Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – коннетабль

Я бродил вдоль стен, щупал, рассматривал, наконец остановился перед небольшой аркой в темноту. Песок засыпал ее так, что протиснуться можно только на четвереньках, если не ползком. Я так и сделал, дальше тоже горячий песок, но все меньше и меньше, я сползал в глубину расщелины, она делала зигзаги, задерживая тем самым песок, наконец свод поднялся, и я встал на ноги.

Туннель красиво оформлен, на стенах рисунок, я присмотрелся и понял, что вижу только головы, песок все же пробрался и присыпал остальное.

За спиной раздался далекий крик:

– Эй, ты где?..

Я подумал, как объяснить, где я, а Джильдина прокричала снова:

– Рич, ты там?

Ого, мелькнула мысль, уже Рич, а то дурак и дурак, такой прогресс надо отметить, я прокричал:

– Я здесь, краса ненаглядная!..

– Где?

– В норе, съехал по песчаной горке. Давай, прокатись. Это весело!

После паузы донесся крик:

– Там что-нибудь есть?

– Здесь туннель, – крикнул я в ответ, – над которым поработали! А дальше песка нет. Понимаешь?

– Сейчас иду, – донеслось быстро, – стой на месте!

– Да я ничего не возьму, – сказал я громко, – все твое. Все твое, золотце.

Шарик света подрагивал под каменным сводом, в бледном свете я увидел, как Джильдина катится на струе песка, словно на ледяной горке. Молодец, не тратит время. Раз я здесь жив, значит – опасности нет.

Вскочив на ноги, сказала резко:

– Иди сзади!

– Слушаюсь и повинуюсь, – ответил я и добавил смиренно: – Моя госпожа.

Не уловив сарказма, она пошла вперед. Ноги все еще проваливаются в песок, но свод с каждым шагом поднимается все выше, а мы все еще идем вниз. Я посмотрел на Джильдину и понял, что тоже прикидывает толщину песчаного покрова в кольце гор, где похоронены несметные сокровища.

Песчаная горка наконец закончилась, подошвы уперлись в пол, я ощутил, какое же это наслаждение – стоять на ровном и твердом. Джильдина хищно оглядывалась, в обеих руках длинные ножи. Я тоже чувствовал опасность, но не видел, откуда грозит.

Наконец Джильдина сказала хрипло:

– Иди за мной. Но осторожно!

– След в след, – сказал я, – волчьим шагом, как олень.

– Тихо, – прошипела она.

– Враг подслушивает? – спросил я шепотом.

– Осточертел просто, – ответила она злобно.

– А-а-а, – сказал я с облегчением, – я подумал черт-те что! Это я просто беседу поддерживаю, чтобы неловких пауз не было, мы ж культурные люди!.. Я еще могу про искусство…

Она что-то злобно прошипела сквозь стиснутые зубы, но я не стал переспрашивать, культурные люди еще и чувствительные, все и так понимают – в Бобруйск так в Бобруйск. Пока мы шли, поднялся не только свод, но и стены раздвинулись, мы уже пробираемся по величественному залу, что не зал вовсе, а некий коридор для великанов-сановников. А зал скорее вон там впереди, где массивные двери, больше похожие на городские врата, только сделанные бригадой не плотников, а ювелиров.

У Джильдины загорелись глаза, я видел, как мысленно уже обдирает здесь все, что можно, запихивает в мешок, а потом с жалостью выкладывает: даже не поднять. Перед дверью коридор расширился, я зыркал по сторонам, ощущение опасности все сильнее, Джильдина тяжело и шумно дышит, на лице восторг, словно первой воткнула флаг на Эвересте.

– Дверь, – выдохнула она, – такие двери невозможно выломать, нельзя выбить, они зачарованы самыми сильными магами…

Я посмотрел на эти величественные врата: красота, тратили же люди время и усилия на украшение того, что просто должно хорошо открываться и закрываться…

– Похоже, – согласился я. – Металлургия, как чуется, здесь была на высоте. Сезам, откройся!

Я подошел к двери вплотную, намереваясь поскрести поверхность хотя бы пальцем, но створки дрогнули и медленно расползлись в стороны. За моей спиной ахнула Джильдина, а я подумал, что фотоэлемент здесь, похоже, ослабел без подзарядки, да и двери должны бы пошустрее, если уж здесь предусмотрено такое.

– Ты… как… сумел?

Я оглянулся, Джильдина смотрит на меня обалдело. Я уже совладал с собой, лицо спокойно-равнодушное, а как же иначе, все двери должны передо мной настежь, а все красотки просто обязаны чепчики вверх, трусики вниз и тоже все настежь.

– Ерунда… – объяснил я рассеянно. – Просто узнают избранного… Работа у них такая. Ну, даже Избранного, который сокрушит Темного Властелина и соберет пять печатей, а также семь частей разломанного Древними Богами амулета…

Она спросила обалдело:

– Какого… амулета?

Я пожал плечами:

– Откуда я знаю? Да и неважно. Все что-нить собирают, чтобы был повод по горам и долам… Еще я сын Божественного Лорда, но пока сам не догадываюсь, потом ко мне маг… ты на мага пока не тянешь, но маг все равно нужен, я ж буду спасать мир, потом добавится отважная амазонка, с которой мы сразу невзлюбим друг друга, но это, понятно, так надо вначале, затем гном, эльф…

Джильдина отшатнулась.

– Ты что плетешь?

– Я? – удивился я. – Это не я, это так принято среди простого народа, что мозгами не любит и не умеет. А я орел, я мозгами люблю, у меня и мозгов как у орла!.. Я такое надумаю, что закачаешься!

Она сердито сплюнула под ноги и решительно шагнула в распахнутые двери. Из темноты навстречу вышел огромный металлический страж, в одной руке меч, в другой щит. Я успел подумать, что это уже лишнее, цельнометаллическому истукану не повредит даже мой молот, Джильдина вскрикнула:

– Рич, в сторону!

Я поспешно отступил, она тоже сделала шаг назад. Страж остановился в дверном проеме. Вместо доспехов подобие легкой одежды из того же металла, отливали явно целиком, короткие волосы поблескивают легированной сталью, голые мускулистые руки красиво вылеплены, четко выступают даже вены, не говоря уже о мышцах.

Мне показалось, что смотрит с интересом, хотя отлитое из металла лицо остается неподвижным. Джильдина поспешно ощупывала талисманы, я спросил вполголоса:

– А другого хода нет?

– Молчи, дурак, – прошипела она.

– Все, онемел…

Она тихонько начала приближаться, я лихорадочно ощупывал то молот, то меч. Страж начал поднимать меч, мне показалось, что не для удара, а лишь предостерегает, мол, еще шаг и…

Джильдина выкрикнула длинное заклинание. Страж повернул голову в ее сторону. Она сорвала с шеи амулет и швырнула в металлическую грудь. Амулет ударился и… прилип. Страж медленно опустил голову, всматриваясь. Взвился дымок, вокруг амулета металл покраснел, сам амулет начал погружаться в железо, а по груди потекли багровые струйки расплавленного металла.