Расколотый Мир - Гилман Феликс
— Быстрей, старина, быстрей...
— Кридмур...
— Нет, Лив.
— Кридмур, послушайте. Я знаю, что вы не хотите отдавать его своим Хозяевам...
— Вы пытаетесь воззвать к моей совести, Лив?
— Конечно же нет, Кридмур. Я взываю к вашей гордости. Это ваш последний шанс освободиться от них.
— Это невозможно, Лив.
— Кридмур...
— Они слышат все, что говорите вы, Лив, и все, что думаю я. И они велят мне убить вас. Двигайтесь быстрее. Некоторые линейные выжили после битвы в Новом Замысле. Они все еще преследуют нас.
— Кридмур.
— Я пытаюсь думать.
— Да. Мы точно знаем, о чем ты думаешь.
— Да я знаю, что вы знаете. Вот так вот.
— Кридмур. Прекрати. Поверни назад. Вас преследует лишь пол-дюжины линейных — усталых, потрепанных и сбитых с толку.
— Но разве мы не такие же? И как они нас преследуют?
— Ты легко сможешь убить их. Поверни назад. Вернись домой.
— А может, я хочу идти дальше на запад? К диким берегам. Возьму Генерала и уйду с ним к морю на Краю Света. Мы вместе растворимся в нем. И вы никогда не получите его Тайну. Как вы меня остановите?
— Кнутом, Кридмур.
— Не теперь, когда нас преследует Линия.
— Это бессмысленно, Кридмур. Так не может продолжаться долго. Рано или поздно тебе придется сделать выбор. И этот выбор предрешен.
— Я мог бы сломать старику шею. Конечно, вы можете убить меня чертовым Кнутом прежде, чем я это успею, но вряд ли — ведь тогда он достанется Линии.
— Да. Мы бы отомстили тебе позже, когда захотели бы. И твое имя было бы забыто. Но ты не сделаешь этого. Ты труслив и непорядочен.
— Верно.
— Возвращайся домой, Кридмур. Все наши агенты, непокорны, и мы любим вас за это.
Они шагали дальше. Пепельная равнина, простираясь на запад, становилась все выше. Ноги Лив одеревенели. За их спинами палило солнце. Они шли в тишине — любые попытки поговорить Кридмур игнорировал, Генерал молчал. К полудню Новый Замысел остался далеко позади. Небо заволокли чернильные кляксы вихревых облаков.
Их преследовали шестеро линейных. На расстоянии — не смели подходить слишком близко. Но на этих широких равнинах не было ни единого деревца, и Лив иногда могла разглядеть горстку черных точек на горизонте. В очередной такой раз Кридмур внезапно развернулся и выстрелил, и преследователей осталось пятеро. Кридмур молча убрал оружие в кобуру и зашагал дальше.
— Какой в этом смысл, Кридмур? Зачем они преследуют нас? Их слишком мало, чтобы справиться с вами, они должны это понимать.
Он пожал плечами:
— Смысла нет. Они выполняют долг.
Он улыбнулся ей своей мерзкой циничной улыбкой, и она сразу же отчетливо поняла, что должна сделать.
Ее ладони вспотели, живот скрутило от страха. Но она продолжала идти за Кридмуром, и он, судя по всему, не заметил перемен — ни в ее походке, ни в выражении лица, ни в запахе; во всяком случае, он просто шагал дальше — спиною к ней, низко наклонив голову.
Поздно вечером они увидели на горизонте огни — за холмами, в грозовых тучах на западном горизонте. Огни эти нельзя было нельзя назвать ни цветными, ни бесцветными; Лив они казались либо густо-зелеными, как ивы, либо красными, точно кровь. Увидеть их можно было лишь краем глаза или различить на мгновение, подняв взгляд от земли. Они плясали в воздухе — так, словно стремились затянуть весь мир за собой в грозовые тучи.
Линейные за спиной подкрадывались все ближе. Кридмур не обращал на них внимания.
К вечеру плоскость равнины нарушили дюны — из чего-то похожего на пепел или песок; сначала по колено высотой, точно оспинки, затем волнами, словно застывшее море, и вскоре Генерала уже приходилось тащить на пепельные гребни, вздымавшиеся выше Кридмура и Лив, вместе взятых, отчего идти приходилось все медленней.
