Райдо Витич - Обитель Варн

Не человек? И да, и нет. Не ей судить и не людям. Может, и доживет Обитель Варн до тех светлых времен, когда человек перестанет видеть лишь то, что ему нравится, научится понимать и принимать многообразие разумных форм. Пойдет на дружеский контакт...

И о чем я думаю? - усмехнулась Алиса: человек не всегда способен понять себя, куда уж другого, тем более, иного. И если уж пойдет на контакт с Варн, то с автоматом и базукой. На всякий случай, для успокоения собственной души. Чтоб загнать инакомыслящих в рамки привычных стандартов, для простоты общения, а не получится, тем же способом избавиться от проблемы, состричь очередью всю неординарность по гланды. Кто же захочет думать, что это его проблема, а не оппонента. Не человек, значит, низшее существо. Следовательно, либо слушайся и повинуйся, либо оставайся мифом и не высовывайся.

Логично. Потому, что привычно.

Алиса вздохнула: "а сама-то разве иначе мыслю? Бэф с асфальтом сровняла, а за что? За свои мысли. За то, что мне подумалось, а ему и в голову не приходило сделать. ... Как же он попал сюда? Неужели за мной полетел?"

Разве это сейчас главное? Важно найти способ вытащить его, освободить. Оптимальным вариантом было бы попросить о встрече с графом и получить высочайшее разрешение... Но так ей его и дали! К тому же кто может сказать, сколько Лиса еще проведет часов, дней в боксе под присмотром медперсонала? Придут через сутки и отконвоируют в камеру. Все. Если Бэф будет сидеть, как птица в клетке, то она, как змея в террариуме. Видит око и зуб точит, а крыльев нетути.

Придется рискнуть. Впрочем, что она теряет? Сто бед, один ответ.

Алиса решила не мудрить: изобразить контуженную на весь состав мозговых файлов и открыто пройти по коридорам, наплевав на камеры слежения. План здания однотипен. Хорошо б Бэфросиаста держали на первом этаже, а не на минус первом, втором, десятом. Еще лучше, если не в лаборатории, куда Лисе не просто будет пробраться. И совсем хорошо, если сойдется и то, и другое, помножится на третье - штиль во всем учреждении.

Авось?

Алиса встала и толкнула двери бокса - не заперто. Взгляд прошел по поверхностям столов и мониторам. Скрепка, острый электронный карандаш незаметно глазку камеры перекочевали в руку девушки. Еще шаг, поворот дверной ручки. Удивительное везение, и эта дверь не заперта. Впрочем, везение ли?

Сталеску осторожно выглянула в коридор: светло, тихо, пусто. "Замечательно. Будем считать, что звезды снизошли до помощи. Вперед".

Горловский сидел в кабинете и внимательно изучал досье Рицу:

- Примечательная личность, ничего не скажешь.

И задумчиво уставился перед собой: ему-то, что от графской примечательности?

Ну, любит Рицу Венецию, два раза в год, как на дежурство, летит в лежащий на воде город, чтоб покормить голубей на площади Сан-Марко. Здорово. И что? Какое отношение данная странность имеет к криминалу и тем паче к вампиризму?

Ну, кобелек, эротоман. Но даже не извращенец. Никаких вульгарных историй, особенных пристрастий и экспрессивных изысков. Ни тебе посещения элитных борделей, групповых случек, случайных связей с инфантильными юнцами и жеманными гермафродитами. Только женщины и только такие, что и полковник бы не устоял, отдался бы без размышлений. Агнешка одна, что стоит. Богиня.

Да, можно понять Игната. Смириться с потерей подобной кудесницы, себя не уважать.

А что еще? Прискорбное равнодушие к спортивным состязаниям. Уклонение от любых вызовов на бой. Зато прямо-таки патологическое пристрастие к живописи и музыке. Тоска! Оперы, кантаты, симфонии. И хоть бы один рок-концерт посетил или поп-фестиваль!

Биография? Стандарт, чуть разбавленный флером аристократизма: рауты, балы, фешенебельные клубы. И ни тебе бурных юношеских эскапад, мутных родственников, афер. Папаша почил вместе с мамашей, оставив отпрыску колоссальную сумму для благополучного проматывания. Но и это мимо. Ни тебе шика и блеска, кутежей и попоек. Скромность, но не жадность. На собственный комфорт и женщин денег не жалеет, но и не усердствует. Милые безделушки дамам, себе самый лучший номер самой презентабельной гостиницы. Милашкам цветы, себе рубашечку от Гуасон.

А женским обществом далеко не злоупотребляет, наоборот, вроде и пренебрегает. С Агнешкой три года, до нее француженка Рене Сули - пять лет. Марина Керри - четыре года. И ни на одной не женился. Вообще не был женат и, судя по всему, не стремится.

Друзей - ни кого. Знакомых - много. Всех проверить не один год уйдет. Все в большинстве своем влиятельные люди из его же круга.

Полковник потер подбородок: у него складывалось впечатление, что кто-то водит его за нос. Второй раз он изучает досье графа и второй раз у него возникает ощущение недоговоренности, мутности автобиографии этого знатного щеголя. Словно спряталось что-то от глаз, как второе дно у озера. И знаешь - есть, а подтвердить нечем. Даже эхолокация не помогает.

Горловский развернулся в кресле к стене и в раздумьях забарабанил пальцами по столешнице. Минута, другая и понял, в чем дело. Досье на Рицу не соответствует лицу, сидящему во временной камере. По документам складывается впечатление, что граф - существо, абсолютно далекое от мира и его волнений, защищенное, изнеженное, самовлюбленное. Эстет, далеко не аскет. Надменный сноб. Заносчивый светский лев с отшлифованной этикетом извилиной. Способный разве что пустить остроту в ответ на выпад в его сторону.

Ан, нет. Тот граф Рицу, с коим Горловскому довелось беседовать, производил иное впечатление: уверенного, умного, благородного человека. Далеко не неженка и не сноб. Доброжелателен, как любой с кистенем за спиной, парочкой линейных бомбардировщиков в боевой готовности и крепким близким знакомством с сильными мира сего. Такой не способен спускать оскорбления, молча взирать на несправедливость. И не остановишь такого, и рот не закроешь. Шантаж, угроза, что слону дробина. Значит?

Значит, кто-то подсуетился, подсунул прилизанное досье и хоть ты нос разбей, иного не накопаешь. Высокий покровитель? По всему видать, к стратосфере ближе.

Значит, и с Лисой нужно быть максимально лояльным. Чтоб не затоптали по совокупности. А то ведь задень и звиздец всему отделу. С легкой руки Гнездевского компромата теперь на Горловского выше головы. При желании только слово скажи и привет карьере. Н-да...

Полковник хитро улыбнулся, вспомнив лица Лисы и Бэфросиаста. Не любовники? Вот уж врете, деточки. Может, лишь планировали на крючок друг друга посадить, да сами на него же и сели. Снасть перепутали. Ловили окуньков, а плавали акулы. А хороша Сталеску, раз подобного гиганта в сети поймала! И ему виват, агентку СВОН зафрахтовал. Выходит, стоите вы друг друга. Ну, да полковник тоже человек, не монстр какой-то, чтоб препоны влюбленным чинить. Пускай их. На любви-то, ох, какую хорошую партию разыграть можно. Чтоб и полковник на месте, и имидж СВОН незыблем и чист, и любовники вместе без обид на служаку. А что? Оптимальный выход. Граф поможет за сохранность любимой сохранить втайне дело Гнездевского. Горловкий тихо мирно проведет чистку рядов, спишет Сталеску, как невменяемую. И катитесь голубки, в любую из резиденций Рицу.