Стивен Дональдсон - Появляется всадник

— Подумай о таком раскладе, Джойс. — Человек в просторном плаще больше не улыбался. — Спаси его, если сможешь. Ты думал сыграть свою игру против меня, но — просчитался. Затем он удивленно вскинул бровь и посмотрел поверх голов на фигуру в коричневой одежде, неожиданно появившуюся рядом с Саддит.

Освещенная факелами, словно появившаяся из сна фигура резко повернулась; одежды взлетели в воздух и снова опали, открывая, кто в них скрывался. Смотритель Леббик.

Поверх кольчуги была надета пурпурная лента, подчеркивающая его положение; пурпурная лента поддерживала его короткие седые волосы. У бедра висел двуручный меч, но Смотритель не прикасался к нему; казалось, он не нуждается в нем. Его знакомая всем мрачность была ответом пламени факелов. Высоко поднятая голова, выпяченная челюсть, движения рук и плеч были строго подчинены командам разума. Он был невысок, но его появление заметили все собравшиеся в зале.

Никогда еще он так не походил на человека, готового избить женщину.

— Ну хорошо. — Его сдержанный голос грозил насилием, словно молот, выбивающий клинья из—под камня. — Это тянулось достаточно долго. Расходитесь по своим комнатам. Мастера не любят, когда врываются в их рабочие помещения. Если они решат защищать помещения сами, то могут воплотить вас где—нибудь еще, и вы перестанете существовать.

«Интересная угроза, — подумал человек в просторном плаще, — совершенно беспочвенная, но интересная». Тем не менее, все не отрываясь смотрели на Смотрителя. Он заставил толпу замолчать. Изумление, давнее уважение и внутренняя тревога сделали больше, чем пятьдесят стражников.

Саддит не обращала внимания его угрозы. Она игнорировала его присутствие, его способность держать себя в руках. После того, что он с ней сделал, ей нечего было терять, не было причин чего—либо бояться. И она ненавидела его — о, как же она его ненавидела! Ее лицо превратилось в маску и исказилось от ненависти, когда она выплюнула его имя:

— Леббик.

Несмотря на свою власть и ярость, он повернулся к Саддит, словно у нее была сила противостоять ему.

— Чего тебе тут надо? — спросила она грубо. — Пришел позлорадствовать? Докончить свою грязную работу? Ты гордишься ею?

— Нет. — Его голос был спокоен и тем не менее разнесся по всему залу. — Я был неправ.

— Неправ? — закричала она.

— Во всем виновата ты. Но, вероятно, не ты додумалась до этого. Мне не следовало выбивать из тебя признания.

В более спокойную минуту толпа поразилась бы, услышав из уст Леббика нечто похожее на извинение, почти признание собственной вины. Но люди перестали быть личностями; они стали толпой и вели себя как толпа, отвратительная и безжалостная.

— Леббик, — пробормотал кто—то, затем другой. — Леббик, — зазвучало заклинание из многих глоток, вопль, требующий крови, — Леббик, Леббик.

— Неправ? — повторила Саддит. Она тяжело дышала, пытаясь набрать достаточно воздуха для последнего вопля. — Ты признаешь, что был неправ? — Ее изуродованные груди покрылись испариной. — Ты думаешь, это излечит меня? Ты думаешь, что если хоть одним шрамом у меня станет меньше, это успокоит мою боль? — Ее руки отбивали ритм толпе, скандирующей: «Леббик, Леббик». — Я скажу тебе: нет, ты заплатишь кровью!

— Кровь! — завыла она, попадая в ритм толпы. — Кровь! И толпа ответила:

— Леббик, Леббик.

Человек в просторном плаще ухмыльнулся с нескрываемым облегчением.

Тем не менее, Смотритель Леббик не сдавался. Может быть, он даже не боялся.

— А ну—ка прекратите! — крикнул он, перекрикивая яростный рев, словно люди вокруг него были просто непослушными детьми, а ему было не до их шалостей. — Вы думаете, все это удивляет меня? Я знал, что это должно случиться. Я готовился к этому давно. Его голос, словно щелчок хлыста, вспорол рев толпы. Мужчины и женщины замолкали, прислушиваясь. — Я привел вас сюда, чтобы сделать с вами все, что захочу. Вы не знали, что я здесь. Вы не знаете, сколько со мной моих людей. Тогда я скажу вам. Девяносто четыре. Все испытывают отвращение. Все они стараются быть как вы. Человек, который стоит рядом с тобой и кричит: «Леббик, Леббик», — словно пес, вцепившийся в кость, вероятно, один из моих людей. Если кто—то поднимет на меня руку, его зарубят на месте. А оставшиеся вас запомнят/

Это был удивительный блеф. Человек в просторном плаще был убежден, что это блеф, что Смотрителя Леббика, скорее всего, никто не охраняет и он максимально уязвим; но это ничего не меняло. Блеф сработал. Как вода на горячих угольях превращается в пар, ярость толпы превратилась в страх.

Все крики прекратились. Мужчины и женщины поглядывали друг на Друга, пытаясь определить, кто есть кто. Когда Смотритель рявкнул:

— А сейчас выметайтесь отсюда. Откройте двери и выметайтесь. Достаточно глупости на одну ночь. — Люди рядом с дверями открыли засовы, и толпа пришла в движение.

Это было для Саддит слишком — как и предполагал человек в просторном плаще. Естественно, его, как и всякого другого, поразило появление Смотрителя Леббика в зале — и разочаровало больше, чем остальных, хотя он не показывал этого. С самого начала он готовился к возможности, что Саддит проиграет, что люди откажутся повиноваться, что они не захотят превратиться в толпу, что толпа не захочет пролить кровь. И тогда Саддит сломается. Ненависть, кипящая в ней, рванется наружу.

Вот почему он дал ей нож.

Она держала его в руке и, издав пронзительный воющий крик, прыгнула на Леббика.

Может быть, Смотритель не был готов к неожиданностям, как пытался изобразить. Или, может быть, что—то отвлекло его. А может быть, он с самого начала рассчитывал на это. По какой—то причине он начал поворачиваться — медленно и его рука реагировала медленно, слишком медленно, чтобы не позволить Саддит ударить его в горло.

Тем не менее, она лишь оцарапала его. Когда она бросилась вперед, Рибальд одним прыжком очутился на возвышении и нанизал ее на двуручный меч. Клинок прошел сквозь нее до перекрестья рукояти, и женщина вместе с мечом упала на пол.

Всего на мгновение черты Смотрителя исказились, словно он расстроился. Но почти сразу он выхватил меч и встал рядом с Рибальдом, чтобы никто не попытался напасть на стражника, спасшего ему жизнь.

Мужчина в просторном плаще был не слишком удивлен, когда услышал, как Леббик прохрипел Рибальду:

— Следующий раз не торопись так.

Теперь пришло время толпы. Замешкайся мужчина в просторном плаще, его бы могли растоптать, когда отступление толпы превратилось в бегство; люди торопились убраться подальше от Смотрителя и неприятностей—Пожав плечами, он покинул зал.