Татьяна Нартова - Путь к океану

— Ладно вам, спорить! — придушив скандал в зародыше, приказала я, первой спускаясь к оставшимся внизу мужчинам. Неервар что-то прошипел сзади, но мне было уже не до того. Главное, что Силия была спасена. А еще становилось ясным, что даже под землей меня не оставят в покое.

Глава 15. Особа приближенной к реннам.

— Значит, ты приехала для исполнения последней воли брата? — с таким видом, как если бы я убила его любимую собачку, проворковал Рик, стоило ему пересечь порог. Пока мы с Силией пытались на пару прейти в себя от всего происходящего, ренны потащили связанных лекверов к Ереху. Уж не знаю, чем закончилась сия знаменательная встреча, но хозяин дома явно был в полном "восторге". Учитывая, что девочка совсем недавно уснула, опустив мне голову на колени, я только шикнула в ответ:

— Тихо ты! Ей и так досталось сегодня. И вообще, ты же сам говорил, что тебе нет никакого дела кто я, и зачем явилась в Эвест-э-Ренн. Разве не так?

— Мне не было никакого дела, — поправил меня бледнокожий, не изменяя тона. Хорошо хоть соизволил больше не орать. Правда, теперь я вынуждена была выслушивать его шипение. Конечно, голос у него чудесный, но эффект от этого лучше не стал, — Но я не хочу, чтобы мой дом разнесли по камушку. Причем не кто-нибудь, а паршивые лекверы, охотящиеся за… кем? Может, красавица, вы назовете мне свое настоящее имя. Хоть светлячок будет за кого зажигать, если они до тебя доберутся!

— Допустим, Лида, — зло отозвалась я, сжимая зубы и едва удерживаясь от того, чтобы не прибавить еще парочку ругательств в адрес одного слишком любопытного ренна.

— Что ж, допустим Лида, и какого… вы тут делаете?

— А вот этого я тебе уж точно не скажу. Хочешь — выгоняй меня на улицу, хочешь — прибей прямо на месте. В любом случае я не намерена распространяться о цели своего визита. Если тебя это утешит, ты мне уж точно не важен. И еще: король предупрежден обо всем. Так что, если первые два варианта тебя не устраивают, есть третий: обратись непосредственно к Ереху.

— Значит так, да? — Эвирикус сжал губы и уже более мирно поинтересовался, — И что ты собираешься делать дальше?

— Искать путь к океану.

И снова мужчина едва заметно переменился в лице. Взгляд его стал более холодным. Однако он тут же криво усмехнулся, продолжая осыпать меня ядовитыми вопросами и замечаниями:

— Ты с ума сошла? На кой ляд тебе сдался этот артефакт?

— Лично мне он, действительно, совершенно не нужен. Но, как ты уже понял, за ним охотится Элаймус, и мне бы очень не хотелось, чтобы подобная вещь попала к нему. И, кстати, ты ничего не знаешь о пути к океану?

— Нет. До меня, как и до остальных, дошла лишь расплывчатая легенда о какой-то женщине, защитившей целую страну при помощи не то магии, не то хитроумного изобретения. И то мне не очень-то верится в то, что все это происходило на самом деле. Не будешь же ты, в самом деле, пытаться найти несуществующий предмет?

— Знаешь, — грустно хмыкнула я, — если бы путь к океану был всего лишь красивой легендой, Сотворитель не стал бы за ним гоняться с таким упорством, уж поверь мне.

— Откуда ты знаешь?

— Да уж в свое время пришлось наобщаться с этим зеленоволосым типом. Он очень умен, хитер, а главное, беспощаден. И стоит ему завладеть подобным антиквариатом, как все твое подземное царство утонет в крови, — только тут я вспомнила о ранении Рика, — Как твое плечо? Насколько я понимаю, плохой регенерацией не страдаете, но все же стоит хотя бы промыть порез.

— Пустяки, — отмахнулся Эвирикус, — Только рубашку жалко. Вчера купил, а сегодня можно уже выкидывать. Так на защиту всяких мелких леквер и остальных безмозглых одежды не наберешься. Срастить-то я могу края, но вот пятно, скорее всего, вывести не удастся.

— Может, я попробую? Ну, останутся следы, в крайнем случае закрою их вышивкой. Но думаю, здесь и обычным мылом справиться можно.

— Вряд ли. Это у людей кровь, что вода. Они ее и не ценят вовсе. А кровь реннов и въедливей и дороже. Так что, Лида, ты мне теперь должна кучу денег.

— Денег? Отлично, я слышу что-то родное! — странно, но мое настроение, и правда, приподнялось, стоило услышать такие привычные слова, как "кровь" и "деньги". Я так отвыкла от своего мира, почти забыв значение подобных выражений, — У вас есть деньги?

— Да. Это только лекверы могут обходиться без них. Но там совсем другое дело: сотни Творцов, готовых в любой момент вырастить прямо перед тобой куст, усыпанный ягодами, одной силой воли поймать воз рыбы или сделать штаны из парочки завихрений воздуха. Чем меньше мы можем, тем богаче нам надо быть, тем сложнее становятся отношения между нами, в том числе экономические.

— А что ты там говорил насчет огонька за упокой? — теперь явно настала моя очередь допрашивать ренна. Тот и не сопротивлялся. Все-таки у него явные проблемы с самоконтролем: то орет, как ненормальный, а то вдруг начинает с самым спокойным видом рассказывать о нравах своей страны. Наверное, его тоже в детстве часто роняли, как и Герва.

— Ну, если кто-то у нас умирает, мы ловим свет либо луны, либо солнца или звезд и приносим в наши пещеры. Конечно, этот сгусток будет совершенно не отличим, на первый взгляд, от сотен остальных, но стоит присмотреться, и можно найти тот единственный, что зажгли в память о ком-то.

— Сколько у тебя подобных светлячков? — не удержалась я от вопроса, машинально перебирая светлые волосы Силии. Надеюсь, паршивка не просто притворяется, а действительно спит. Не хотелось бы, чтобы она случала наш разговор. Удивительно, но сидя на захламленной кухне спустя всего пару часов после того, как меня едва не убили, а мою лучшую подругу не украли, я чувствовала себя почти счастливой. Злость постепенно испарилась, оставив лишь легкий налет недоверия, который я и пыталась рассеять этой беседой.

Кажется, последний вопрос достал не только до сознания мужчины, но и до чего-то совсем уж сокровенного. Он моментально погрустнел, отворачиваясь к окну. Я заметила, как за стеклом кружатся несколько огней, будто исполняя лишь им известный танец. Теперь я относилась к ним совсем иначе, чем прежде. Это были не просто "лампочки", а самые настоящие свечи в храме. Так и хотелось выйти на улицу, стать на колени и, толи молиться, толи просто помолчать.

На спине по-прежнему висел меч, плечи все также прикрывал плащ, а на руке болтался медный браслет. И больше всего на свете я желала, чтобы меч наконец посмотрел на меня разноцветными глазами, поставил бы передо мной поднос со своими фирменными пирожками. Или просто засмеялся. Чтобы плащ обнял за плечи, оберегая от своего мира, от этих пещер, от тяжести на окоченевшем от тревог сердце. Чтобы браслет ляпнул что-нибудь невпопад, взмахивая своими полупрозрачными крыльями.