Брендон Сандерсон - Сокрушитель Войн

– Мои источники не думают, что это просто паранойя, – произнесла богиня.

Слуги убрали фрукты, заменив их блюдом с кусочками холодного рыбного филе.

– Источники? – повторил Искатель Надежды. – И кто же эти «источники», о которых ты все время говоришь?

– Люди во дворце короля-бога.

– У всех нас есть люди во дворце короля-бога, – заметил Искатель.

– У меня нет, – вставил Гимн. – Поделитесь со мной парочкой?

Аврора закатила глаза.

– Мой осведомитель очень влиятелен. Он многое слышит и знает. Война будет.

– Я тебе не верю, – сказал Искатель Надежды, принимаясь за еду, – но это не имеет значения, не так ли? Ты пришла не убеждать меня. Тебе просто нужна моя армия.

– Твои фразы, – подтвердила Аврора. – Управляющие фразы безжизненных. Что ты хочешь взамен?

Искатель Надежды взял еще рыбы.

– Знаешь, Аврора, почему я считаю свое существование столь скучным?

Она покачала головой:

– Если честно, я по-прежнему думаю, что ты лукавишь.

– Нет, – ответил он. – Одиннадцать лет. Одиннадцать лет мира. Одиннадцать лет, за которые я искренне возненавидел нынешнюю систему правительства. Мы все присутствуем на Придворных Ассамблеях. Мы слушаем дебаты. Но у большинства из нас нет влияния. В любом голосовании имеют вес только те, у кого есть власть в данном вопросе. Во время войны владельцы приказов для безжизненных становятся важны; в остальное время наше мнение редко учитывается. Ты хочешь моих безжизненных? Да пожалуйста! У меня одиннадцать лет не было возможности применить их, и я рискну предположить, что и следующие одиннадцать такого случая не представится. Я отдам тебе приказы, Аврора, но лишь в обмен на твой голос. Ты заседаешь в совете по общественным проблемам. У тебя важное голосование чуть ли не каждую неделю. В обмен на мои управляющие фразы ты должна обещать голосовать по общественным вопросам так, как я скажу, с сего момента и до смерти одного из нас.

В шатре воцарилась тишина.

– А, вот теперь ты передумала, – улыбнулся Искатель Надежды. – Я слышал, как ты жаловалась на свои обязанности при дворе, как находила свои голосования незначительными. Но не так-то просто отдать право голоса, не правда ли? Только в нем и заключается твое влияние. Не слишком заметное, но действенное. Оно…

– Решено, – резко сказала Аврора.

Искатель Надежды осекся.

– Мой голос теперь твой, – проговорила она, встретившись с ним взглядом. – Условия приемлемы. Клянусь в этом перед лицом наших жрецов и еще одного бога.

«О, Цвета! – мысленно изумился Гимн. – Она это всерьез!»

В глубине души он все время считал, что позиция Авроры по отношению к войне была просто игрой. Однако женщина, которая смотрела в глаза Искателю Надежды, не играла. Она искренне верила, что Халландрен в опасности, и хотела убедиться, что армия подготовлена. Ей было не все равно.

И это обеспокоило Гимна. Во что он ввязался? Что, если действительно будет война? Наблюдая за диалогом богов, он похолодел от мысли о том, как легко и быстро они определяют судьбу халландренцев. Для Искателя Надежды власть над четвертью армии королевства была священной обязанностью, но он был готов отказаться от нее просто потому, что стал скучать.

«Мне ли порицать других за недостаток благочестия? – подумал Гимн. – Мне, который даже не верит в собственную божественность?»

И еще… в тот момент, когда Искатель приготовился отдать свои приказы Авроре, Гимну показалось, что он что-то уловил. Нечто, похожее на обрывок воспоминания. Сон, который не мог ему сниться.

Залитое светом помещение, сияющее, отражающее свет. Помещение из стали.

Тюрьма.

– Слуги и жрецы, уйдите, – приказал Искатель Надежды.

Они удалились, оставив троих богов за столом с остатками еды. Шелковая ткань шатра слабо трепетала на ветру.

– Управляющая фраза, – произнес Искатель, глядя на Аврору, – «Свеча, разгоняющая мрак».

Название знаменитой поэмы, которую знал даже Гимн Света. Аврора Соблазна улыбнулась. Если она скажет эти слова десяти тысячам безжизненных в казармах, то полностью перехватит контроль над ними. Гимн подозревал, что еще до конца дня она отправится в казармы в подземельях и начнет менять солдатам Искателя Надежды управляющие фразы на те, которые будет знать только она и, возможно, пара ее доверенных жрецов.

– Теперь я удалюсь, – поднялся Искатель Надежды. – Этим вечером новое голосование. Ты там будешь, Аврора, и отдашь голос в пользу реформистов.

С этими словами он ушел.

– Почему у меня такое чувство, что нами только что манипулировали? – спросил Гимн.

– Нами бы манипулировали, не будь нависшей угрозы войны. А поскольку такая угроза существует, то сейчас мы подставили себя ради спасения двора, а возможно, и всего королевства.

– Какой альтруизм с нашей стороны, – заметил Гимн.

Слуги вернулись к своим богам.

– Такие уж мы есть, – ответила Аврора. – Порой до боли самоотверженные. В любом случае, теперь мы контролируем две армии безжизненных.

– Моих и Искателя?

– На самом деле, – поправила она, – я говорила о войсках Искателя и Звезды Милосердия. Она передала их мне вчера и все время твердила о том, как ее утешило то, что ты проявил личный интерес к происшествию в ее дворце. Кстати, очень умело проделано.

Похоже, она пытается что-то у него выведать. Гимн улыбнулся.

– Нет, я не знал, что это подтолкнет ее передать тебе приказы. Мне просто было любопытно.

– Любопытно убийство слуги?

– Да, так и есть, – кивнул он. – Меня расстроила смерть слуги возвращенной, особенно учитывая близость ее дворца к моему.

Аврора подняла бровь.

– Я когда-нибудь лгал тебе? – спросил Гимн.

– Только когда заявлял, что не хочешь со мной спать. Ложь, наглая ложь!

– Снова намеки, моя дорогая?

– Конечно, нет, – возразила она. – Я достаточно откровенна. Как бы то ни было, я знаю, что ты лжешь о расследовании. Какова была его истинная цель?

Гимн Света помедлил, вздохнул, качая головой, и жестом велел слуге принести фрукты обратно – они пришлись ему по вкусу.

– Не знаю, Аврора. Я начинаю спрашивать себя, не был ли я в прошлой жизни блюстителем закона?

Она нахмурилась.

– Знаешь, вроде городского стражника. Я очень хорошо допросил этих слуг. По крайней мере по своему скромному мнению.

– Крайне альтруистичному, как мы уже установили.

– Крайне, – согласился он. – Думаю, это может объяснить то, что я умер «смело», за что и получил свой титул.

Аврора подняла бровь.