Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркграф

– Пока не почувствуем, – предложил я, – что сможем показать бой красивый, кровавый и беспощадный!

Герцог повернул голову к своему лучшему рыцарю и начальнику охраны замка.

– Что скажете, сэр Готмар?

– Согласен, – ответил он глухим голосом. – Да, я согласен. Сэр Полосатый сказал то, что я сам хотел сказать. Он просто опередил.

К нам от донжона торопились леди Жозефина с подругами, величественная дюймовочка герцогиня, сгорающая от любопытства, но которая скорее даст себя казнить, чем признается в таком низменном чувстве, слуги и челядины.

Герцог сказал строго, что героям нужно отдохнуть, помыться, одеть что-то чистое и целое взамен изорванного, попировать, а уж затем узнаем подробности.

Когда я, вымытый и чистенький, явился на пир, к моему удивлению, там уже все было в разгаре. Я думал, что Готмар и Франк в таком состоянии, что не отобьются и от зайцев, однако они довольно уверенно поднимали кубки с вином, кланялись, отвечая на выкрики, и пили, пили…

Я прошел к своему месту, это теперь вблизи герцога, и сел. На меня все уставились с бледными улыбками, а герцог взглянул остро и с недоверием.

– Похоже, – сказал он строго, – сэр Полосатый, вы в самом деле больше всего преуспели в… поджогах. Я просто не понимаю, что можно поджечь в глубинах земли, но вы и там сумели! Я трепещу и надеюсь, что наш замок не провалится в ад, как случилось с владениями сэра Корнуэлла.

Я видел, как медленно бледнеют лица рыцарей, до сильных людей чувство опасности доходит позже, чем до трусливых.

– Ваша светлость, – сказал я уверенно, – все кончилось!.. Лава застыла. По крайней мере застывала, когда мы удалялись гордо и красиво, хотя и быстро, очень быстро. Да и глубоковато она, с Божьей помощью все хорошо, все поют… Почему не поют?

Сэр Готмар обернулся и подал знак музыкантам на балконе. Дирижер взмахнул руками, полилась плавная успокаивающая мелодия, под которую хорошо жевать вегетарианские салаты и диетические блюда без соли и специй.

Герцог вздохнул.

– Хорошо, что все закончилось благополучно.

– Нам повезло, – сказал сэр Готмар.

Рядом с мужем по-матерински улыбается крохотная герцогиня, мне показалось, что она вообще-то и не слушает, занятая тем, чтобы следить за порядком. Зато Жозефина взирает на всю суматоху величественно и надменно, спина неизменно ровная, взгляд холодный, нельзя свое внимание раздаривать по пустякам.

– Ваша светлость, – заметил я с почтительной гордостью, – осмелюсь куртуазно заметить, на везение рассчитывают слабые! У нас был успех, а не удача. И, если у вас когда-либо появится необходимость в моих скромных… даже скромнейших услугах, располагайте мною.

Он перехватил мой взгляд в сторону его дочери, заметил и то, как по ее губам скользнула легкая, но победная улыбка, помрачнел чуть, потом задумался, бросил испытующий взгляд на Готмара, затем на меня.

– Может быть, – проговорил он медленно, – может быть.

Сэр Трандерт сказал негромко:

– А почему бы сэру Полосатому не дать реабилитироваться?

Герцог, все еще с тяжелыми складками на лбу, спросил хмуро:

– На что намекаете, любезный сэр Трандерт?

– На проблему флота, – ответил любезный сэр. – Воздушного.

Герцог бросил взгляд на меня, отвел взгляд в сторону.

– Нет, это невозможно.

– Почему?

– Потому что невозможно, – повторил он с некоторым раздражением. – Это уже чересчур! Там нужна армия, но и она… вряд ли.

Леди Жозефина сказала мне с холодной любезностью:

– Сэр Полосатый, я изволю прогуляться по саду. Вы проводите меня до входа?

– Что за вопрос, леди Жозефина, – воскликнул я. – И даже дальше, дальше, дальше!

Герцог нахмурился, а леди Жозефина произнесла уже совсем строго:

– Нет-нет, сэр Полосатый, только до сада.

– С превеликим удовольствием, – сказал я с чувством. – Располагайте мною, несравненнейшая из всех ледей!

Я подставил руку колечком, но она не поняла значения странного жеста, тогда я протянул руку, и леди Жозефина, едва-едва касаясь ее кончиками пальцев, красиво и ровно-спинно пошла к выходу из зала.

Я семенил рядом, стараясь попадать в шаг, чтобы ее изящные пальчики, не дай Бог, не соскользнули, это же урон моей галантности и учтивости. Перед нами распахнули двери, двор чист и полит водой из колодца, камни влажно блестят, земля между ними черная, жирная, сочная.

По крепостной стене красиво шагают навстречу друг другу закованные в доспехи стражи. На башне тоже бдят, герцог следит, чтобы гарнизон всегда был готов к бою. Странно, если учесть, что здесь не воевали уже сотни лет, если верить рассказам.

Леди Жозефина слегка топнула ножкой в изящной туфельке.

– Сэр Полосатый, вы слушаете?

– Не совсем, – признался я. – Мудрецы говорят, что если хочешь узнать, что на самом деле думает женщина, надо смотреть на нее, но не слушать. Я как раз стараюсь понять, что же вы думаете.

– Ну и как? – спросила она язвительно.

– Не понял, – сказал я еще откровеннее. – А вы что, в самом деле что-то думали? Я имею в виду, красота такое совершенство, что все остальное только мешает.

Она смотрела с сомнением.

– Вы говорите так странно…

– Столичный шик, – объяснил я галантно. – В провинцию все медленно доходит, увы. А ведь и в такой глуши люди, причем – живые! В столице красиво говорить гораздо важнее умения красиво думать.

Она слушала внимательно, лицо медленно погрустнело. Если раньше и была возможность поразить меня герцожьим шиком, то теперь, оказывается, я вообще-то не совсем деревенский, а даже совсем наоборот, столичная штучка.

Мы прошли двор, перед нами за донжоном открылся сад, обрамленный кустами цветущих роз. Мы остановились, я втянул ароматный запах всеми ноздрями, а леди Жозефина произнесла со вздохом:

– Ласточки низко летают… Как вы думаете, почему?

– Обожрались, – предположил я.

– Ну что вы, сэр Полосатый, – произнесла она укоризненно, – так непоэтично…

– А что? – удивился я. – Здесь комары, как воробьи! Вон один клюнул, чуть с ног не сбил… А еще что-то над вами вьется…

Она сказала испуганно:

– Только не бейте, только не бейте! А то у вас такое турнирно-рыцарское лицо… Пусть живет. Может быть, сэра Генетера укусит.

Я спросил настороженно:

– А чем он не угодил?

– Комар?

– Сэр Генетер.

– Один и тот же комплимент третий день говорит! Наверное, выучил с трудом, а теперь всем женщинам…

– А он кто?

– Сенешаль.

– Какой мерзавец, – произнес я с чувством. – Да как он посмел?.. Ладно, я этим займусь. Леди Жозефина, перед вами сад, который вы долго и упорно искали. Я счастлив был вас довести до входа, очень жаль, что не позволили мне ввести себя глубже, но уж ладно, все остальное мне приснится во всех вариантах и во всех подробностях…