Стивен Дональдсон - Появляется всадник

Теперь пришло время толпы. Замешкайся мужчина в просторном плаще, его бы могли растоптать, когда отступление толпы превратилось в бегство; люди торопились убраться подальше от Смотрителя и неприятностей—Пожав плечами, он покинул зал.

На следующее утро он с радостью услышал, что некоторым из сторонников Саддит хватило смелости и они в ярости сожгли в лабораториях все, что могло гореть, прежде чем стражники вывели их оттуда. Она послужила по меньшей мере этому. Она стала слишком безобразной, чтобы жить; но он не зря в свое время рискнул и познакомился с ней поближе. Хотя он не жалел о ее смерти, он одобрял эстетические вкусы того (или тех), кто пытался почтить ее память, устраивая погром в лабораториях.

С другой стороны, он был удивлен и доволен тем, что только на исходе дня обнаружилось, что во время бунта кто—то вломился в комнаты, где хранились зеркала Гильдии, и многие из них разбил. Предательство было очевидно. Ах, какая жалость!

Сожри и это, Джойс, старый козел. Надеюсь, ты этим подавишься.

На следующий день, переполненный новостями, которые Мастер Эремис смог просто услышать, он направился к магистру Гильдии.

Визит к Мастеру Барсонажу преследовал несколько целей. Он уже много дней был оторван от Гильдии, отчасти потому, что не хотел привлекать к себе внимания, отчасти потому, что был занят другими делами. Но пришло время для кое—какой проверки. Вероятно, он сможет узнать кое—что полезное — и посеять семена сомнения.

В развевающейся мантии, он прошел через башню, где жил король Джойс. Собственно, он часто ходил этой дорогой, куда бы ни направлялся. Если кто—нибудь спрашивал его, почему он преодолевал совершенно ненужные расстояния, лишь бы пройтись по залу ожиданий рядом с комнатами короля, он отвечал, что всегда надеется услышать что—нибудь новенькое — слух или сплетню, которые могли бы объяснить, что творится с их правителем.

Ведь, несмотря ни на что, король Джойс ни лично, ни через посланника не сказал ни слова после того, как он, Эремис, решил проблему с водой в Орисоне. Несмотря на то, что он сделал именно то, чего король всегда требовал от Воплотителей, он, Мастер Эремис, имел право обидеться, делая выводы из молчания короля. Неужели ему не доверяют? Может быть, враги оклеветали его? Неужели он выступил против желания короля уничтожить свое королевство? Или королевская настойчивость относительно этического использования Воплотимого и правда никогда не была искренней?

Действительно ли интерес Мастера Эремиса к любым новостям, исходящим от короля, так понятен? Учитывая обстоятельства, откуда ему знать, что его жизни не угрожает опасность вопреки тому, что он спас Орисон от ужасных страданий и неизбежной сдачи?

Такое объяснение — хотя Мастер Эремис излагал все это с предельной искренностью — было не более чем маскировкой.

Правда заключалась в том, что много дней назад он случайно прошел этой дорогой и так же случайно встретил там Тора.

Старый лорд был один. Зал ожиданий почти всегда пустовал, с тех пор как король Джойс дал понять, что сознательно отклоняет всякие петиции. Вполне вероятно, что Тор долго пробыл здесь в одиночестве, много часов, и ему предстоит ждать столько же.

Тор спал на полу, уткнувшись лицом в угол между стеной и полом; его жирное тело было безобразно, он храпел словно лесопилка и был так пьян, что Мастер Эремис не разбудил бы его и фанфарами. Запах, исходивший от него, был до того силен, что дыхание стало трудным и неприятным делом для самого Эремиса.

Пока плоть старого лорда содрогалась от богатырского храпа, Мастер в задумчивости остановился. Он размышлял, не воспользоваться ли представившейся возможностью и не воткнуть ли нож Тору под ребро. Это могло бы оказаться полезным; не сейчас, естественно, а несколько позже. Вагель проделал бы это без колебаний; Гилбур — с радостью. С другой стороны это не принесет никакого удовлетворения. Эремис хотел поиздеваться над Тором и только потом убить.

Вдобавок был всего один лорд, которого Эремис опасался меньше; Армигит, продавший свою провинцию принцу Крагену в обмен на безопасность для себя, женщин и детей. И через мгновение Эремис решил, что убийство Тора можно пока отложить.

Но он не забыл об этом.

Если Тора случайно застанут в зале ожиданий одного, пьяного, сонного, тогда, может быть, он случайно окажется рядом, одинокий, пьяный и бодрствующий. Бодрствующий, чтобы выудить у Тора сведения — и слишком пьяный, чтобы его в чем—то подозревать.

Мастер Эремис верил, что возможности подобны женщинам — приходят к тем, кто умеет ими правильно воспользоваться.

Обычно, он больше рассчитывал на вдохновение, чем на напряженный труд. Вот почему он — как, впрочем, и Вагель — нуждался в Мастере Гилбуре. Тем не менее, он постоянно пытался создавать возможности и пользоваться ими. Наверняка он ходил через зал ожиданий чаще любого в Орисоне.

Сегодня, когда он направлялся к Мастеру Барсонажу, его настойчивость принесла свои плоды. Тор сидел в одном из кресел, такой пьяный, что с трудом поддерживал голову обеими руками. Его глаза, красные и измученные, были полны страдания. От Тора исходил едкий запах застарелого пота и кислой рвоты. Остатки волос закрывали лицо.

Честное слово, долгое странное ожидание, пока принц Краген осаждал Орисон, начало приносить свои плоды. Бунт против Смотрителя Леббика. Зеркала, разбитые в рабочих помещениях. И старый друг короля, дошедший до такого состояния, что напивается вусмерть на глазах у всех.

Странно и чудесно, что все это заметил не тот, кому оно было адресовано. Не король. А Мастер Эремис.

— Милорд Тор, — весело сказал Мастер, — какая неожиданность!

Медленно, разминая давно бездействующие мышцы, Тор поднял голову; он уставился на Эремиса сквозь пелену опьянения. И тут же рыгнул.

И спросил удивительно ясным голосом:

— Есть вино?

Мастер Эремис улыбнулся, не разжимая зубов.

— Я хотел бы побеседовать с вами, милорд. В Орисоне происходит нечто странное.

Старый лорд глубоко задумался, но через мгновение уронил голову; она бессильно повисла. Тем не менее, когда он заговорил, каждое его слово было ясным, словно кусочек зеркала, разбитым и склеенным, словно предсказание.

— Слишком далеко добираться. Слишком много ступенек.

Он снова бессмысленно рыгнул.

— У нас случился бунт против нашего доблестного Смотрителя, — пояснил Мастер Эремис. — Возможно, заранее спланированный. Пока стражники справлялись с бунтовщиками, множество зеркал Гильдии было уничтожено.

Голова Тора продолжала покачиваться из стороны в сторону, словно он убаюкивал себя.