Когда сумерки почти накрыли их, они с трудом взобрались на особенно высокую дюну, таща ослабевшего Генерала чуть не волоком — Кридмур все ругался, поскальзываясь и увязая в пепле, — и тут Лив поняла, что лучшего момента не найти и начала действовать.
— Я так больше не могу! — вскрикнула она, выпустила руку Генерала и упала на колени.
Генерал, разумеется, тоже упал — безвольно, как тряпичная кукла, — и Кридмур едва не последовал за ними. Он раздраженно хмыкнул, пытаясь удержать старика и сохранить равновесие на зыбком пепельном склоне. Генерал в его руках дернулся, и Кридмур отшатнулся, широко расставив ноги и соскальзывая назад
— Простите, Кридмур, я так устала, — сказала Лив, подходя к нему сзади. Одну руку она положила ему на спину, словно придерживая его от падения, а другой рукой вонзила в него нож.
Он не удивился и не издал ни звука.
Лив вогнала ему нож в мышцы спины, под ребра. Это оказалось на удивление легко. Он со вздохом повалился назад, на нож, и собственным весом вогнал его в спину по самую рукоятку. Генерала он отпустил, и старик клубком перепутанных конечностей скатился по пепельному склону лицом вперед. Кровь из раны Кридмура стекала по рукаву Лив. Его рука дернулась в поисках Ствола на бедре, и тогда она повернула нож — и рванула на себя, рассекая мышцы, сухожилия и окровавленный жир.
Уже когда она резала, плоть начала жадно смыкалась вокруг лезвия — демон Кридмура принялся исцелять его. Лив знала, что это случится. Да, она онемела от удивления, но увиденное не остановило ее. Ухватив Кридмура за взмокший от пота воротник, она принялась расширять рану, чтобы не зарастала. Хирургом Лив не была, но в студенчестве практиковалась на трупах, и хотя в мастерстве этом не преуспела — понимала, как обращаться с ножом Она старалась вспомнить лекции из далекого прошлого и особо не думать о том, что делает; чужая кровь заливала ее.
Пальцы Кридмура дотянулись таки до Ствола и достали его из кобуры, поэтому она снова вытащила нож из раны, вогнала ему под мышку и разрезала сухожилия, стараясь отодрать дряблое мясо от кости. Ствол, тихо клацнув, свалился в пепел, а потом раздался внезапный гулкий грохот — оружие бесцельно выстрелило в воздух, но Лив этого почти не заметила: все звуки заглушил удивленный крик Кридмура. Тяжелый Ствол скатился по склону, пропахав борозду, какую оставляет змея на пустынном песке.
Лив рассмеялась, сама не зная чему, и в приливе вдохновения вспомнила, как филигранно устроены сухожилия ног — вспомнила и аккуратно перерезала их, дважды полоснув ножом взад-вперед. Уже слабеющей, дрожащей рукой, вонзила нож меж его ребер — раз, другой, а потом и третий. А затем, смеясь и рыдая одновременно, положила руки на окровавленную спину Кридмура и столкнула его со склона.
Кридмур лежал в расползающейся луже собственной крови. Умереть он не успел, и раны уже затягивались. Он поднялся на локтях и попытался ползти, но снова упал, по-прежнему не издав ни звука. На лицо Лив упал взмокший от пота локон; убирая его, она перепачкала волосы кровью, и это ужаснуло ее. Она схватила нож и принялась кромсать окровавленные волосы, отсекая локон за локоном — до тех пор, пока сама не поразилась нелепости своих действий. Отшвырнув нож, она рассмеялась, потом зарыдала — и наконец с огромным трудом взяла себя в руки. Она не могла расправить ни волос, ни одежды — ее руки, по локоть в крови, болтались по бокам без цели и толку. Она попробовала остановить их, и ей это почти удалось.
Кридмур за ее спиной стремительно исцелялся, но желание резать его и дальше уже прошло. Она больше не могла и не хотела заниматься этим снова. Сердце колотилось, ноги едва держали ее. Она спустилась по склону, чтобы забрать с собой Генерала.
Генерал лежал, свернувшись в клубок, на мокром пепле. В разорванной и окровавленной рубахе. В боку виднелась крошечная, аккуратная дырка от пули. Он тяжело дышал, а глаза его наливались кровью.
— Как же так? — поразилась Лив, но тут же вспомнила, что оружие выстрелило при падении, просто она не обратила на это внимания.
