Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

— Готово! Вскипел! — Закричал Лысый. — Сейчас, я иду!

В горшочке плескалось что-то очень горячее, и пахло отнюдь не мясом. Данила уже зажмурился, приготовившись всеми силами отбиваться, но тут случилось совсем уж невероятное. Лысый поскользнулся на брошенном Данилой обрывке веревки и упал. Горшочек вылетел из рук и грохнулся в двух шагах от мага. Протокл взвыл, подскочил на месте. Волна жара прошлась по ногам, опалив волоски и поджарив кожу.

— Довольно пыток! — Взревел он. — Нож, дайте мне нож, я перережу ему глотку!

В дверь что-то стукнуло. Потом еще раз. На третьем ударе она слетела с петель и взору ошарашенных ромеев предстал Северьян во плоти. В руках он сжимал обоюдоострый одноручный меч, лезвие которого уже обагряла кровь. Северьян тяжело дышал, окидывая злобным взором присутствующих. Заметил Данилу, подмигнул.

— Кажется, я пришел вовремя, — тяжело прохрипел он. — О, Протокл собственной персоной!

Старик поднялся, выпрямился, крепко сжимая посох. По комнате пробежал холодок, перерастающий в леденящую бурю.

— Здравствуй, Северьян, — тихо сказал старик.

— Северьяном меня называют друзья, — ответил убийца. — Для тебя я Следящий.

Протокл гаденько рассмеялся.

— У тебя появились друзья? Не смеши! У наемника нет друзей. Есть лишь те, кто использует его, и те, кого использует он. А ты всегда пользовался людьми, меняя их как перчатки. Кого ты считаешь друзьями? Может быть этого безмозглого варвара? Или вообще славян? Так знай, у них нет друзей. Русы — нелюди, они ненавидят друг друга. Если плохо одному, то он постарается, чтобы стало плохо и остальным. Они же варвары! Ты хоть и сам русич, но не похож на них… не был похож на этих диких варваров.

— Варвары? Ты, прожженный веками, прошедший через тьму времени старик называешь их варварами? Похоже ты забыл, что я один из них… А что же для тебя цивилизация? Светоч знаний? Сборище наглых зажравшихся ублюдков, которые погрязли во лжи и лицемерии, вот что она из себя представляет. Вы же утратили все человеческое! Жалкие, вцепившуюся в свою жизнь, как в единственную тростинку, путь к спасению. Гордыня — грех. Ты предлагаешь смириться, сломать гордость, стать подстилкой. Ударили по одной щеке, подставь другую! Но я никогда не подставлю щеку. Я даже ударю первым, чтобы потом не повадно было!

Протокл поморщился, вздохнул.

— Эх, что же сделала с тобой Русь, Северьян. Ты превратился в одного из них, ты стал варваром и даже мыслишь как они. Неужели взыграла росская кровь? Где холодный рассудок, где логика, четкость мыслей. Из тебя прут одни чувства, ты им потакаешь, как малый ребенок, который увидев сладость, кричит “хочу”. И ему плевать, что у матери быть может нет денег, что продавец сладостей заломил жуткую цену. Он просто вторит свое “хочу”, не пытаясь взглянуть вокруг трезвым взглядом. Взглядом взрослого человека. Так вот варвары, они как дети, которые следуя своему “хочу” рушат все, что попадается им на пути. Нет, делают они это не со зла, просто они варвары, дети во взрослых телах. Это как зараза, дурная болезнь. И ты заразился, Северьян. Я думал, тебя еще можно спасти, вернуть, но ошибся. Ты умрешь, как умрет и твой друг!

— Не горячись Протокл, — усмехнулся Северьян. — Базилевс ведь хотел поймать меня живым. Не слишком ли ты самонадеян, так запросто нарушая волю Владыки?

— Я думаю, он переживет такую невосполнимую утрату. Прощай, Северьян!

Яркая желтая молния сорвалась с пальца мага. Данила зажмурился, представляя, как Северьян осыплется горсткой пепла. Но не дождался. Молния, вдруг вспыхнула, рассыпаясь на искры, будто ударилась о невидимый щит. Протокл не успокоился, запустил еще одну, но бесполезно. Участь ее была столь же незавидной. Северьян медленно, шаг за шагом приближался. На губах его играла улыбка абсолютного победителя.

— Пользуешься запрещенной магией, Протокл, — усмехнулся убийца. — Я так и думал, что на большее тебя не хватит.

— Почему? — В ужасе прошептал старик. — Как? Как ты ставишь щит? Против темной молнии нет заклятия!

— Ты пошел не по тому пути, избрав черную магию. Потому ты и не можешь причинить мне вреда, нельзя убить злом хранителя абсолютного зла.

Северьян демонстративно извлек из-за пазухи булыжник.

— Амулет! — Простонал Протокл. — Чернокамень! Но откуда он у тебя?

— Подарил один человек. Или не человек вовсе. Не друг и не враг, а это уже не мало.

— Подарил? — Пролепетал маг. — Такие вещи не дарят. Это же ключ к покорению мира…

— Зачем тебе этот мир, старый глупец? Неужели за столько лет ты так и не понял, что нельзя вмешиваться в мироздание, править его под себя. Что для одного — рай, для другого ад. Нельзя навешать на всех ярлыки, нельзя навязать единую веру. Даже боги не лезут в распри людей, потому что знают, абсолютного счастья нет. А чего же хочешь ты, человек со знаниями гения и с разумом ребенка?

— Я хочу просто жить! — Взвизгнул Протокл. — Жить, разве ты не понимаешь?

— Но ради чего тебе жить? — Удивился убийца. — Ты и так прожил немало, испытал все, что мог испытать простой смертный и даже больше. Зачем еще продолжать эту волокиту? Чтобы ты успел испортить жизнь другим, не искушенным, не испробовавшим ее на вкус?

— Я должен жить! — Лепетал маг. — Я очень умный, я обладаю силой! Я даже ученика не оставил! Не хочу, чтобы мое знание умерло вместе со мной.

Северьян усмехнулся. Одного ученика маг все-таки оставил. Вспомнился черный кот на дубе, который был сцеплен заклятьями Протокла. Теперь, пришла ему пора вернуть человеческий облик.

— А как же Емеля? Того, который на дубе в личине кота? А, запамятовал уже. Но ничего. Я как-то пообещал ему, что если встречу заколдовавшего его мага, то попытаюсь помочь скинуть заклятие. Сожалею, но это ведь была твоя идея — сотворить колдовство, исчезающее лишь после твоей смерти. Так что расплачивайся…

Старик медленно отступал к стене. Руки у него дрожали, посох выпал, громко брякнув.

— Что же вы стоите, как истуканы, — прохрипел он, обращаясь к замершим в нерешительности стражам. — Убейте его!

Ромеи подходили неохотно, побаиваясь странного чужеземца-руса, чей клинок уже обагрила кровь. Северьян лишь улыбнулся, взмахнув тяжелым мечом. Нападавший не успел выставить клинок, даже отбежать не смог. Убийца снес ему полчерепа. Стражник рухнул к ногам Северьяна, конвульсивно дернулся, разбрызгивая густую кровяную кашу. Сердце еще не знало, что мозг мертв, а потому в исступлении качало кровь по сосудам. Второй стражник побледнел, выронил меч. Северьян не стал его убивать, просто огрел рукоятью по голове. Хрустнуло, ромей упал. Ничего, — решил убийца. — Если сильный, то выкарабкается. На пути остался лишь маленький лысый уродец. Он выхватил острый короткий нож, приставил к горлу Данилы.