Расколотый Мир - Гилман Феликс
— Смелая попытка.
— Это ничего не изменит, Кридмур.
— Но все равно по-своему величественно. Я не видел смысла в Республике, когда они побеждали, но погибают они достойно.
Защитники Нового Замысла дрогнули. Линейные двинулись вперед, смяли их ряды и разметали противника по городу.
— Подключаемся?
— Мы не простим тебе этого, Кридмур.
— Ну, что ж...
Кридмур поднялся и вытащил Ствол. Первым он пристрелил наводчика в черном мундире у ближайшего орудия с той стороны моста. Затем развернулся — и уложил двух наводчиков второго орудия, а также одного из паливших из пушки артиллеристов — второго не смог взять на прицел. Убил и солдат, подбежавших на смену погибшим. Взорвал тремя пулями перегретый механизм одного из орудий — по всей округе разлетелись осколки искореженного металла. Загорланив, линейные нацелили на Кридмура ружья, но он, смеясь, развернулся и спрыгнул со стены на улицу города, уже кишевшего линейными и их безобразными орудиями.
Пройдя по мосту, Лаури вошел в город с отрядом из пятнадцати солдат (всего пятнадцати! как же мало осталось!). Прокладывая дорогу шумогенераторами и гранатами с ядовитым газом, те неустанно шагали за ним по бьющимся в агонии обезумевшим полутрупам, проворно орудуя штыками.
Местные жители сдаваться не собирались. Несколько девиц в окне дома на пути обстреляли их из луков и пращей — и это допотопное оружие в очередной раз оказалось на удивление эффективным. Одна из стрел пробила стекло противогаза рядового Карра, и тот упал замертво. Всех девиц уложил гранатой младший офицер Миллз.
Лаури шагал все дальше вперед, ожидая, что в любую секунду ему меж лопаток вонзится стрела, или упадет на голову ракета, или местные тупицы выстрелят в него из своей пушки, или...
Наконец он подошел к неожиданно крупному зданию — солидному с виду, приземистому, как и все постройки в Новом Замысле, но очень просторному. Снаружи его охраняло полдюжины человек — их солдаты Лаури перестреляли прежде, чем получили на то приказ. Внутри здания обнаружился лабиринт коридоров и кабинет, в котором сидел человек в коричневом костюме. С чопорным видом он поднялся из-за стола и произнес:
— Мы никогда не сдадимся, линейные. Мы будем сражаться.
Миллз пристрелил и его. Генерала и след простыл, но за огромной, крепко запертой дверью обнаружился целый арсенал трофейного оружия Линии — ракет, усилителей, моторов, генераторов, дрелей, телеграфов, проекторов, дуговых ламп — старых, ржавых или разбитых, но частично еще исправных.
Новый Замысел погибал. Пожаров не было, по крайней мере сначала. Линия не пользуется огнем. Огонь выходит из-под контроля и горит слишком ярко. Куда больше Линия любит применять страх, безумие, отчаяние, шум и удушающий газ. Кридмур, напротив, при виде огня всегда радовался, как поросенок в хлеву, и потому подпалил соломенные крыши и занавески у пары-тройки домов. Это успокоило его самого — и создало повод для беспокойства линейным. Пока он с боем прокладывал себе дорогу по улицам, за его спиной полыхало пламя. Участие в битве веселило его уже потому, что не входило в его обязанности, а Мармион все равно придавал ему силы, хотя и весьма неохотно...
— Убей их, Кридмур. Быстрее.
— Видишь? Я знал, что тебе понравится!
Мальчишки Нового Замысла, ютившиеся в руинах дома, спаленного и потушенного холодным черным газом линейных, наблюдали за ним во все глаза. Даже оружие выпустили из рук. Один из них был ранен в голову и истекал кровью. Проходя мимо, Кридмур приподнял шляпу и подмигнул им.
— Привет! Передайте всем, что здесь был Кридмур. Если Республика выстоит, пускай все знают, что ее спас Джон Кридмур. Да, не забудьте уточнить: он сделал это по собственной воле!
Одни ребятишки глядели на Кридмура жалобно и с надеждой. Другие же — с ненавистью, желая ему скорее погибнуть и избавить их от позора быть спасенными таким, как он...
— Они никогда не простят тебя, Кридмур. Только мы.
