Снова мёртв. Том 1 - Ksimka
Смертей: 80
.
…
…
…
Глава 37 Первый уровень
Сидя в комнате, которая давным-давно пропиталась тошнотворными запахами и жидкостями естественного происхождения, мне не оставалось ничего, кроме как беспомощно взвыть.
— Аааааааа-аа-а-а-а… — мой голос звучал до боли уставшим и слабым.
Комната была небольшой, она едва превышала тридцать квадратных метров. Интерьер здесь был скуден, пуст и полуразрушен. Шторы, прикрывающие заколоченное окно, насквозь пропитались мерзкими выделениями гоблинов, из-за чего заметно потускнели и затвердели, а штукатурка на стенах давно осыпалась и покрывала собой пол мелкой крошкой.
А пол, выполненный из досок, казался влажным, склизким и мерзким. От одного лишь соприкосновения с ним мне становилось противно.
Запах же здесь был затхлым и удушающим. В воздухе явственно различались запахи экскрементов, мочи, пота, крови и других особых выделений. От этого смрада мне было крайне плохо, меня тошнило.
Однако, в данный момент мне было плевать на это, а взгляд мой был устремлён в одну единственную точку.
Её тело выглядело таким истощённым, таким худым, таким измученным… просто глядя на неё, мне было сложно узнать в ней ту, что была со мной на протяжении долгого времени. Её внешний вид казался мне чужим, незнакомым, но при этом таким родным.
— Этот ублюдок! Этот сукин сын!! БЛ… ТЬ!! — ругалась я, со всей силы пиная трупы гоблинов, из-за чего те со смачным звуком отлетали в противоположную часть комнаты.
Она лежала так, словно умерла от истощения, ибо на теле её пусть и было множество ран, следов насилия и бесконечных пыток, однако складывалось ощущение, что ещё совсем недавно она была жива.
С каждой смертью… С каждой чёртовой жизнью, когда бы я сюда не приходила… она всегда оказывалась мертва…
Хах! Я ведь даже достигла того, что могу добраться сюда за жалких десять минут. Всего за десять минут! Но она всё равно оказывалась уже мертва.
97 попыток… а результат один и тот же…
Впрочем, не она одна, поскольку, помимо Милли, другие девушки тоже оказывались мертвы. И пусть на телах их были множественные ранения, шрамы, вздутый живот и… кхем… другие ранения в области паха, я точно знаю, что умерли они далеко не из-за этого… Гоблины бы просто не позволили им так рано уйти в мир иной…
Я абсолютно уверена, что именно он является причиной этого…
— ЭТОТ ЕБ… ЧИЙ Г… НДОН!! — скрипя зубами проговаривала я.
Видать этому говнюку стало скучно наблюдать за моим счастьем, а потому решил забрать у меня то, что было дорого моему сердцу. Для чего? Да чтоб развеселить своё недобожеское эго!
Тем более, вспоминая тот миг, когда я в последний раз видела Милли живой, у меня всегда болит голова, а воспоминания словно в тумане. В тот момент меня словно подменили, я не была собой… Точнее, была, но не совсем.
Вероятно, он способен каким-то образом контролировать мой разум. И это не так уж и удивительно, учитывая, что он смог смешать воспоминания Лили и Алексея в одну хаотичную массу.
— Чёрт! — вскрикнула я, размозжив голову очередного гоблина в кашу.
Я ведь даже поделать с этим ничего не могу.
Если мне когда-нибудь удастся сбежать из этого треклятого места, сбежать от постоянного контроля этого говнюка, то я сделаю всё, ВСЁ, чтобы убить её! Сделаю всё, чтобы она страдала, как никто другой! Я заставлю её мучатся! Пусть она кричит! Пусть умоляет о пощаде! Даже если будет молить о собственной кончине, я лишь продолжу вводить её разум в пучину страданий и отчаяния!
Она поплатится за всё!
Поплатится за это!
Я В СТОКРАТ ОТПЛАЧУ ЕЙ ЗА ВСЁ, ЧЕРЕЗ ЧТО Я ПРОШЛА!!!
— Хехехехехехехехе… — в истеричной и немного несвойственной для меня манере я засмеялась. — Хахахахахаха… ХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХА…
Я смеялась, словно сумасшедшая, думая о всевозможных способах мести. Мой смех был вульгарным, истеричным, слегка надорванным и ощущался он слегка чуждым, однако мне было на это плевать. И я смеялась, смеялась, выражая таким образом боль, вызванную смирением от окончательной потери близкого, и веселье, вызванное мыслями о грядущих страданиях моего похитителя.
И когда я сильно устала и отдышалась после истеричного смеха, я тихо прошептала:
— Это клятва…
Предав тела девушек огню, я вышла из старого здания с глазами, горящими решимостью.
Прошлую клятву я не смогла выполнить и в конце концов умерла, но в этот раз я сделаю всё. Плевать на тело, плевать на боль, плевать на психологическую усталость… Я сделаю ВСЁ, ради мести.
Я не знаю сколько понадобится на это времени, не знаю, смогу ли вообще выбраться из этой треклятой дыры и смогу ли избежать её контроля, однако ненависть моя не утихнет никогда…
…
…
…
* * *
…
С тех пор минуло около пяти лет…
И для моего рассудка эти долгие годы не прошли даром…
…
— Фуууух, — выдохнула я, ощущая сильное истощение и боль. — Как же я устала… ах, привет, Уилсон… Ик… прости, что так долго не было, но ты не переживай. Эти раны быстро заживут.
Однако Уилсон ничего мне не сказал, лишь смотрел на меня крайне уничижительным взглядом. В его голубых глазах ясно читалась тревога, жалость и… зависть?
— Ой, да не смотри на меня так! Я выпила… совсем чуть-чуть… всего две бутылки.
Так ничего мне и не ответив, он продолжал внимательно наблюдать за мной, извергая из себя волны недовольства.
— Ах, только не говори мне, что ты тоже хотел того чудесного снадобья? — Сказала я, ввалившись внутрь временного укрытия. — Хех, сразу бы так и сказал, но не думаю, что тебе придётся по вкусу. Они ведь изготавливаются из тех отвратительных плодов.
— Да хватит… ИК… молчать! Ты ведь прекрасно знаешь, что те плоды выглядят, как головы живых существ!.. Ик… Да, они ими и являются, просто были ассимилированы со временем!
После моих слов взгляд Уилсона показался мне более мутным и недоверчивым.
— Они вкусные… Ик… и весьма интересно влияют на организм, так что хватит смотреть на меня так…
Уилсон молчал, однако лицо его стало нечётким, мутным. Оно искажалось, размывалось волнами, словно отражение на поверхности воды.
— Ладно, я поделюсь и с тобой в следующий раз, но учти, мне и самой нужно… Кстати, а твоё лицо всегда выглядело так?
— Ты подстригся что ли? Или… — осознав, что мир передо мной вновь начал прояснятся, я недовольно выругалась.
Видимо, мой организм начал привыкать к этой дряни…
Уилсон тем временем продолжал сохранять молчание и настойчиво «смотрел» на меня,
