Ольга Громыко - Год Крысы. Путница.

Шараку почему-то вспомнилась осада замка восемнадцатилетней давности. Савряне, уже неделю как окопавшиеся под стенами, внезапно сворачиваются и уходят. Уходят быстро и слаженно, не затушив костров и побросав часть обозов. Горожане высыпали на стены, радостно вопят и глумятся им вслед, кое-кто даже спустил штаны и крутит задом между зубцами, рискуя получить стрелу в такую заметную мишень. Но белокосые не обращают на них внимания. Они знают, что возьмут свое в другом месте. Где?!

Жар и Рыска растерянно стояли на краю дороги. Как назло, в этом месте левая обочина круто уходила вниз, к ручью, и небольшой овражек зарос непролазными кустами — друзья уже сунулись, проверили. Точного места, где Альк в них упал, они не заметили, а что-либо разглядеть в лесной тьме не удавалось.

— Может, корова споткнулась? — предположил вор.

Рыска натужно, всухую сглотнула и покачала головой. Лишившись седока, Смерть проскакала еще сотню шагов, прежде чем сообразила, что ее уже никто не понукает. Теперь она стояла посреди дороги и недоуменно косилась назад.

— Мне показалось, будто он… спрыгнул.

— Но зачем?!

— Темно… — вместо ответа прошептала девушка, обхватывая дрожащие плечи и поднимая глаза к небу. Луна, так охотно помогавшая им в покоях Шарака, скрылась за тучами, изредка проявляясь мутным желтым пятном. — Альк!

В кустах что-то шевельнулось.

— Ты там?!

Ни звука, ни стона.

— Посторонись-ка. — Жар вытащил один из мечей и стал махать им направо и налево, прорубая просеку.

— Смотри, Алька не задень!

— Если мертвый, не задену. Если живой — тем более. Эх, факел бы… — Вор шаг за шагом спустился к самой воде, вляпался в нее по щиколотку и выругался. — Ну и как его тут искать?!

Рыска уткнулась в его спину и, вздрогнув, резко обернулась — ей почудилось, будто по просеке за ними кто-то прошмыгнул.

— Альк?

Цепляясь подолом за обрубки веток, девушка поспешно вскарабкалась назад. Коровы стояли на дороге, все три — Смерть вернулась и встала рядом с Милкой. Вид у них был настороженный, но не испуганный: морды повернуты в одну сторону, уши растопырены и вздрагивают, ноздри раздуваются. Милка изредка поматывала головой и рыла землю копытом.

Рыска неуверенно шагнула к кусту, на который они смотрели, — и наконец поняла, что произошло.

Крысы не ездят на коровах. Крысы не любят открытых мест. И ходить на задних лапах тоже не приучены.

Поза получилась неестественной и для крысы, и для человека, но Альку, похоже, в ней было удобно. Он смотрел на Рыску не мигая, и порванная в нескольких местах рубашка казалась белой всклокоченной шерстью.

— Альк!

Существо по-звериному плавно попятилось, оскалило зубы. Косы мазнули по земле. Рыске на миг почудилось, будто она стоит на пороге родительских сеней, а руку оттягивает спасительное полено. Дыхание перехватило, будто хватанула морозного воздуха, сковавшего грудь колким льдом.

— Вот зараза! — охнул Жар из-за спины подруги.

На него крыса зашипела, сгорбилась еще больше. Ей не нравилось это место, она помнила, что ей грозит смертельная опасность, а членам стаи — особенно самцу — полагалось проявлять к вожаку больше почтения!

Рыска очнулась и поспешно загородила друга собой, растопырив руки в стороны.

— Альк, — дрожащим голосам начала она, стараясь не замечать зловещего фырканья и пощелкивания зубов, — ты же не крыса. Ты сильный, ты можешь с ней справиться, я знаю! Ну пожалуйста, хоть попытайся, ведь ты никогда не сдаешься! Я в тебя верю!

Саврянин слушал, чуть наклонив голову и вроде бы успокаиваясь. В желтых глазах как будто даже появились проблески разума — но тут крыса внезапно развернулась и неторопливо полезла в кусты. Главенство подтверждено, подданные устрашены и раболепствуют, можно заняться более важными делами. Поискать еду, например.

Выхода не было.

— Держи его!!! — отчаянно крикнула девушка и первой прыгнула на Алька.

До копыт наместничьей коровы оставалось всего несколько шагов, когда серая река внезапно остановилась. По ней пробежали волны: крысы вставали на дыбки, принюхивались, огрызались друг на друга, будто впервые заметив, что рядом кто-то есть Некоторые принялись умываться, выкусывать блох — с яростью, выдающей растерянность.

А затем крысиная рать развернулась и поползла обратно, рассыпаясь, как пепел на ветру. Гнетущее ощущение, будто ими двигает единая сила, исчезло. Теперь это были обычные крысы, спешившие вернуться в теплые уютные норы. Они шарахались от людей, норовили юркнуть в укрытие или хотя бы в тень.

Полностью затопленная зверьем площадь очистилась в считанные щепки.

Шарак трясущейся рукой провел по волосам — и словно ощутил на них свежую седину.

ГЛАВА 22

Когда крысиный вожак не в духе, подданные раболепствуют: валятся на бок, полузакрыв глаза, или даже подползают к нему на брюхе.

Перед рассветом с востока потек туман, будто на спрятанное за окоемом солнце набросали много-много сырых дров. Утро выдалось не холодное, но промозглое и молочно-белое, тихое, как осеннее. Впечатление смазывала только сочная зеленая листва да птичьи посвисты — редкие и сонные, но неоспоримо летние.

— Ну вот! — Жар торжествующе повесил котелок на перекладину меж двух рогатин. Пламя пригнулось и зашипело, облизывая мокрое днище. — А вы нудели: зачем, зачем…

Альк мрачно покосился на вора, не переставая водить оселком вдоль лезвия меча. Три остальных лежали рядком на траве, уже заточенные. Тсецкие клинки были похуже Сивиных, саврянские — много лучше.

Вор, покряхтывая, осторожно опустился на землю возле костра.

— Ты мне, кажется, ребро сломал! — пожаловался он, ощупывая грудь.

— Извини, — буркнул белокосый. Ему ночная история обошлась в несколько синяков, царапин и дырок на одежде. Внешне.

— Ишь какое красивое слово ты знаешь! — восхитился Жар. — А можно еще раз? Слушал бы и слушал.

Альк сказал другое, некрасивое.

Вор не обиделся. Но еще долго, выжидательно глядел на белокосого, наконец не выдержав:

— Ты как?

— Что? — неубедительно переспросил саврянин, не отрывая взгляда от меча.

— Чувствуешь себя как?

— Хорошо.

— А кем? — вкрадчиво уточнил Жар. Альк раздраженно на него уставился:

— Что, вы меня теперь каждую щепку теребить станете?

— Ну надо ж убедиться… — отвел глаза Жар.

— Днем ничего не будет.

— Ты уверен? Погоди, так с тобой это не впервые?! — догадался вор. — И чего молчал?!