— Знаю, знаю...
Он истреблял линейных по одиночке. Те передвигались по городу группами от пяти до десяти солдат. Сперва Кридмур отстреливал издали тех, кто казался главарем или легкой мишенью. Остальные тут же в панике разбегались кто куда. Неожиданное нападение Кридмура вывело их военную машину из строя, ее разболтавшиеся детали теперь вращались каждая сама по себе. Город наполнился дымом и черным газом, поэтому лица линейных скрывали противогазы, отчего они казались одинаковыми вещами, но не людьми. Но даже различай Кридмур их лица — это ничего не меняло бы; разве что было бы легче опознать главарей да выделить из общей массы этого Лаури.
Сквозь облако газа Кридмур прошел, задержав дыхание. Увидев безопасное место, остановился, радостно набрал в легкие свежего воздуха и подумал:
— Вот для чего мы созданы, друг мой. К чему это отрицать?
— У тебя за спиной еще солдаты, Кридмур. Быстрее.
— Кто-нибудь смыслит в сигнальных устройствах?
Лаури оглядел тринадцать оставшихся. Лица солдат скрывали противогазы, но он различал их по нашивкам на униформе. Один из оказался связистом второго ранга.
— Эй, связист, как там тебя! — Он обтер пыль с помятого передатчика давно устаревшей модели. — Это еще можно починить?
Связист молча принялся за работу. Кончиком ножа отвинтил болты, снял кожух, осмотрел ржавые внутренности. Противогаз скрывал выражение его лица. Беспорядочные и никчемные выстрелы, раздавшиеся снаружи, последней каплей ударили по нервам Лаури.
— Ну?
Связист принялся нажимать на рычаги, открывать клапаны, изучать трепещущие иглы и стрелки циферблатов.
— Ну, что?!
— Да, сэр. Мы снова ловим сигнал, пусть и слабый. Женщина, очевидно, по-прежнему носит устройство с собой — оно здесь, в городе.
— Возьмите это с собой, — велел Лаури. — Вы и вы — несите приемник. А вы трое — прикрывайте их. Следуйте за сигналом.
Развернувшись, он вынул пистолет, вышел по коридорам на крыльцо — и увидел того, кто мог быть только самим Джоном Кридмуром. Перепачканный кровью, тот шел мимо, смеясь и жестикулируя, словно разговаривал сам с собой, — ничего не боясь, ни о чем не заботясь и получая огромное удовольствие, — и Лаури стало так дурно от зависти, что пришлось на мгновение прислониться к дверному косяку, чтобы не упасть.
— Вот он, Кридмур.
Кридмур оглянулся и увидел низкорослого линейного, прислонившегося к дверному косяку с необычным выражением на лице (если так можно сказать о человеке в противогазе). Кридмур убил его одним выстрелом, затем пристрелил и линейного позади него, а потом ему показалось, что в темный коридор высыпали еще солдаты, и каждый был готов занять место очередного убитого. Бесконечный конвейер...
— Слишком много. Солдаты Республики на подходе. Беги.
— Да.
Он развернулся и побежал.
Лив спряталась в недрах конюшни среди тюков сена. Охотничьим ножом, что оставил ей Кридмур, исполосовала рубашку на спине мертвого горожанина и лоскутами перевязала уши себе и Генералу, стерев с его щек пепел и слезы, розовые от крови. А затем, бережно прижала к груди его голову и зашептала:
— Тише, тише, тише...
Генерал был чисто выбрит, впервые за много недель. Но при этом пугающе худ и так горяч, словно заболел лихорадкой. Все движения давались ему с каким-то нездоровым усилием. Долго так продолжаться не могло. Лив боялась, что он умирает. Она все обнимала старика и шептала ему на ухо. Пока не сообразила, что сверху доносится мерный стук — словно камнем долбят по дереву. Она подняла голову.
Из тьмы над стропилами на нее смотрели красные глаза.
— Я помню тебя, — сказала Лив.
Вслед за глазами из мрака вынырнул белый, как кость, силуэт. Призрачное существо медленно сползало со стропил головой вниз, уцепившись за них когтистыми ногами. Вскоре пальцы рук заелозили по укрытой соломой земле, а косматая голова, вывернутая под невозможным углом, все смотрела на Лив равнодушными красными глазами.
