Татьяна Нартова - Путь к океану

Чтобы они были рядом…

— Всего один, — неожиданно ответил Рик. Я едва подавила первый порыв подпрыгнуть. Слишком уж задумалась, совершенно позабыв о сидящем рядом ренне, — Мать. Не смог ее уберечь в свое время. Как-то все вышло глупо и нелепо.

— Так всегда обычно и выходит, — вздохнула я, — И ты можешь найти тот огонек?

— Конечно. В том-то все и дело, Лида. Стоит нам немного ослабить эту связь, начать забывать тех, ради кого зажжешь подобный светлячок, и постепенно он потеряется, и твоя душа больше не откликнется на его призыв. А потом, со временем, это сгусток может просто-напросто погаснуть. И тогда мы все сделаем еще один шаг в темноту. Пока там, наверху, горят эти светлячки, ты сам продолжаешь жить.

— Понимаю, — кивнула я, — Но и смотреть на эти светлячки больно, не правда ли?

— Больно. Можно совершенно ослепнуть. Но ведь они не для красоты созданы, а чтобы освещать все остальное.

— А огонек твоей матери, он из какого света сделан? — все еще косясь на окно, уточнила я. Вдруг и мне удастся среди этой кучи живых, суетящихся созданий увидеть какой-то особенный и необыкновенный.

— Из света той звезды, что последняя уходит с небосклона. Ее еще утренней называют. Она просто обожала эту звезду, утверждала, что ее даже в ее честь назвали. А мне иногда кажется, что все наоборот вышло. Но это не так уж важно. Ладно, ты как хочешь, а я спать. У меня от ночи, проведенной в кресле, все болит.

Эвирикус попытался поднялся и тут же охнул от боли. Силия во сне шевельнулась и открыла глаза:

— Привет, Рик. О, они тебя задели? Какой ужас! Иктая, чего же ты сидишь, надо заняться его плечом!

— Успокойся, больше ваша конспирация не понадобится, — усмехнулся тот, отмахиваясь от суетящейся вокруг него леквер, — Лида мне почти во всем призналась. Ай, да осторожнее ты!

— Извини. Ох, Светлейший! — Силия, наконец, стянула с пострадавшего рубашку, и на меня помимо воли накатила тошнота. Кроме громадного разреза до самой кости, едва начавшего затягиваться, мне удалось насчитать еще с десяток синяков и несколько ссадин. Мало того, только сейчас я заметила, с какой осторожностью пытается дышать хозяин дома. Даже без рентгена было понятно, что ему сломали не одно ребро. И как он при этом еще разговаривать мог и прямо сидеть, совершенно непонятно!

— Рик… Ты почему сразу мне ничего не сказал? — напустилась я на ренна, первым делом ставя чайник на плиту, — Ты что, хочешь отправиться вслед за матерью?

— Даже в мыслях не было. Да ладно тебе, само заживет. Через неделю уже как новенький буду, — через силу улыбнулся пострадавший.

— Угу. Новеньким и свеженьким, как огурчик. А что, еще немного, и ты станешь таким же зелененьким, холодненьким и пойдешь пупырышками. Голова тебе зачем нужна?!

Теперь орала уже я, пока дочь Дапмара осматривала повреждения. Светлые глаза Рика безучастно прошлись по моей фигуре и остановились на лице:

— Лида, не надо превращать меня раньше времени в инвалида. Я не такой хрупкий, как кажется.

— Да мне ничего не кажется. Теперь я понимаю, откуда у тебя столько шрамов! Конечно, если совершенно не заботиться о своих ранах, потом останутся на всю жизнь следы. Поступай дальше, как хочешь, но пока я здесь, ничего подобного не допущу!

Силия наконец перестала горной козочкой бегать вокруг ренна и принялась осторожно сращивать его плечо, как до того сам Эвирикус делал с моим плащом. Второй дар девчонки был хоть и слабее первого, но зато он не уступал в пользе. Да, если бы леквер была с нами тогда, когда на моих руках чуть не умер Викант, все было бы проще. Намного проще, ведь восстановительные способности организма лекверов гораздо выше, чем у реннов. К сожалению, для человеческого тела старания Силии были бы бесполезны: у нас нет того резерва, которым могла бы воспользоваться подруга. Тем временем пациент немного морщился, но больше не сопротивлялся. Лоб леквер покрылся испариной, но уже через минуту от глубокого пореза не осталось и следа. Еще немного времени — и ребра начали срастаться. Правда, сил на то, чтобы полностью их срастить у девчонки просто не хватило. Но тут уже подоспела я, туго замотав парня, так что теперь он начал напоминать мумию.

— Теперь-то вы отпустите меня на мое кресло? — после всех экзекуций попросил мужчина.

— Нет уж. Тебе только этого не хватало. У тебя есть кровать, вот и спи на ней, — огрызнулась я. Мы тут стараемся, лечим его, а он решил поиграть в героя.

— А ты?

— Обойдусь. Я пока молодая и здоровая, пару ночей, проведенных в кресле, ничего не изменят.

— Так… но если мне вдруг станет плохо ночью, что тогда? Оружием пока я махать не могу, мне понадобится дополнительная защита, — издевательски пропел Рик. Причем пропел в прямом смысле слова. Стоило ему чуть растянуть гласные в словах, его голос немедленно превратил их в настоящую песню. Зато я едва не подавилась от такой наглости.

— Ты…?

— Как можно?! Разве я в таком состоянии способен приставать к кому-то? — на лице серьезное выражение, но глаза смеются, — Не дрейфь, милочка, я ведь серьезно. У меня были до тебя и, надеюсь, и после тебя будет столько женщин, что твоя персона особой роли все равно не сыграет. А вот твоя спина и шея могут пострадать. Так что решать тебе.

И я решила…. Послать его куда подальше, и нагло развалиться следующей ночью на его кровати. Моя шея, несомненно, была дороже. К тому же мысль о том, что рядом со мной спят еще двое лекверов, пусть и не в совсем традиционном обличии, тоже утешала.

Азули быстро спустилась в подвал, очень надеясь на то, что на посту окажутся нормальные лекверы, а не фанаты нового правителя. Как ни странно, но чем больше распалялся Совет, чем больше бродило слухов и сплетен, тем больше народа поддерживало Элаймуса. Народ сотворил себе нового кумира, ведь в кого-то надо верить и на кого-то просто необходимо ориентироваться. Нет веры и идеала — нет в жизни маяка, нет уже ни добра, ни зла, есть лишь бессмысленное существование. А подобное отношение ни к чему хорошему еще не приводило.

Лестница кончилась, но Всевидящая заметила это только тогда, когда удары каблучков стали звонче. Рано или поздно о том, что она приходила сюда доложат Элистару, но к тому времени это будет уже не так важно, как для него, так и для нее самой. Наконец, за поворотом прямого коридора показалась небольшая будочка, перед которой стояло двое гвардейцев. Едва охранники заметили Всевидящую, их разговоры прекратились, и оба вытянулись в струнку.

— Что желаете, эивина Азули? — один из лекверов едва заметно улыбнулся, получив от андереты в ответ ослепительную улыбку. Пока все шло по плану. Этого гвардейца Всевидящая знала давно, и он уж точно не мог относиться к пособникам нового Сотворителя. Второй охранник был не так благонадежен, но и его Азули неплохо знала: тот часто дежурил рядом с ее "будкой".