Владимир Воронов - Отродье. Охота на Смерть

— "Твой час давно пробил, ты своим существованием противоречишь законам", "Тебе надо уйти, ты — опасная ошибка", "Пора умереть, твоя жизнь несёт угрозу".

Капитан засмеялся (и как он мог сохранять хладнокровие?):

— Брось! От меня опасности, как от хромой лошади, кому я навредил? В сравнении с твоим дружком, я неоперившийся птенец! Смерть, ты ведь понимаешь, что твоего брата нужно остановить, а кто это сделает если не я?

Снова раздумья, поток непонятных образов, сомнения.

— "Твоя правда", "Верно"… — и следом, — "Хорошо", "Да будет так", "Я согласна".

Прад, похоже, не ожидал подобного ответа, по его лицу пробежала тень восторга, а в руках появилась карта Москвы:

— Покажи место!

— "Пиктограмма", "Узор на полу", "Чужой символ",

— Да, да! — он подошвой ботинка быстро стёр с пола одну из сторон пиктограммы, флуоресцирующие линии потухли, — показывай!

Смерть взяла Карту. В тот же миг её саван обратился в дым — она лопнула чёрным дымом, который стёк на пол и быстрым потоком хлынул за дверь. Секунду спустя в помещение вернулась жизнь. Это невозможно объяснить, просто, что-то глобальное, древнее, ушло, сделав комнату обратно комнатой, а не сакральной усыпальницей.

Капитан покачнувшись, прошёл в темный угол рядом со шкафом, сел на стул, который до этого не было видно из-за плотных теней, опустил голову на руки. Тяжело вздохнул. Арина прибывала в таком шоке, как после просмотра какого-нибудь потрясающего фильма, что не могла шевельнуться. Первой поднялась Гита. Отряхнулась, оглушительно цокая каблуками, подошла к Капитану, присел рядом:

— С вами всё в порядке?

— Да, сейчас пройдёт… Я сам не верю, что всё получилось! Смерть пошла на сделку — невозможно. Они ведь демоны, то есть максималисты, у них всё чёрно-белое, погибнуть за идею — легче лёгкого, а тут "бац" сделка с человеком. Видно Ганталиант гораздо большая угроза, чем мы думали. Надо это обдумать. Чёрт, так много всего нужно сделать и так мало времени!

ОСТАЛОСЬ 17 часов 30 минут.

Арина кое-как встала на ноги, взгляд снова упёрся в тело мертвой девочки, теперь это уже точно было просто тело, его даже стало не так жалко как раньше. Она подняла карту с пола — на карте не оказалось никаких отметин.

— Прад, то есть вы убили медиума ради карты? Вот сколько стоит человеческая жизнь? — она не обвиняла его, успокоилась, спросила и сама не знала зачем.

— Девочка пожертвовала собой, не ради карты, а ради трёх — наших жизней. В другой ситуации я бы поступил иначе, но сейчас нет выбора. Если мы умрём, Ганталиант наберётся сил, и люди будут умирать сотнями, если не тысячами! Нечисть на улицах. Повсеместный хаос. Россия опустеет раньше, чем кто-либо научиться бороться с аномалиями. Пойми, дело уже не в нас, мы оружие и единственная надежда. Мы не можем себе позволить оставаться пристрастными. Когда всё кончится, тогда будем оплакивать погибших. А сегодня — эта жертва — первый кирпичик на дороге, ведущей к победе.

— Чёрт возьми, да вы поэт, — криво усмехнулась она.

— Ариша, не надо, — неожиданно вместо Капитана отозвалась Гита, — мы уже ничего не сможем исправить. Девочка умерла, её не вернуть. Способа нет. Всё. Нам же остаётся постараться выкарабкаться из этой ситуации, вернуть свои тела и потом, в память о ней, жить так, чтобы ей не было за нас стыдно. Нам теперь нужно жить и за себя и за неё.

В глазах стояли слёзы. Почему? Арина не знала. Ей уже почти совсем не было жаль мёртвую девочку и это пугало больше всего. Она действительно сильно изменилась, настолько, что даже смерть человека начала воспринимать достаточно легко. Говорить ни с кем не хотелось. Хотелось залечь на дно, желательно, чтобы это дно располагалось в какой-нибудь пивнушке, где можно было бы с достоинством нажраться и вывалить накипевшее первому встречному пропойце.

Арина положила карту на стол:

— Капитан, Смерть обманула Вас — на карте ничего нет, — и вышла из комнаты.

4

Как с жестокого похмелья или после трёх бессонных ночей подряд, короче говоря, на полном автомате Арина добралась до выхода из подземелья. В голове гудела пустота.

Сверху её поджидал Мирон:

— Ууу, выглядишь паршиво!

— Чувствую себя ещё хуже…

— Хочешь поговорить?

— Нет.

— Значит, надо поговорить! А ну, идём в туалет, а то сейчас остальные понабегут.

Она подчинилась. Какая разница куда идти? Ей было всё равно. Белый кафель, всё блестит кристальной чистотой. "Как в морге" — подумала она, присев на маленькую скамейку для сумок посетительниц (хорошо хоть не пришлось сидеть на унитазе).

— Ну, рассказывай, — присел рядом Домовой.

— А что рассказывать? Мы привели девочку в одну из комнат. Там внизу, кстати, всё исписано защитными пиктограммами. Прад всё спланировал заранее. Девочка ему нужна была как приманка. Он… — Она не сразу смогла произнести это вслух, — застрелил её… Появился демон смерти, который попал в ловушку — то ли не мог двигаться, то ли лишился сил — я не поняла. Прад с ним поторговался, выведывал про какую-то мать ткачей… Смерть пообещала показать, где эта мать, на карте, но сбежала. Вот и весь рассказ.

Домовой помолчал, видно обдумывая сказанное, потом спросил:

— А Смерть брала карту в руки?

— Да.

— Значит, не обманула! А про Великую мать — это он здорово придумал! Я-то голову ломал, как он вас воскресит, а он вон как решил! Неприятно говорить, но молодец. Главное, чтобы было не поздно! Слышь, что-то я в толк не возьму, а чего ты-то грузишься? Всё складывается хорошо, что ж ты нос повесила?

— Мирон, неужели ты не понимаешь? Вы все вокруг ходите такие спокойные, что я чувствую себя белой вороной, а ведь права я, а не вы! Мы играем чужими жизнями! Была бы моя воля, если бы я хотя бы подозревала, что девочку ждёт смерть, я никогда бы её сюда не привела! Я всё понимаю — ставки высоки, на карте в том числе и моя жизнь, но я не хочу, чтобы ради меня кто-то жертвовал собой. Не такой я человек! Я так не могу! А все вокруг, я имею ввиду Гиту и Прада, воспринимают эту смерть как-то уж совсем легко. Разве можно? Ведь это смерть человека! Ты слышишь? Смерть невинного человека!!!

Домовой немного отсел от неё, поёрзал:

— Как говорил один мой хозяин: "Баба всегда права, но сейчас ошиблась"!

— Не поняла…

Он отвернулся в сторону и позвал:

— Эй, выходи!

— Мирон, ты чего? Тут кроме нас никого… — она не успела договорить, сквозь дверцу одной из кабинок бесшумно вышла девочка-медиум, ставшая девочкой-привидением.

— Привет! — улыбнулась она, — меня зовут Камю, а ты наверно Арина?