Ольга Громыко - Цветок камалейника

Брент молча отошел к крайнему столбу и уселся там спиной к йеру. Друзья стеной встали за ним, одним глазом кося на врагов, другим на появившиеся в ладонях жреца семена.

Архайн презрительно фыркнул и тоже отвернулся. На сей раз он выбирал семя вдвое дольше обычного, чтобы наверняка взошло; как-никак им уже больше трехсот лет, от самого Воцарения Двуединого. Дхэры хранили их с великим тщанием, выдавая только Приближенным. Как хорошо, что Архайн держал свой запас по двум тайникам…

— Слушай, — прошептал ЭрТар на ухо Бренту, — а давай мы его обманем, э?! Заставь семечко взойти просто так, без указания на Привратницу!

— Они все равно ее найдут. — Жрец медленно засыпал ямку, огладил землю ладонями, словно прося прощения. — Архайн или другой йер, сегодня или через месяц, со мной или без меня...

— Это что еще за настроение?! — досадливо перебил его Джай.

—…поэтому найти ее должны вы, — не обращая на парня внимания, продолжил Брент. — Если мне удастся победить Архайна, то у вас будут и кристалл и расстояние…

— А если нет?! — вырвалось у Радды.

— Слушай, ты нам друг или тому йеру?! — возмутился горец. — Конечно, победит!

— …а если нет, то мое предательство лишь ускорит неизбежное. Я понимаю, что это меня не оправдывает. Но другого шанса у нас не будет.

— Эй, — насмешливо окликнул их Архайн. — Вы там хором взывать собрались, что ли?

— Нэт, эта мы обсуждай, кто твоя сапоги на память о такой харошый мертвый чэлавек бери!

Брент тронул горца за плечо и отрицательно покачал головой.

Больше тянуть было нельзя. Да он и не хотел.

Семена взошли одновременно. Вспороли землю, вытянулись, изогнулись обличающими перстами…

Жрец и йер медленно поднялись.

Развернулись.

И оцепенели.

Ростки указывали… друг на друга.

Несколько секунд все, включая стоящего на крыльце хозяина дома, потрясенно на них таращились.

Потом, не сговариваясь, подняли глаза вверх, к центру потолка.

Томительная тишина — и слабый шелест.

— Что там, на чердаке?! — Хруск сгреб мужика за шиворот.

— Эта… — прохрипел тот, скребя подкосившимися ногами, — бродяги какие-то попросились переночевать! Но они клялись, что на рассвете уйдут, должны были уйти…

— С ребенком?!

— Не знаю! — взвыл насмерть перепуганный хозяин. — Не видел! Старик за всех просил, они за порогом стояли, человек пять… бабы тоже вроде были… тащили чего-то…

— Отлично, — в голосе Архайна сквозили мурлычущие нотки, — нам не придется далеко идти за нашим призом.

Обережник брезгливо отшвырнул мужика, и тот, всхлипывая, отполз к двери.

Брент поглядел на неумолимое небо, тронул осыпь капель за краем крыши и — шагнул в дождь.

— Доставай плеть, йер.

— Ты удивил меня, Брент. — Приближенный, склонив голову к плечу, оценивающе рассматривал жреца. — Такое мужество, честность, глупость... Я не стану с тобой сражаться.

Йер медленно, не то убеждая противника в мирных намерениях, не то рисуясь, сунул руку за шиворот и вытащил прозрачный кристалл на тонкой серебряной цепочке. По тому, как впился в него взглядом Брент, друзья поняли — тот самый.

Архайн задумчиво раскачал цепочку на кончике пальца.

— Я не стану сражаться с рабом, — продолжил он. — Ты заслужил право издохнуть свободным.

Цепочка соскользнула с пальца и, увлекаемая кристаллом, полетела к земле. Пытаться ее поймать, подставляя врагу шею и спину, было полным безрассудством. Брент и не стал. Даже не проводил взглядом. Как и Архайн.

Они оба знали, чем завершится ее полет.

С такой высоты кристалл не разбился бы, даже будь стеклянным.

Он и не разбился. Рассыпался в белую искрящуюся пыль, и ветер тут же исчертил ее узорами.

— Ах ты скотина храмовная! — вырвалось у Радды.

Йер иронично поклонился, принимая комплимент.

— У меня не так уж много времени, Архайн, — спокойно произнес жрец. Казалось, «благородный» поступок врага только добавил ему уверенности в своих силах. — Может, мы все-таки начнем поединок?

— К твоим услугам… брат. — Приближенный выступил из-под навеса. Критически оглядел засаженный яблонями двор, поморщился и пошел к речному берегу, ровному и широкому.

Намокшая и отяжелевшая мантия полетела на траву. Архайн неспешно закатал рукава, проверил завязки сапог и рубахи.

Оставшиеся под навесом люди напряженно вглядывались в две смазанные дождем фигуры, разделенные четырьмя семериками шагов. Река клокотала и пенилась, холодный сырой воздух щипал ноздри.

Оба бойца взялись за плети и замерли.

Радда судорожно стиснула руку Джая.

— Не бойся, — шепнул парень, уже видевший подобное. — Пока они только взывают.

На один жуткий миг Бренту показалось, что Привратница, потрясенная изменой жреца, окончательно от него отвернулась. Но уже через секунду внутри разлилось знакомое тепло, и плеть начала наполняться силой. Медленно, обстоятельно, тяжелея даже на вес.

Как и положено после четвертой инициации.

— Так вот какая у тебя глина[48], — с оттенком презрения заметил Архайн. По сравнению с прошлым поединком враг стал сильнее — но и он тоже. Приближенный К Двуединому мог потягаться даже с прислужником Твари, прошедшей все пять инициаций. Теоретически, разумеется. Место в этом мире было только для одного бога.

Брент промолчал. Сейчас он был уже не человеком — обнаженным оружием, зажатым в руке судьбы. Неспособным ни удивляться, ни радоваться.

Только сражаться.

— Что ж ты, тваребожец, плетью пользуешься? — Йер укоризненно покачал головой — и внезапно, почти без замаха, ударил. Кожаное витье продлилось в туманное, осенив добрую половину лужайки.

Брент пригнулся. Прикосновение плети означало мгновенную смерть, но суть поединка была не в этом. Архайн и не надеялся задеть жреца, хотя, разумеется, попытался.

Шелест сменился въедливым свистом. Капли вытянулись в тончайшие ледяные стрелки и густо утыкали землю, придав траве серебристый оттенок.

Порыв теплого ветра — и лужайка снова зазеленела. Брент опустил руку со щитом-петлей из плети, позволив ей свободно обвиснуть.

— Ну а ты мне что покажешь? — Архайн стоял в прежней расслабленной позе, чуть двигая кистью. Кончик плети плясал по земле, словно подманивая шаловливую кошку.

Лужайку заволокло туманом. Брент беззвучно шагнул влево на случай, если йер ударит вслепую, и тут же снова взмахнул плетью. В белом мареве что-то затрещало, но коротко и неубедительно.

— В прятки хочешь поиграть? — донесся из него насмешливый голос Архайна, и туман сдернули, как простыню с веревки. Удар — на сей раз по земле — и на жреца понесся невидимый плуг с отвалом в человеческий рост. Комья подлетали на высоту крыши, некоторые докатились аж до порога дома.