Пол Андерсон - Девять королев

Они вошли в спальню. На полу виднелись кровавые отпечатки ступней и пятна крови. Кровью пропитались простыни, одеяла, матрас. Иннилис полусидела, откинувшись на груду подушек. Искаженное лицо напоминало маску Горгоны. В глазах застыли боль и ужас.

Фенналис бросилась к кровати, поцеловала покрытый испариной лоб и, бормоча: «Как дела, Сестра?», убрала ком материи, которую Виндилис втиснула между бедер женщины.

– Больно, больно, – простонала Иннилис. Виндилис стиснула кулаки, но сдержалась, не бросилась к подруге, чтобы не мешать старшей королеве.

– Хм… Естественно, – заметила Фенналис. – Все будет в порядке. Ничего страшного. Крови всегда кажется больше, чем на самом деле.

– Все-таки слишком много, – невыразительно произнесла Виндилис.

Фенналис кивнула.

– Этого следовало ожидать. Резкий удар и прочее. Да и разрывы после первых родов зажили не слишком хорошо.

Иннилис попыталась схватить ее за рукав.

– Спаси меня. Я не хочу скакать за Дикой Охотой.

– И не надо!

– Тебе это не грозит… – Виндилис склонилась над изголовьем, погладила испуганное личико. – Ведь ты королева. Что бы ни случилось, Белисама примет тебя в своем море. Она – звезда его…

– Чепуха! – прикрикнула Фенналис. – Сейчас все наладим. Виндилис, подбери сопли. Встань там. Помоги ей подняться на колени. Ну, детка, тужься!

– Нет! – вскрикнула Иннилис.

– Да, – сказала Фенналис. – Слушай. Младенца ты уже потеряла. Теперь нужно избавиться от выкидыша.

– О, мое дитя… дитя короля!

Фенналис шлепнула ее по щеке.

– Прекрати. Давай трудись. Виндилис, придерживай ее, пока я достану все, что нужно.

…Наконец Иннилис затихла, беспомощно всхлипывая. Фенналис заставила ее отпить глоток из какой-то склянки и шепнула Виндилис:

– Опиум. По нашим временам такая же редкость, как петушиные яйца, но у меня всегда есть запас для особых случаев. Теперь уже можно, а ей нужен покой.

– Да, – Виндилис не отводила взгляда от того, что лежало на полу. Кровавый комок уже перестал шевелиться. – Теперь уже можно.

– Когда заснет, протрем ее губкой и перенесем на диван в приемной. Успокойся. Думаю, наша Сестра вне опасности, хотя силы к ней вернутся не скоро. К рассвету появятся слуги, – Фенналис сладко зевнула, – и мы наконец завалимся в постели. Я просплю до полудня.

– Нет, – возразила Виндилис. В усталом голосе по-прежнему звенела сталь. – Спать не придется. Разве ты забыла?

Баржа отчаливала каждый день с рассветом или чуть позже, когда отлив открывал морские ворота. На этот раз она не взяла смены для Малдунилис. Следующие три дня все Девятеро должны были провести в Исе, проводя обряды и присутствуя на Совете. По крайней мере, так из года в год повторялось раньше.

Дымка становилась все гуще, после полудня солнце светилось в млечной белизне неба желтоватым пятном, на юге собирались облака. Поднялся ветер. Он крепчал с каждой минутой, на тусклом зеленоватом море появились пенные гребни.

Семеро из Девяти сошлись в храме Белисамы. Они отпустили весталок и младших жриц, оставив только одну, которая перед входом дождалась Дахилис и проводила ее в зал обрядов. Здесь царила холодная полутьма: светильники погасли. В полночь они снова возгорятся, приветствуя возвращение солнца. Но сейчас каменные лики богини сурово глядели на молящих о милости галликен.

Вскоре появилась и Дахилис, одетая, как все Сестры, в белое с голубым. У нее на глазах блестели слезы, голос звучал тонко и жалобно:

– Простите, я опоздала, но… но…

Квинипилис приблизилась к ней и, пристально глядя в лицо, сказала:

– Идем. Пора в зал собраний.

– Нет, я д-должна покаяться…

– Ты это сделаешь – за город и за Сестер.

– Ты не понимаешь! Послушай!

– Тише! Здесь не место новостям. Идем.

Дахилис послушно проследовала за старой королевой. Следом шли остальные.

В зале Совета было светлей. Сестры вошли туда друг за другом и увидели… Послышались восклицания ужаса.

На возвышении в красном одеянии, с Ключом на груди и с Молотом в руке, стоял король. Он вошел через заднюю дверь – хотя едва ли у кого-нибудь при виде его лица хватило бы духу преградить ему путь.

Виндилис опомнилась первой. В ее голосе послышался крик атакующего ястреба:

– Что это, мой король?! Явившийся сюда не по праву – святотатствует! Прочь!

Воин на возвышении выпрямился, словно перед лицом врага. Слова его, может быть, против его воли, прозвучали под каменными сводами громом:

– Я здесь по праву! Я – король Иса. Тот, кто воплощен во мне? – возлюбленный Белисамы!

Дахилис метнулась вперед, преградив разгневанным Сестрам дорогу к возвышению. Они видели, как вздымается ее грудь, как бешено бьется сердце над тяжелым чревом. Она вскинула ладонь.

– Выслушайте меня. Я не хотела – и все же это моя вина, только моя. Когда я услышала о несчастье с Иннилис, то забылась, и у меня вырвалось…

– …Немного, но я почувствовал неладное и вытянул из нее остальное, – закончил Грациллоний. – Она не хотела признаться, но уже проговорилась, что должна явиться сюда, и по причине более важной, чем недоношенный младенец. А я сказал, что пойду с ней, если понадобится, вместе со своими легионерами, но все равно добьюсь правды. Это… – он помолчал, кусая губу, – это сломило ее волю.

– Нет, подожди, подожди, – старая Квинипилис шагнула вперед и прижала Дахилис к пухлой груди. – Ну-ну, милая. Ты не виновата. У тебя не было выхода.

– Она поступила разумно, – заявила Фенналис. – Лучше уступить мужчине и дать ему время остыть, чем рисковать, что святыня будет осквернена подобным вторжением.

– Верно, – проворчал центурион. – Она, хоть и молода, мудрее кое-кого из старших. Ну, а теперь не сесть ли нам, чтобы обсудить все здраво и рассудительно?

– Боюсь, в таких делах рассудок не поможет, – заметила Бодилис, но она же склонила Сестер к тому, чтобы принять его предложение. Ей пришлось сердито шепнуть Малдунилис: «Помалкивай, не то я выставлю тебя за дверь», потому что эта королева никак не могла совладать с охватившим ее страхом. Остальные сами овладели собой, и установилось выжидательное молчание.

– Итак, – Грациллоний, чтобы разрядить обстановку, оперся на длинную рукоять Молота. – Надеюсь, вы понимаете, что я стараюсь исполнять долг короля. Но у меня есть и другие обязанности – римского префекта – и человека. Мне грустно слышать о беде с Иннилис. Если я не поспешил к ней, то только потому, что меня задержало это дело. Признаюсь, я еще не все понимаю. Знаю только, что она должна была провести день и ночь солнцестояния на Сене, но теперь Дахилис придется заменить ее.