Дмитрий Коростелев - Право на жизнь

Протокл затрясся от ярости.

— Остолопы! Бестолочи! Какие же вы легионеры, когда с одним варваром справится не можете! А если их будет двадцать, или сто?

— Мы их из арбалетов! — Уверенно молвил Стражник.

— А если у них тоже арбалеты будут?

Стражник задумался. Протокл злобно фыркнул.

— Ладно уж, не ломай башку, она у тебя вон какая красивая. И рожа типично геройская, а мышцы-то, любая девка на шею бросится. А то, что сам — пустышка, так это не беда, может и на внешности выползешь. Сейчас многие выползают… Иди лучше, зови остальных, один все равно не утащишь.

Старик дико замахал руками, делая замысловатые круговые движения. Время от времени останавливался, что то вскрикивал. Данила смотрел на него, как на сумасшедшего, но вдруг почувствовал, что глаза закрываются, а голову переполняет какая-то муть. Колдует, шельма! — Запоздало догадался Данила. Вскоре он уже спал мертвым сном. Даже молодецкая грудь не поднималась от вздохов.

Глава 49.

Очнулся он уже в большой ярко освещенной комнате. Повсюду громоздились разнообразные железяки, непонятного предназначения механизмы и еще куча всякой всячины. Рядом стоял Протокл, сияющий, как месяц в новолуние. Рядом стояли безразличные ко всему стражники, похожие на деревянных истуканов. Возле странной с большими колесами, кровати суетился пухленький лысый мужичок.

— Ну, Петр, все готово? — Озабоченно спросил старик.

— Да, можете укладывать вашего варвара. Дыба уже заждалась! — Радостно проговорил лысый.

Данила чувствовал дурноту и слабость, но при слове “дыба” внутри похолодело. Он немного слышал о жутких пыточных камерах, в которых даже мертвеца можно заставить говорить. Но что говорить, если он ничего не знает!

— Ну что, варвар, не хочешь пообщаться? — Злорадно усмехнулся Протокл. — Еще не поздно все рассказать!

— Дык, я все рассказал, — пожал плечами Данила. — А куда это вы меня привязываете?

— Сейчас все узнаешь! — Крикнул лысый.

К запястьям привязали толстые плетеные веревки, то же самое проделали и с ногами. Данила почувствовал, как тело напряглось, натянулись мышцы и жилы. А злобный лысый человечек медленно неторопливо вращал колесо над головой. Веревки натягивались все сильнее и сильнее. Данила уже чувствовал, как вытягиваются мускулы, тело неестественно распрямляется. Это было даже приятно, похоже на массаж. Так надоело ходить согнутым, а тут распрямляют. Наверное перед пытками жертву сначала изнеживают, чтобы так сказать, в полной мере ощутить контраст. Данила блаженно улыбнулся, видя как подозрительно вытягиваются рожи у собравшихся.

— Тяни сильнее! — Рявкнул Протокл.

— Не могу, — признался лысый. — Дальше не тянется.

Протокл зарычал от негодования.

— Ну так помогите ему! — Крикнул он на невозмутимых стражников.

Те принялись исполнять приказание. Теперь колесо уже принялись тянуть втроем. Веревки скрипели, стражи пыхтели от натуги, стирая рукавами выступивший пот, а варвару хоть бы хны, лежит себе, улыбается. На миг Протоклу показалось, что это он от боли так скалится. Подошел, спросил.

— Ну, ничего сказать не хочешь?

— Да нет, — признался Данила. — Но я благодарен тебе, Протокл. Хорошо здесь у вас, вон, ребята молодцы, все косточки мне поразмяли.

В глазах старика читалось неразбавленное бешенство. Он еле сдерживался, чтобы не вцепиться Даниле в глотку.

— Тяните сильнее! — Крикнул он, услышав звонкие хлопки.

Толстые, в два пальца толщиной, веревки, лопнули, как гнилые лоскутки.

— Хозяин, веревки лопнули, — виновато пробормотал лысый.

— Так поставьте новые! — Вскричал маг.

— Новых нет. Никто и не знал, что они могут понадобиться. Они же были крепкие, мечом не перерубишь. Да что там, мечом, топор их не брал!

— Ну вот, а этот варвар взял, — прорычал Протокл.

Данила в это время поднялся, стряхнул оборванные куски, обиженно покосился на мага.

— Это все? Больше не будет? — Удивился он.

— Будет! Теперь настоящая пытка будет! Тащите его сюда.

Данилу притащили к странному деревянному стулу, усадили. Руки закрепили в жутких железных колодках. Протокл ходил рядом, довольно хмыкая. Встретив недоумевающий взгляд варвара, пояснил.

— Это старая заморская пытка. Жертве медленно выдирают ноготь за ногтем, дабы он познал дикую ни с чем не сравнимую боль! После такого заговоришь, как миленький!

Данила сглотнул слюну. Дикую, а уж тем более ни с чем не сравнимую боль он совершенно не хотел испытывать. А маленький лысый мужичок уже тащил огромные черные клещи. Данила почувствовал, как что-то холодное вцепилось в палец, дернулся от неожиданности. Протокл довольно улыбнулся, но улыбка сползла с его лица. Лысый вцепился в клещи, упирался ногами в стул и пыхтел.

— Не выдирается! — Обиженно пробормотал он. — Ты уверен, хозяин, что этот варвар — человек?

— А кто же еще! Просто дикий, необразованный. Варвар он и есть варвар!

— Но ногти у него не выдираются.

— Так попробуй сломать!

Лысый потужился несколько минут, сдался, выронив клещи. А Данила как ни в чем не бывало сидел на стуле, сощурившись, ожидая, когда же начнется та самая, болезненная пытка.

Протокл выругался. Бросил бешеный взгляд на Данилу, приказал.

— Готовьте расплавленный свинец и воронку. Будем заливать ему глотку.

— Но как тогда ты будешь его допрашивать, хозяин? — Осведомился лысый.

Маг окончательно сошел с ума. С пальца его сорвалась молния, пролетев рядом с головой Петра. Не будь он лысым, точно бы подпалило волосы. А может потому и лысый, что однажды уже подпалило… Молния пшикнув, ушла в каменную стену. Та растрескалась, побелела. Стражники судорожно взглотнули, ощутив, что такая вот молния попадает в одного из них. Наверное, даже мокрого места не останется. Так, горстка пепла в лучшем случае.

— Я не буду его допрашивать! Я просто волью ему в глотку свинец!

Данила не слишком хорошо знал, что такое свинец, но то, что он должен быть горячим, не слишком его радовало. Горячим он предпочитал мясо, еще желательно с ароматной корочкой, но совсем не какой-то подозрительный свинец. А в котелке уже что-то кипело и бурлило. Вокруг него суетился лысый мужичонка, раздувая мехами огонь.

Пытки уже начали забавлять Данилу. Неужели ромеи настолько тонкокожи и слабы, что на них действуют эти игрушки? Хотя не зря говорят, городские жители становятся разнеженными и слабыми. Удобная легкая жизнь расслабляет, превращает людей в студни, жирные куски мяса без желаний и стремлений. Вон, даже у стражей-ромеев ручки белые, как у младенца. Не чета Даниле, ладони которого в мозолях и шрамах, да и на теле нет живого места. То следы стрел, то шрамы оставленные клинками врагов. Шрамы украшают мужчину. А эти женоподобные атлеты ни на что не способны, кроме как вертеть подтянутым задом, дурам на загляденье.