Герой - Роберт Энтони Сальваторе
Он даже не мог снова обратиться в змею.
И он пополз на животе, цепляясь за землю и камни ногтями.
Так Пайкел дюйм за дюймом полз вдоль дороги, не обращая внимания на боль, ломая нощи, дыша с огромным трудом.
Солнце поднялось к зениту, наступил жаркий летний день, повсюду жужжали пчелы, чирикали птицы.
Дворф полз вперед, обливаясь потом.
Его одолевало желание все бросить, сдаться, лечь и умереть, чтобы эта боль наконец оставила его.
– Вуфгар, – прошептал он, едва шевеля губами, и понял, что иного выбора нет – нужно ползти.
И он пополз дальше.
* * *
Рассвет снова разбудил Пайкела, но, к собственному изумлению и смятению, он обнаружил, что не лежит на земле у дороги, а находится в кровати.
В удобной кровати, в уютной комнате. Тело его по-прежнему терзала боль, яд демона тек в его жилах, настойчиво уговаривал его сдаться и умереть.
Дворф повернул голову, взглянул в окно, на восходящее солнце, и шепотом позвал своего братца.
– А, проснулся! – услышал Пайкел и попытался повернуть голову.
Над ним появилось чье-то круглое, румяное, улыбающееся лицо со смешинкой в голубых глазах.
– А мы уж думали, что ты помрешь! – воскликнула женщина. – Ой, Чалмер, иди сюда!
– Что там, женщина? – раздался другой голос, мужской, и Пайкел, ухитрившись повернуться к открытой двери, увидел еще более пухлое и щекастое лицо, обрамленное пышными седыми бакенбардами.
– Ага, значит, эту ночь ты пережил, – объявил мужчина по имени Чалмер и посмотрел на женщину, которая, как решил Пайкел, была его женой. – Пойду принесу ему супа.
– Вуфгар! – пролепетал Пайкел.
– О, да он разговаривает! – сказала женщина.
– Ву… вуф…
Чалмер рассмеялся.
– Скорее лает, как пес, – возразил он. – Ладно, проследи, чтобы ему было удобно. Уверен, долго он не протянет.
– Вуф… – простонал Пайкел, захрипел и закашлялся.
Он жалобно посмотрел вслед уходившему человеку. В дверном проеме виднелась общая комната; множество людей и хафлингов расхаживали туда-сюда, некоторые сидели за столами и завтракали.
Пайкел расслышал голоса, звуки жизни, но мог только слушать.
Чалмер и его жена попытались накормить его, но он был не в состоянии глотать и едва не подавился.
И поэтому они плотнее укутали его в одеяла.
– Я с ним посижу, – пообещала женщина мужу, и он вышел, по ее просьбе оставив дверь открытой.
Пайкел лежал неподвижно, прислушиваясь к голосам и шагам живых существ и размышляя о том, что его собственная жизнь близится к концу.
Однако спустя некоторое время он вздрогнул и приподнялся, заметив прошедшего мимо двери хафлинга в нарядной одежде. Реджис!
Но нет, это был не Реджис. Больной понял это по голосу – хафлинг болтал со своей приятельницей.
Пайкел различал лишь отдельные слова и обрывки разговоров людей в зале, но он постарался сосредоточиться на них, желая прожить последние часы в сознании.
Он услышал, что из Хелгабала выступила армия, и это дало ему надежду. Может быть, королевские воины изгонят демона и спасут Вульфгара?
Он услышал болтовню о каком-то драконе, пролетавшем над полями далеко на востоке, и улыбнулся, вспомнив ходившие пару лет назад в городе слухи о крылатых рептилиях, содержавших антикварную лавку прямо под носом у короля Ярина.
Он услышал разговоры хафлингов о странных делах, которые творились в монастыре Желтой Розы.
– Они приняли в свой орден какого-то дроу, – сказал мужчина с тревогой в голосе. Упоминание о темных эльфах заставило Пайкела насторожиться, ведь там, в рудниках, в пещере демона, он тоже видел дроу.
– Есть такое, – согласилась женщина-хафлинг. – Но не просто какого-то там дроу. Как мне говорили, это сам Дзирт До’Урден, он пришел сюда с Побережья Мечей.
Пайкел широко раскрыл глаза и, напрягая последние силы, постарался приподняться. Женщина схватила его за руку, чтобы удержать, и позвала мужа.
– У него началась агония! – крикнула она, когда Чалмер ворвался в комнату. За спиной у него толпились другие люди. – Ой, бедняжка.
Пайкел преодолел приступ боли.
– Дзирит Дудден! – прохрипел он. – Дзирит Дудден!
Чалмер и его жена озадаченно переглянулись.
– О чем это он?
– Дзирит Дудден? – повторил хафлинг, стоявший за дверью.
Глава 24
Исцеление
Ошеломленный Дзирт, тяжело дыша, отдернул руку и увидел, что с острия его клинка из стеклостали капает кровь.
– Почему ты медлишь? – напряженно спросил Энтрери, сделав движение к противнику, несмотря на то что в голосе его прозвучала боль. – Ты же знаешь, что я демон! Ты же знаешь, что все это иллюзия!
– Замолчи! – воскликнул Дзирт и шагнул вперед, чтобы покончить со всем этим, покончить с Артемисом Энтрери.
А Артемис Энтрери выпрямился, закрыл глаза и расставил в стороны руки, словно приглашая противника нанести смертельный удар.
Но в следующую секунду зазвенели брошенные клинки, и Дзирт, терзаемый мучительной болью, рухнул на землю. Да, он в буквальном смысле испытывал жестокие муки, физические и душевные. Он был уверен, совершенно уверен в том, что все вокруг него – сплошная ложь, чудовищная ложь, предназначенная для того, чтобы полностью уничтожить его, и все же в этот момент, момент истины, когда он отчаянно бросал вызов злой судьбе, он обнаружил, что у него нет на это сил. Дзирт не мог убить человека, который когда-то стал его союзником, если не другом.
Точно так же, как не смог в тот, прошлый раз убить Кэтти-бри.
Он лишился всякой опоры, черные демоны сомнения и ужаса напали на него и одолели его, и он остался лежать на земле, содрогаясь от рыданий.
Артемис Энтрери молча стоял над ним.
* * *
Киммуриэль взял руку Ивоннель и направил волну псионической энергии к следопыту, скорчившемуся на траве; эта волна подхватила заклинание Ивоннель и унесла с собой ее мысли.
Губы ее шевелились, она произнесла два заклинания, одно – дарованное богиней, другое – создание смертных волшебников; эти чары предназначались для того, чтобы рассеять магию Бездны и исцелить болезнь. С помощью Киммуриэля она заглянула в недавние воспоминания следопыта и последовала за Дзиртом обратно в монастырь Желтой Розы. И, улавливая те моменты, когда Дзирт заставлял себя называть реальность обманом, Ивоннель старалась рассеять его сомнения. Они представали перед ней в образе туманных серых завес;
