Ольга Денисова - Черный цветок

— Ну что, пошли в оружейную лавку, — насмотревшись на результат, сказал кузнец.

— Погоди. Полоза дождемся, — испугался Есеня, — обманут ведь.

— Не обманут. Я все время им оружие сдаю, если кто от заказа отказывается. И отец мой с этой лавкой работал. И потом, когда твой Полоз придет, все уже закроется.

Есене не терпелось узнать, что скажет лавочник — кто кроме него может разбираться в качестве булата? Наверное, поэтому он так легко согласился. Колыван говорил, что за нож не меньше золотого дадут, а за саблю — и все два. Есеня прикинул: как раз хватит, чтобы вернуть долг и добраться до дома. А если меньше? Тогда придется еще раз попробовать, со старым кузнецом.

Лавочник чем-то напомнил Есене Жидяту — такой же худой и высокий, с таким же цепким взглядом, и таким же едким языком. Он долго рассматривал оружие, гладил, гнул и пробовал остроту лезвий. Лицо его оставалось напряженным и недружелюбным.

— За нож дам три золотых, за саблю — пять, — в конце концов изрек он и зверем посмотрел на Колывана.

— Сколько? — переспросил тот.

— И ни медяка больше! — отрезал лавочник, — не нравится — забирайте, идите в другую лавку.

— Не, мы согласны, — промямлил Колыван, — правда?

— Ага… — Есеня задохнулся. Ничего себе! Восемь золотых!

— И заметьте, я не спрашиваю, где вы взяли лезвия. Рукоять-то вижу, твоя, Колыван, работа.

— Да мы сами сделали…

— Слушайте, цыплятки… Не надо дурить мне голову. Это же… настоящий харалуг… — лавочник любовно погладил лезвие сабли, — Такого нигде сейчас не сыщешь.

— Как? Как вы его назвали? — переспросил Есеня.

— Харалуг. Что, никогда не слышал? Так называют булат на востоке. Даже не знаете, что продаете. Забирайте деньги и уматывайте. Еще найдете — приносите, возьму.

Есеня обалдело смотрел на лавочника, когда Колыван сгреб восемь золотых с прилавка и потащил его к выходу. Он так радовался, что не мог стоять на месте, и, похоже, боялся, что лавочник передумает, потому что тащил за собой Есеню с полверсты, когда, наконец остановился и отсчитал четыре золотых.

— На, держи! Ничего себе! Давай еще сварим! Ты представляешь, сколько это денег? Да мы богачами сделаемся, замки на горе построим!

Есеня покачал головой. «Когда-нибудь харалуг откроет медальон». Он подумал немного, стиснул деньги в кулаке, и побежал обратно в лавку.

— Куда? — крикнул ему вслед Колыван, но Есеня не оглянулся.

Он распахнул двери, когда лавочник вешал саблю на самое видное место, рядом с ножом.

— Дяденька! Я передумал! Мы не будем нож продавать!

— Ничего не знаю, — пожал плечами лавочник, — никто вас не неволил. Вы продали — я купил.

— Ну… Тогда продайте мне его обратно… — Есеня протянул три золотых.

— Посмотри. Я и цену на него специально повесил, чтоб голодранцы лишний раз не спрашивали, — лавочник кивнул на клинки.

Есеня посмотрел и разинул рот. На ноже висела табличка: «12 з». Есеня не поверил глазам и на всякий случай переспросил:

— Это… это сколько?

— Читать не умеешь? Нож — двенадцать, а сабля — двадцать.

— З… золотых?

— Нет, медяков! — лавочник рассмеялся.

Есеня вспомнил, что говорил Жидята. Любой благородный господин купит такой нож за десять золотых и будет доволен сделкой! Он тогда не поверил, а теперь… Да лавочник их просто обманул! Ну почему они не дождались Полоза! Впрочем, Полоз, наверное, тоже не знал, сколько это может стоить.

— Скажите, а точно такой булат называют харалуг? — спросил он. Ладно. Можно сделать еще один, и с Колываном, и со старым кузнецом. Ничего страшного, еще пять дней подождать можно.

— Ну что я врать тебе буду? — хмыкнул лавочник, — харалуг, харалуг. Это значит — черный цветок. Когда-то у нас делали похожий на него сварной булат, но он был только похож. А этот — литой. Иди прочь отсюда.

— А можно мне его только на минутку обратно взять, а потом отдать?

— Нет. Дорогая вещь. Много вас шляется. Иди отсюда, сказал.

Есеня повернулся и собирался уйти, как вдруг дверь распахнулась так широко, что ударилась об стену, едва не стукнув Есеню в лоб: в лавку ввалился Полоз с двумя котомками за плечом. Он тяжело дышал и был бледным, но Есеня как-то не сразу обратил на это внимание.

— Полоз! Полоз, слушай, что я узнал!

— Жмуренок! Наконец-то! — Полоз посмотрел на лавочника и осторожно прикрыл дверь, — слышал я, сколько вы денег заработали, Колывана встретил.

— Посмотри! — Есеня мотнул головой в сторону ножа и сабли.

— Ого! Обманул, значит, пацанов? — хмыкнул верховод, разглядывая лавочника.

— Но-но, — лавочник потянулся рукой к колокольчику.

— Нам некогда, — улыбнулся ему Полоз, — а то бы меня твой вышибала не напугал. Жмуренок, идем быстрей.

— Что-то случилось?

— Да. Мы уезжаем, — он первым вышел за дверь, огляделся по сторонам, и только потом потянул за собой Есеню, — сумерки. Скорей бы стемнело.

— Да что случилось-то?

— Я только что видел портрет работы большого художника Избора. Твой портрет. И висит он на трех базарах, в порту и на главной площади. Очень похоже, между прочим.

— Ничего не понял…

— А под портретом — надпись. Тот, кто приведет этого юношу в сторожевую башню, получит двадцать золотых. Двадцать, Жмуренок! И, если захочет, сможет стать счастливым обладателем сабли из «алмазного» булата! А тому, кто укажет его местонахождение страже, дадут немного меньше — пять золотых. Сейчас половина Урда ищет тебя по всему городу! А вторая половина надеется тебя встретить и всматривается во встречные лица.

Полоз неожиданно остановился, и одна котомка медленно сползла у него с плеча.

— Полоз! Ты чего? Тебе плохо?

— Сейчас пройдет. Дай снежку пожевать…

Есеня поискал глазами хотя бы один клочок чистого снега, и нашел его возле самого забора.

— Спасибо, — Полоз сунул снег в рот и провел по лицу мокрой рукой, — сейчас. Бегал много.

Есеня забрал у него котомки.

— Ты знаешь, как называют на востоке булат, который я сварил?

— Нет, а что? — Полоз дышал глубоко и шумно.

— Харалуг!

— Правда? Вот забавно. Никогда не знал, что означает это имя. Звучит красиво.

— Да не забавно, Полоз! И не красиво! Послушай: когда-нибудь харалуг откроет медальон!

— Балуй, пойдем. Потом поговорим, а?

— А куда мы идем?

— К Остромиру. Раз уж нам повезло достать денег до того, как тебя начали ловить, вернем долг и уедем с чистой совестью. Слушай, а я ведь не верил! Надо же! Двенадцать золотых за ножик! Из гвоздей! Это покруче, чем золото из ртути, а? — Полоз на ходу обнял Есеню за плечо и прижал к себе.