Юлия Григорьева - Укрощение строптивого (СИ)

Элион был уже здесь. Он стоял у прозрачной стены и задумчиво смотрел на улицу. На звук каблучков моих новых туфелек вампир обернулся. Его восторженный взгляд заставил мои щеки заалеть и опустить смущенный взор.

— Ты великолепна, — сказал он, подойдя ко мне.

— Лучше или хуже той демонессы из Онагра? — спросила я и искоса посмотрела на него.

Вампир озадаченно потер подбородок и явно не вспомнил, о ком я говорю.

— Какие демонессы? Пыль под твоими ножками, — вышел из положения изворотливый вампирюга, и я рассмеялась, принимая комплимент.

— А Пьющие кровь? — с интересом спросила я.

— Заносчивые упырихи, — не стал мелочиться Элион.

— Драконессы? — в этот момент я затаила дыхание.

— Серые ящерки, — хмыкнул он.

— Троллихи?

— Ты меня еще об архах спроси, — возмутился вампир. — Рас много, потому, давай, я скажу сразу, с тобой никто не сравнится.

— Находчивый? — насмешливо спросила я.

— Честный, — серьезно ответил он.

После обеда, мы покинули дворец, решив осмотреть окрестности.

— Как думаешь, он не исчезнет? — я кивнула на наше временное пристанище.

— Думаю, нет, — ответил Элион. — В любом случае, все самое ценное я держу в руках, — и он покрепче прижал меня к себе.

Так как определенного маршрута не было, то наш бесцельный путь вывел нас к озеру, такому же хрустально-чистому, как ручей и дворец. Если придираться, то все здесь было слишком идеальным, слишком неправдоподобным. Взять то же озеро. Идеальная гладь, по которой не бежала рябь, только быстро исчезающие круги от разноцветных рыбок, снующих у самого дна. Цветы на берегу, вид которых был совершенно незнаком, но все они имели яркие цвета, пышные чаши и аромат, который был, так сказать, то, что надо. Бабочки, умиляющие своими быстрыми легкими крылышками. Животные, совершенно не опасавшиеся не только нас, но и друг друга. Например, пока я гладила лань, Элион без всякой опаски трепал волка, а после кидал ему палку, и опасный хищник приносил ее, словно ручной пес. И лань даже не обращала на него внимания.

Наши скакуны, освобожденные от седел, даже Оз, умчались в неизвестном направлении и возвращаться пока не стремились. Я огляделась и заметила лодку с резными бортами. Удивительно, но вода даже не попадала внутрь лодки.

— Я бы сейчас не отказался хотя бы от одной болтливой русалки, — сказал Элион, присаживаясь на берегу.

— Зачем тебе русалка? — поинтересовалась я, устраиваясь рядом с ним.

— Может, рассказала бы об этом месте что-нибудь интересное, — ответил он, вытягиваясь в полный рост и пристраивая голову на моих коленях.

— А мне и без историй хорошо, — отметила я и блаженно вздохнула, прикрывая глаза.

— Хорошо? — переспросил вампир. — Надо это исправить.

— Чего? — я моментально распахнула глаза и возмущенно посмотрела на него.

Элион рассмеялся.

— Шучу, радость моя, шучу, — сказал он. — Меня все устраивает. И больше всего отсутствие прислуги, хозяев и прочих зевак. Думаю, феи это предусмотрели. Мне даже кажется, что, будь здесь еще хоть одна пара, кроме нас, мы с ней не встретимся.

Я задумалась и пришла к тому же выводу. Досадно, что здесь нельзя задержаться подольше или остаться навсегда. Но сказки вечными не бывают, да? И очень жаль! А потом… Не хочу думать о том, что будет потом. Элион прав, мы можем себе позволить хотя бы один день обойтись без неприятной действительности. Мы подумаем о будущем завтра, а сегодня нужно просто наслаждаться тем, что еще вчера казалось невозможным.

Я опустила взгляд на Элиона и заметила, что он наблюдает за мной из-под опущенных ресниц. Усмехнувшись, я вернула ему щелчок по носу, отчего вампир смешно сморщил нос и тихо рыкнул. Угрозе я не поверила.

— О чем задумалась? — спросил он, протянув руку и погладив меня по щеке.

— О тебе, — не стала я врать. — Еще вчера ни за что бы не поверила, что ты все-таки признаешь очевидное.

— И давно тебе очевидно? — полюбопытствовал Элион.

— Больше недели, это точно, — ответила я. — Почему ты все-таки сдался?

Вампир снова прикрыл глаза и на некоторое время замолчал. Я не торопила его, развлекая себе тем, что пропускала жестковатые пряди его волос между пальцами. А потом и вовсе начала заплетать маленькие косички. Элион приоткрыл один глаз, понаблюдал за тем, как я, прикусив кончик языка, старательно издеваюсь над его волосами, улыбнулся одними уголками губ и удовлетворенно вздохнул.

— Я бы, наверное, продолжал до последнего издеваться над собой и отдал тебя горгулам, думая, что так скорей избавлюсь от противоестественных чувств, — в этом месте я оторвалась от своего занятия и хмуро взглянула на него. — Не заводись, — попросил он. — Что ты хочешь от высокомерного и упертого Пьющего кровь, который пятьдесят один год твердил, как ему отвратительны люди, а на пятьдесят втором влюбился именно в человеческую девушку? Конечно, я отвергал даже саму возможность подобных чувств. Я уверял себя сначала, что меня тянет к тебе, потому что ты женщина, а у меня уже некоторое время никого не было. Потом решил, что это из-за наших приключений и постоянной опасности. Все это сблизило нас и вызвало временный интерес. И мне хотелось быстрей избавиться от тебя, чтобы все встало на свои места. Но, когда мне тыкнула моими чувствами Рена…

— Рена? — перебила я. — И как она определила?

— Ну, во-первых, ее слова помнишь, когда мы отбились от граков? Что я бросил Пьющую кровь в опасности и бросился к тебе? — я кивнула. — Это действительно так. Для нас существует наша раса, все остальные мало достойны нашего внимания. Даже будучи твоим телохранителем, я должен был сначала защитить ее, но я обо всем забыл, когда увидел, что ты в опасности. Потом я упорно игнорировал ее намеки, чего не было в нашу первую встречу, а ночью и вовсе не смог принять даже ее прикосновения. Разрешил поцеловать себя из чистого упрямства и пришел от него в состояние крайнего раздражения. Ну и когда ты исчезла, я впервые узнал, что нестабилен. Пока разыскивал ваши следы с рыжим, у меня началась неконтролируемая трансформация. Заметил это только, когда Оз зарычал, я его когтями ранил. А после не получалось взять себя в руки. А когда гоблин, которого я спрашивал про вас с демоном, сказал, как сладко вы целовались, — на меня взглянули сердитым заалевшим взором, — вообще сорвался. Я даже не помню, как убил оборотней, как попал в ратушу, как поднимался наверх. Если бы не Пресветлая, боюсь, я тогда бы мог совершить непоправимое. Хотя, скорей всего, сунулся в огонь рыжего и погиб.

— Ты поэтому ночью твердил: «Опять, опять»? — спросила я, и Элион кивнул.