Инжуна Каражанова - Альянс Ангелов

Сунор покачала головой.

— Ладно, — кивнула Джара. — Если что-нибудь ещё такое случится, сразу скажи мне, хорошо?

— Хорошо. — Девушка встала, тряхнув роскошными волосами, и заглянула в лицо наёмнице. — Скажи, разве это честно?

— Ты о чём?

— Да я о вашем чёртовом Альянсе! — со злостью выплюнула Сунор. — Его нельзя покинуть, потому что если ты решишь уйти, твою голову сжимают тиски и твои ноги без твоего согласия тащат тебя обратно! Разве это правильно? Спасать мир нужно добровольно!

— Ты же принесла клятву, — холодно ответила ей Джара. "Раньше надо было об этом думать, добровольно ли это и правильно ли", — подумалось ей.

— Вы меня заставили! — почти взвизгнула девушка.

— Заставили? Сунор, я думала, мы заключили сделку, а не заставляли тебя, — пытаясь держать себя в руках, напомнила ей Бестия.

— Заключили сделку! — передразнила Сунор. — Где эта ваша сделка? Хаарт собирается вернуться к Змейке, потому что знает, что я не могу убежать из Альянса.

Джара округлила глаза.

— Он тебе так сказал?

— Нет! — Сунор резко выдохнула, обхватила себя руками. — Но я знаю, что он хочет это сделать. Он витает где-то в облаках, всё время об этом думает.

"А что ты хотела? Чтобы он взял и по мановению палочки влюбился в тебя?" — усмехнулась про себя Джара, но вслух сказала:

— Он так не сделает. Он принёс клятву, и он рыцарь. Он будет держать своё слово. И Змейка его тоже обратно не примет. — Джара поняла, что зря это сказала, только когда слова уже прозвучали.

Сунор сощурила глаза.

— Ну да! Святоша Гадюка жалеет всех вокруг и приносит себя в жертву! "Хаарт не должен быть со мной, потому что так нужно для Альянса! Я не буду думать о нём, потому что так нужно для Альянса! Пусть будет счастлив с Сунор! А я буду заботиться о бедненьком несчастном Эйдане!" — мерзким голоском, ничуть не похожим на голос Змейки, пропищала Сунор и презрительно фыркнула. — Не нужна мне её жалость! И ничья жалость не нужна!

Она собралась выйти вон, но у двери обернулась.

— Сколько мы будем плыть?

— Ну… капитан сказал, недели две, может, меньше, может, больше.

Сунор кивнула, взялась за ручку двери и опять повернулась.

— Вы все меня ненавидите, да? — В её голосе вдруг почувствовалась горечь, и Джара заколебалась, не зная, что на это сказать.

— Сунор, мы…

— Ну и ладно! — Сунор резко дёрнула за ручку, вышла вон, развернулась на пятках. — Мне всё равно!

Дверь захлопнулась с оглушительным треском, и Джара услышала яростный стук каблучков. Постепенно он стих, и Бестия уже ничего не слышала, кроме шума волн, бьющих о борт корабля.

— Ззззмеээйкка, — смешно выпячивая губы, старательно произнёс Эйдан, и Змейка радостно захлопала в ладоши.

— Молодец, Эйдан! — Она потеребила его волосы.

— Ээйддан! — воскликнул он, вновь порадовав девушку. Видя её радость, Эйдан сам расплылся в широкой улыбке. Во рту у него не хватало нескольких зубов, видимо, они выпали, ещё когда рушился Тадор, и сначала Змейка думала, что это из-за них Эйдан никак не может выговаривать слова правильно, но в последние дни прогресс был налицо.

— Ты молодец, — опять сказала она.

— Агел, — сказал он. Она чуть нахмурилась, сначала не поняв его. — Анннгел, — очень стараясь, повторил Эйдан, и Змейка расширила глаза от удивления.

— Да, да, Эйдан, Ангел! Ты понимаешь? Скажи, ты понимаешь?

— Ангел. — Уже легче далось ему слово. — Змейка-ангел-Эйдан. — Он ткнул пальцем сначала в неё, потом в себя.

Змейка улыбнулась, стараясь не выдать своего разочарования. Он считает её своим ангелом… а она-то подумала, что он понимает, что такое Альянс и для чего все они собраны. Но в любом случае хорошо, что он может так образно выразить свои чувства.

В дверь постучали. Змейка встала и открыла. На пороге стоял Хаарт.

— Хаарт, — нахмурилась она, — зачем ты пришёл?

— Хахт, — сказал ему Эйдан.

— Поговорить, — также хмуро ответил рыцарь.

— Не о чем нам говорить.

Он поколебался немного.

— Извини. Наверное, ты права. Извини, — опять сказал он. — Спокойной ночи.

И он ушёл.

Змейка закрыла за ним дверь и тяжело опустилась на край кровати. Эйдан посмотрел на неё с беспокойством.

— Любли? — с понимающим видом спросил он.

Змейка удивлённо взглянула на него, а потом грустно рассмеялась.

В помещение проник свет, и Джара приподнялась на локте, щурясь в сторону двери.

— Я тебя разбудила? — спросила Сельма, садясь на свою кровать. Она закрыла дверь, и каюта опять погрузилась во мрак. — Извини. Спи дальше.

— Да нет. — Джара села на постели, потянулась к светильнику и зажгла его. Сельма благодарно кивнула и принялась раздеваться. — Что ты так долго?

— Я гуляла по палубе. Не спалось. Тяжкие мысли, — усмехнулась Чародейка, стаскивая сапог.

— Какие именно?

— Какие именно? — эхом отозвалась Сельма и опять усмехнулась. — Да, их так много… Я просто думала, что мы будем делать, когда приедем в это Поднебесье. Ты сказала, предметы на острове. Но остров-то большой. Где мы будем их искать? Или ты ждёшь, что тебе опять приснится сон?

Джара пожала плечами.

— Не знаю, Чародейка. Давай подождём, пока прибудем на остров, там и подумаем.

— Да, ты всегда предпочитаешь думать о проблемах по мере их возникновения.

— Ну я же не ты, у меня нет твоей великой мудрости, — улыбнулась Бестия.

— Какая уж там мудрость, — отмахнулась Сельма, но тоже с улыбкой. Потом она тяжко вздохнула и легла.

Джара задумчиво теребила кончик простыни.

— Кстати о снах… — сказала она. — Тебе не снились сны про магический жезл?

— А?

— Про твой волшебный предмет. Ничего не снилось?

— Нет, а что?

— Да так… Можешь порыться в моей голове?

Чародейка села в постели и удивлённо уставилась на Джару.

— Что?

— Покопайся в моей башке. Почитай мои мысли.

— Джара, я не думаю…

— Сельма! — нетерпеливо прервала её Бестия. — Просто сделай это, потом я тебе объясню. Ну давай же!

Озадаченная, Сельма всё же кивнула и устремила взгляд прямо в глаза Джары.

— О, Джара, ты тайно мечтаешь о Тэлларе?

Бестия вспыхнула.

— Что ты несёшь, Чародейка!

Та заулыбалась.

— Да ладно тебе кипятиться, я же шучу. Я тоже иногда шучу, Джара.

Она замолкла, продолжая глядеть в глаза Бестии. Девушка мало что почувствовала, только на миг ощутила какое-то неудобство, но и то, возможно, потому что ожидала от себя хоть какой-нибудь реакции. Затем она изо всех сил принялась пытаться не дать Чародейке проникнуть в её голову.