Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

– Одна голова хорошо, – сказал я бодро, – но без нее смешнее.

Джильдина неверяще смотрела на подкатившийся к ее ногам череп первого скелета. Я спросил буднично:

– Надеюсь, они тебе не очень нужны?.. Или хотела досмотреть партию?

Она смерила меня взглядом, будто увидела впервые.

– Нет, – ответила замедленно, – вот уж не думала…

– О чем?

– Что новичкам в самом деле везет, да еще до такой степени.

Я пожал плечами:

– Бог хранит дураков и детей, не знала? Это сущая правда. Я знаю, проверял на себе. Но завидовать нехорошо!

– Да уж, – пробормотала она. Кости под подошвами ее сапог захрустели. – Жаль, у меня такого везенья не будет. И ты не испугался?

Я сказал гордо:

– Скелетов? Не смеши.

– Ты бы знал, кто это, – ответила она сухо.

– И что?

– Штаны бы неделю сушил.

– Я же дурак, – напомнил я. – А дураки бесстрашны.

– Тогда и мне повезло с таким… – сказала она, не договорив последнее слово. – Ладно, пошли.

Мы прошли снова мимо шахматного столика, я остановился было посмотреть позицию, теперь с моей памятью я крутой игрок, надо бы как-нибудь, но Джильдина зло зашипела издали, я поспешил к ней, улыбаясь и кланяясь, улыбаясь и кланяясь.

Она шарила по стене, срывала разные штуки, совала в мешок, глаза выпучены, руки трясутся, словно попала в парфюмерный магазин на распродажу за десять минут до закрытия. Я прошел осторожно комнату, заглянул в следующую.

Целый зал, синеватый свет струится от стен, свода, колонн и даже пола. Между колоннами по мозаичному полу бродят, металлически звякая когтями, драконы размером с кошку. Полураскрытые крылья подрагивают на спине, будто драконы готовятся взлететь. Я ощутил некую неправильность, пока не сообразил, что блестит не хитин, как показалось, а металл. Драконы покрыты металлом, а то и вовсе целиком из металла.

Мне показалось, что бродят механически, для проверки вошел потихоньку, драконы меня просто не замечали. Я расхрабрился, присел и поскреб ногтем одного за ухом. Дракон остановился и ждал, слегка помахивая хвостом.

В дверном проеме показалась Джильдина, ее слегка сгибало под тяжестью мешка.

– Ты… что там делаешь?

– Люблю зверей, – сообщил я. – Как думаешь, драконы ближе к кошкам или собакам?

– А тебе зачем?

– Чтобы знать, как относиться, – объяснил я. – Уже весь мир знает, благодаря мне, что собаки – добро, кошки – зло.

Она скривилась так, что меня едва не приподняло и не гепнуло, но процедила только:

– Не понимаю, почему вас до сих пор не поубивало…

– Потому что мы – цветы жизни, – объяснил я.

Джильдина прошла через комнату с осторожностью, глаза не отрывают взгляда от прогуливающихся драконов, но как-то ухитрялась с жадностью поглядывать и по сторонам. Я видел в них смертную тоску: столько всего нового, но мешок не резиновый, да и не в состоянии унести все и сразу.

Драконы двигались, как броуновские частицы, сворачивали строго под тем углом, под каким наткнулись на стену, колонну или на другого дракона. Довольно простые устройства, понять бы только, откуда у них столько энергии. Даже Джильдина очень быстро уловила, что опасности от них нет, и хотя отступала и отпрыгивала с их пути, но довольно решительно прошла в следующую комнату.

В проходе встретились еще два, уже размером с собаку, металл отливает желтизной, словно выкованы из меди. Гребни на спине натянуты на толстых металлических штырях, что растут из хребта.

Еще дальше попались драконы уже с борзых, такие же худые и горбатые, гребни на головах прямо от переносицы, как у петухов, идут по шее и спине, сперва вырастая, затем снижаясь, а на кончике хвоста не крупнее рыбной чешуи, как у осетров.

Что не понравилось, так то, что эти драконы при виде нас уже останавливались и провожали взглядами мертвых стальных глаз.

– А какие будут следующие? – сказал я нервно.

– А они будут? – спросила Джильдина.

– Я в хорошее верю плохо, – сказал я, – хотя обязан, как демократ. А вот в разные гадости…

В следующее помещение мы заглянули с опаской. Я оказался прав, тамошние драконы уже с коней, тела отливают золотом. Я пугливо понял, что это не то золото, что ювелирное, это техническое, в семьдесят раз прочнее лучшей легированной стали. Из пастей драконов вырываются дымки, а когда один зевнул, мы даже отшатнулись от ревущего столба огня, ударившего в стену.

Только теперь я обратил внимание, что все стены не просто закопченные, а в некоторых местах камень даже потерял форму, "поплыл" от страшного жара.

– Ну что? – сказал я бодро. – Прорываемся? Или как?

– Надо подумать, – произнесла она напряженно.

– Думай, – поощрил я. – Потом поступим наоборот, и все будет путем.

– Что-о?

– Или выслушаем меня, – предложил я торопливо, – поступим наоборот, а потом еще раз наоборот!.. Давай так? Я думаю, надо переть напрямик, мы для них совсем не добыча. А под огонь просто не попадаться. Драконы сами по себе.

Она нахмурилась, нерешительно шагнула в зал. Я чувствовал, насколько ей страшно, быстро вышел вперед и пошел, лавируя между драконами, как через широкую улицу в час пик, когда автомобили идут со скоростью пять километров в час, нужно только успевать протискиваться между ними: и на такой скорости задавят.

За спиной слышал тяжелое дыхание, а когда на другом конце зала оглянулся, Джильдина приближается с бледным, как смерть, лицом, вытаращенными глазами и близкая к обмороку.

Я ухватил ее за руку и втянул под дверную арку.

– Видишь, – похвастал я, – как хорошо быть дураком? Дураки – бесстрашны. Еще говорят, колесо истории крутят дураки и мошенники. Они правят миром!.. У тебя голова еще не кружится?

Она сразу же пришла в себя, ощетинилась, как боевой дикобраз, рыкнула:

– Идем дальше. Раз уж попали сюда, нужно осмотреть все. Мы здесь первые, понимаешь?

– Да-да, – согласился я, – а это так, ветром намело всяких драконов из молибдена…

Она нахмурилась, взгляд ее прыгал, как блоха по горячему, искал ход, но на выбор сразу три, мы пошли по одному и сразу же вернулись в этот же зал. Отправились по другому и оказались здесь же, но уже после долгого и утомительного карабканья вверх-вниз, вверх-вниз по очень узкому и опасному ходу. Когда двинулись по третьему, почти сразу наши ноздри уловили запах сильных зверей, а затем каменные своды вздрогнули от мощного рева.

Мы крались потихоньку вперед, открылась пещера, куда с противоположных сторон вышли громаднейший лев, просто пещерный, и могучий медведь.