Виктор Власов - Последний рассвет

— Шуи, почему ты не собрал тогда своё сломанное оружие? Бандиты идут по пятам.

— Катана, как человек; когда ломается — умирает навсегда. Я не терял времени на старый меч. Если бы промешкали, увязалась бы погоня. Оружие ценно, но жизнь ценнее…

— Катана необычный… старинный… фамильный? — Юкио смахнула с лица мокрую прядку волос. — Я уже не слышу ками Сигэёси… Ночью мне снова являлась Саюке.

— Что сказала?

— Улыбалась. И молчала… Потом я видела мальчика, очень похожего на тебя, Шуи. Он тебя ищет, скоро мы встретимся… Но знаешь, лучше бы не встречаться!

Принцесса крови, единственная дочь Гонары, императора, эта девочка с яшмовыми бусами на нежной шее перевернула жизнь Шуинсая, незаметно став её неотъемлемой частью. Юкио — невинная душа, попавшая в смертельный водоворот междоусобицы, и мастеру казалось, он ведёт её на расправу… Шуинсай чувствовал, что потеряет частицу себя, и совесть не даст покоя до скончания дней.

— Ты любишь меня? — вздыхала она, наслаждаясь лёгким прикосновением его дыхания к своей щеке. Её губы дрожали; чтобы унять дрожь, он мог только накрыть их своими губами.

— Однажды я пообещал и не защитил дорогого мне человека, — глаза мастера замерцали. Он отвернулся, негодующе вздохнул. — Хоть её отец давно умер, но мне до сих пор не по силам навестить родственников… Втайне я жду, когда смогу встретиться с ней и попросить прощения.

— Нельзя думать об этом, — с ласковой грустью произнесла она, и глаза девушки расширились: — Как её звали, Шуи? Неужели я похожа на неё?

— Киёко, — проговорил он, и голос дрогнул. Мастер вгляделся в идеальный овал лица Юкио, и на миг замер, словно чертами её завладело некогда дорогое его сердцу существо. — Надо же, как вы похожи! Даже по имени…

— Ты слишком горд, крепок, и не будешь плакать… тогда я поплачу за тебя! — пообещала Юкио, шмыгнув носом. — Я ведь слабая девушка! — и улыбнулась.

Неизвестная река, пересекающая рощу магнолий, с шумом неслась, везде зияла воронками и водоворотами. Встречая камни, пенилась, бурлила; исхлёстанная крупными каплями дождя, снова яростно катила волны между искривлённых от ветра стволов.

Чувствуя на губах тёплую соль слёз Юкио, мастер не останавливался, гладил с безумной настойчивостью её руки и спину, пытаясь согреть. Она начала дикую и своеобразную прелюдию, которая прекрасно сочеталась с шумом дождя и вздохами ветра в шелестящей траве. Юкио стала мастерицей соблазнения, и Шуинсай не сопротивлялся. Мысли о предстоящей ночи наполнили страстным томлением обоих.

Ночью дождь на удивление ослаб, и звёздное небо расчистилось наполовину. Высоко блестел в прозрачной небесной пустоте острый серпок только что народившегося месяца. Завораживающее сияние луны порождало разные мысли после того, как… и лёгкий ветерок, залетая в расщелину, холодил и освежал разгорячённые лица.

— Ты научишь меня сражаться, я помогу тебе! — подняв голову с груди мастера, звонко сказала принцесса. Луна сверкала в её счастливых глазах.

— Юкио, суки! Сила духа не способна восполнить такой природный недостаток, как слабое здоровье.

— Мог бы и согласиться!

Не желая хвататься за реальность, они дали сну околдовать себя. Ни холод, ни страх не вторгались в их обособленный мир. Девушка во сне мурлыкала, а мастер время от времени бормотал и похрапывал.

С первыми лучами солнца Шуинсай и Юкио покинули расщелину. Утром их отдохнувшим взорам предстала зелёно-алая панорама речной долины, за ночь ветер перемен покрыл изумрудные склоны коврами из лепестков сакуры. Долина встречала слезящиеся взоры серыми полосами огородов, влажно-серебристыми квадратами рисовых полей и густыми зарослями бамбука, тянувшегося вдоль реки. Её делили несколько богатых самурайских кланов, издавна осевших на плодородной земле. Удивительно, но землетрясение Токай не тронуло дальнюю провинцию западной части Кии, огибающей по побережью океана горную Ямато словно подкова. Благоухая, будто лавка парфюмера, она манила Шуинсая и принцессу, но появиться там, среди людей, значило погибнуть.

Нелёгкий путь сэнсэя и мико лежал к старому шаману, настоятелю небольшого местного храма. Старик Таро, старейшина Великого круга шаманов Ямато, жил на отшибе горного селения и по зову крестьян приходил в долину их лечить. Из хижины Таро открывался сакральный путь на остров Авадзи. То есть приплыть туда мог любой желающий, но ничего особенного там бы не обнаружил: невысокие холмы, болотистые пустоши, щебнистые россыпи береговой линии. И только шаман Таро знал, куда именно с небесной Нагинаты стекали первые капли Творения.

— Нас прикончат если не твои земляки, так здешние самураи! — стонал Хаору, затянув ножны с катаной и вакидзаси на поясе… Накинув серый плащ с багрово-синей нашивкой клана на спине, он затравленно озирался, глядя исподлобья, то на Эги, то на коротышку Кина, который, покручивая кинжалом, зорко оглядывался по сторонам. — Просто так заявиться в логово злющей бабы!

— Замолчи, следить надо в оба! — прошипел Шиничиро, больно схватив друга за плечо. — Другого выхода нет. Кто знал, что тут повсюду только самураи Ёсисады и ниндзя северного додзё?! Проклятый Ода — всё очухаться не может!

— Уходим, парни, а то потеряем гораздо больше людей, — здоровяк, настраиваясь на худшее, выглянул из-за дотлевающей хижины. — Ни черта не видно… столько дыма…

Сотник закашлялся.

Самураи Ёсисады и синоби из Ампаруа лютовали в провинции Ига. Вчера они вырезали полсотни воинов из местных, остальных разогнали. Догорала деревня Тайго-мура, карательные отряды уничтожили одно из прибежищ «Пылающего рассвета».

— Уходим! — надрывая горло, закричал самурай, но… Из дыма, стлавшегося по чёрному тростнику и остовам сгоревших хижин, выпрыгнули на тропу несколько ниндзя. Кинжал, метко пущенный одним, утихомирил крикуна навсегда.

Заметив знакомые лица, Шиничиро вернул оружие в ножны и нырнул сквозь мокрые густые заросли хаги. За ним последовали трясущийся Хаору и остальные.

Долгое время они безостановочно передвигались по лесу. С лучами закатного солнца выбрались из зарослей и уже ночью продолжили под открытым небом путь в Осаку.

— Ты мог метнуть парочку клинков, показать мастерство, — укоризненно произнёс Эги, — ведь леди Коридвен не зря передала второй медальон тебе…

— Что сказал? — с нарастающим гневом отрезал Шиничиро. — Ты стал бы атаковать друзей? Я — предатель, как вы?!