спросил один из целителей, плотный смуглый юноша с живыми черными глазами.

– Создавать из этого дома храм, – ответил Харальд. – Жилище Бога.

Он ожидал ропота, возражений. Ведь вряд ли кто из целителей ранее держал в руках мастерок или топор. Но все промолчали, сохранив на лицах спокойное, покорное выражение.

Больной Бог внутри Харальда довольно рассмеялся. «Хорошо я их вышколил, правда?» – прошептал он.

– Располагайтесь, как вам удобно. Кухня и кладовая – вон там, – сказал Харальд, а про себя подумал: «Твоя правда, бог. Их ты вышколил, но не меня!»

Целители разбрелись по дому. Отовсюду слышались смех и веселые голоса.

Харальд вздохнул и отправился на кухню – помогать готовить обед. День обещал быть хлопотным.

– А ты слышала о новом строительстве? – Вопрос был до того неожиданным, что Ара вздрогнула, едва не выронив иголку.

– А я тебе расскажу! – Светлые глаза Турид сияли от удовольствия. Как же – первой узнать новость, а потом пересказать её всем подругам – какое наслаждение! Ведь у обитательниц «Зеленой розы» так мало удовольствий!

Ара отложила шитье и приготовилась слушать. По опыту она знала, что рассказы Турид длятся долго.

– Рассказывай, – сказала она, устраиваясь поудобнее. Время подходило к полудню, заведение было закрыто, и девушки расположились в общем зале, где по вечерам встречали посетителей. Аромат благовоний, обычно назойливый и вызывающий тошноту, сейчас едва чувствовался, сидеть в мягком кресле было приятно.

Турид не заставила себя упрашивать.

Отчаянно жестикулируя, так что светлые косы разметались по плечам, она поведала о том, что неведомо откуда взявшиеся люди перестраивают один большой дом в центре города, превращая его в нечто несусветное. Депутация городских властей, подзуженная гильдиями мастеровых-строителей, явилась карать за нарушение закона и тут же ушла, нагруженная взяткой ошеломительных размеров.