Атрак (СИ) - Mazurenko
Спустя множество дней и ночей бог войны и его верная спутница вошли в Каанхор. За это время столица немного изменилась. Нет, это был всё тот же оживлённый город, чьи улицы практически никогда не пустовали. Но люди. В них было что-то нечестивое. Да, человек в глазах ваурда и так был ничтожным существом. Но теперь он как будто бы стал на одну ступень ниже, немного хуже, чем был до этого. Это не укрылось и от беловолосой воительницы. А потому она высказала все свои наблюдения и ощущения воителю в красном. «Все нечистые мысли и деяния исходят из сердца, — отвечал ей на это Дракалес, — А потому нам нужно прийти во дворец» И они ускорили шаг. Вечер обратился в ночь, после чего настало утро, которое переросло в полноценный день, и вот, пройдя мимо новобранцев, которые на главной площади занимались якобы тренировкой, когда как только лишь бессмысленно размахивали своими никчёмными конечностями, они вдвоём ворвались во дворец вирана. В главном зале происходило великое пиршество. Можно подумать, что местный люд празднует триумф победы, однако если приглядеться к деталям, то можно увидеть, что здесь происходит нечто иное — пьяный угар и кутёж. Мутные лица ничтожных людей расплывались в широких и кривых улыбках. Глаза опухли, языки спотыкались на каждом слове. Ваурда охватила непреодолимая жажда смерти. Ярость застелила ему глаза, и пальцы сжимались в кулаки, уже ощущая в них рукояти Орха и Гора. Уничтожение стоит на пороге, но они даже не осознают этого. И только лишь одна Золина принялась уговаривать его не предпринимать ничего, ведь он не понимает, что здесь происходит. Она умоляла его оставить свой гнев, который он покорил своей воле, и дождаться, пока Адин вернётся с севера. Быть может, с его одобрения тут и происходит всё это. Однако, видя, что это не помогает, она решила напомнить ему, что он обязан пройти до конца путь познания себя. И вновь эти слова, словно магическое заклинание, остудили пыл бога войны, так что он принялся успокаиваться. Когда гнев почти что до конца выветрился из него, он заговорил: «Ты права. Путь познания себя заключается в том, чтобы я был властен над своей силой. Человек слаб. А потому и мне нужно быть снисходительным к ним… Очень снисходительным» Девушка удивилась тому, что Дракалес сумел-таки погасить эту ярость. Она бы на его месте уж точно не справилась. Даже если бы она захотела и что-то осознала, то этого всё равно было бы недостаточно для того, чтобы погасить этот пожар. А в следующий миг она поймала себя на мысли, что начинает понимать бога войны ещё сильнее, как будто бы приближаясь к его сущности. Ведь раньше она и понятия не имела, с какой мощью приходится иметь дело её другу.
Дракалес и Золина покинули Каанхор и решили навестить меня в моём мрачном погосте. А пока они ещё были в пути, то меж ними непрестанно шёл разговор о том, что же такое могло произойти в столице Южного государства, из-за чего все люди так развратились. Я покинул свою чёрную башню и принялся дожидаться их внизу. Когда они вошли, то ваурд сразу же прервал свою речь и обратил вопрос ко мне: «Скажи, бессмертный, ты же ведь со своего места видишь всё, что творится в этих землях. Так отчего же в Каанхоре, стольном городе Адина, так сильно распространилось нечестие? Одни стали слишком скрытны, другие — слишком праздные, а воители сделались ни на что не годными манекенами для битья» И я отвечал ему: «А потому всё так, что это люди, существа, преисполненные скверны по своей природе. Пока благородные воители занимались завоеванием Северного государства, их место тут занимали ничтожества. Виран же не столь проницателен, как хотелось бы. А потому он допустил, чтобы лихой люд подобрался слишком близко к нему. И ты только посмотри: не успел управитель южных земель покинуть свой город, как всё это мерзкое отродье распространило своё ничтожное влияние. Ведь скверна быстрее всего привязывается к их душам» — «Очень прискорбно слышать твои слова. Как бы не получилось так, что, в конце концов, придётся организовывать и четвёртый военный поход уже на южное государство, чтобы искоренить в нём всю ничтожность»
Эти двое остались на моём погосте, дожидаясь возвращения вирана, чтобы обсудить с ним положение дел в славном Каанхоре. Всё это время исполин занимался тем, что тренировал свою ученицу, чтобы она усвоила способность распознания личности противника. Изредка он пытался бросить вызов мне, чтобы сразиться с истинной нежитью. Но я всякий раз отказывал ему, ведь моим ремеслом была не война, а воскрешение. А ещё в тот миг я пока что не был разорадом Бэйна. А потому будущий управитель Атрака мог бы уничтожить меня, не моргнув и глазом. Когда над миром опускалась ночь, он снова устремлял свой взор на звёзды и на зелёную луну, и Золина расспрашивала могучего звездочёта о других мирах и других существах. Из его рассказа она познакомилась со многими обитателями других миров: с коренастыми хорганами, с воинственными урункроками, со змееподобными сик’ха́йями, с длинноухими эльфами, которых Дракалес презрительно именовал ульфами из-за их не воинственной природы. Она услышала о саткарах, о драконах, о сариномах, о тоугварах, о сакрах и сатлармах, о плюзанидах, шураях и дулах.
Тем временем прошло много дней, больше месяца, после чего в Каанхор вернулись Адин, Асон и вся виранова гвардия, о чём я, конечно же, сообщил двоим воителям. Дракалес и Золина поспешили к ним и нагнали, когда славный виран и его воинство шли по главной площади. Народ, как и полагается, приветствовал своего управителя. Однако приветствие это было притворным. Но победители этого не замечали. А, когда их нагнали два лучших воителя, виран обрадовался ещё сильнее, однако ваурд своим серьёзным голосом показал, что у него имеются тревожные извести. «Взгляни на них, — бог войны провёл рукой в сторону горожан, — Разве ты не видишь, как они все напряглись, словно боятся разоблачения? Присмотрись к ним. Они уже не те, кем были раньше. Их души таят что-то нечестное. За время твоего отсутствия они все испортились. Какая-то скверна поселилась в них» Пока ваурд всё это рассказывал, Адин старался всматриваться в женщину, которая оказалась ближе всех к нему. Однако от
