Оксана Панкеева - Обратная сторона пути

Шеллар послушно поднялся, брат Чань помедлил пару мгновений и последовал его примеру. Наверное, хотел еще пару десятков вопросов задать, как бедному духу, но решил не нарываться на неприятности.

— Разрешите откланяться, — хором произнесли оба негодника и почти синхронно откланялись.

У самой двери советник вдруг остановился, словно что-то забыл и вот сию секунду вспомнил, и торопливо произнес:

— Ах да… Вот еще что… Простите, брат Чань, всего две минуты, я вас сейчас же догоню.

Глава департамента застыл в дверях, словно хотел тоже остаться и непременно послушать, что же такое хотели здесь обсуждать без него, и наверняка остался бы ждать в кабинете, если бы Харган не сообразил вмешаться. Услышав прямой и категорический приказ ждать в коридоре, бедняга смирился, но уходил так неохотно, словно от него тут намеревались скрыть какие-то сверхважные улики.

Плотно закрыв за ним дверь, Шеллар быстро и деловито приблизился к столу и вполголоса, почти шепотом произнес:

— Вам нельзя показываться на глаза Повелителю в таком состоянии.

— А что я могу поделать? — огрызнулся Харган. Заботливые мы какие! Лучше бы что-то полезное посоветовал…

— Не кричите. С текущим положением дел — ничего. Азиль должна отбыть сегодня вечером, и приказ Повелителя не может быть нарушен. Но ваше личное в этом участие не настолько обязательно, чтобы от него нельзя было уклониться.

— А как?

— Сегодня, ровно за час и десять минут до отбытия, я должен быть у вас, и нам никто не должен мешать. Если я не явлюсь по не зависящим от меня обстоятельствам, любым способом найдите меня и под любым предлогом доставьте или прикажите доставить сюда. Я все организую.

— А можно…

— Я просил вас — тише! — перебил советник. — Брат Чань подслушивает под дверью.

Харган так и не понял причин секретности, но все же послушно понизил голос:

— А можно без тайн, хотя бы от меня? Или тебе важно, чтобы я целый день мучился неизвестностью и гадал, что ты еще придумал?

— По мне, все же лучше, чем мучиться теми мыслями, что одолевают вас сейчас. Но извольте, если желаете. Мы с вами примем по небольшому пакетику одного малоизвестного порошка, и аккурат к моменту отправки нам сделается очень-очень нехорошо. Не настолько, чтобы умереть или получить тяжкие последствия для здоровья, но в достаточной степени, чтобы быть не в состоянии куда-либо ехать. Братья забегают, начнут искать отравителя и всячески нас спасать, истинной причины никто не заподозрит. Делегация отправится без нас. А к следующему сеансу, я надеюсь, вы немного оправитесь и придете в себя.

— Постой, а почему «мы»? Думаешь, я тебе не доверяю и боюсь, что отравишь?

— Нет. Поскольку я организатор этого безобразия, мне лучше тоже не показываться на глаза Повелителю, ведь он может спросить не то и не так. И поди потом докажи, что я хотел как лучше и что это действительно лучше для всех. Да и в целом… так честнее.

Харган заколебался.

— Господин наместник, — с нажимом произнес Шеллар, — не советую вам отказываться. Я всерьез боюсь за вас. В любой момент вы можете сорваться и наделать непоправимых глупостей. И если это произойдет на глазах у Повелителя, последствия будут фатальными. Для всех, не только для вас.

Харгану, честно говоря, плевать было на все последствия, но он уже привык прислушиваться к мнению вечно правого и никогда не ошибающегося советника. Да и, как ни странно, видеть Повелителя ему и самому не хотелось. Ни сегодня, ни через два дня, вообще никогда.

— Хорошо, — неохотно кивнул он. — Если ты считаешь, что так лучше…

— Договорились. Тогда до вечера.

Советник ушел, и, оставшись в одиночестве, Харган вновь погрузился в тягостные и бессмысленные думы. Теперь его даже бродить по дворцу не тянуло, и он, чтобы занять руки, то переставлял с места на место письменные приборы на столе, то перекладывал бумаги, коих за последние пару недель накопилось непостижимое количество, то бесцельно выдвигал и задвигал ящики стола. Зачем — сам не мог понять. Ящики были почти пусты — в них до сих пор валялись лишь старые вещи Шеллара, которые тот забыл забрать или счел мелочным ради них рыться в столе наместника. Харган ничего туда не добавил, мало у него было личного имущества, да и то состояло в основном из книг, одежды и магических инструментов, у которых есть свое место, и оно вовсе не в ящике рабочего стола.

В девятый или десятый раз выдвинув верхний ящик и безучастно скользнув взглядом по нескольким серебряным стаканчикам, которые перекатывались из угла в угол, постоянно задевая тяжелый и неудобный местный пистолет, Харган хотел было задвинуть этот ящик и перейти к следующему (где сиротливо лежали пустая коробка из-под табака и стопка чистой бумаги), затем к нижнему, пустому, затем опять переставить чернильницу, переложить стопку толстых папок на другую сторону стола, выдвинуть ящики в левой тумбе…

Огромные настенные часы неожиданно громко и назойливо принялись отбивать полдень, и их мерное «бамм! бамм!» напомнило наместнику, что время идет и что он должен что-то делать и где-то быть как раз сейчас. Правда, напомнить, где именно, часам было не под силу.

Харган выпрямился в кресле и сердито потряс головой, словно таким способом можно было утрясти нужные мысли и вытрясти лишние. Что-то он совсем расклеился, неудивительно, что пошли слухи о его невменяемости. Что бы сказали подданные, если бы увидели, как он с отрешенным видом шарит по столу и двигает ящики туда-сюда? Особенно если учесть, что ничего достойного внимания в них нет…

То есть как — нет?

Окончательно проснувшийся демон рванул левый верхний ящик.

Пусто.

Не веря своим глазам, он лихорадочно проверил остальные пять. Затем вынул все ящики и проверил, не завалилась ли пропажа за них, хотя статуэтка — не лист бумаги, чтобы спрятаться между ящиками и задней стенкой.

Мать Богов Пустыни исчезла. Вместе с лоскутом, в который была завернута.

Несколько мгновений Харган оторопело пялился на пустой стол и сваленные в кучу ящики. Затем сорвался с места и ринулся прочь из кабинета, на ходу требуя немедленно, вот прямо сию секунду, найти ему советника.

Шеллар нашелся в кабинете главы департамента, где эти братья по разуму, вдоволь натешившись разгадыванием корявой Ольгиной головоломки, успели перейти к обсуждению еще каких-то шпионско-розыскных дел.

— И я подумал: если преступник был в перчатках, зачем ему понадобилось протирать ручку и ключ? — как раз излагал брат Чань. — Это наводит на мысль, что из усыпальницы он вышел уже без перчаток. К примеру, во время убийства или транспортировки они испачкались в крови и от них пришлось избавиться. Причем он не просто их снял — что мешало снять их позже? — а именно оставил внутри. И если хорошенько поискать…