Дарья Иволгина - Степная дорога

Все эти вопросы вертелись у Салиха на кончике языка. Он так измучился, что в конце концов спросил:

– Прости мою назойливость, почтенный… – Венн уже не вздрагивал, слыша это обращение. Но имени своего упорно не называл. А коли так, то пусть терпит "почтенного", решил Салих. – Прости, но один вопрос не дает мне покоя…

Венн приоткрыл глаза.

– О чем ты хотел спросить меня, Салих из Саккарема?

"Определил по выговору, откуда я родом", – понял Салих. И не стал удивляться.

– Я хотел спросить: почему те, кто вызволил тебя из рудника, бросили тебя одного?

Венн еле заметно улыбнулся.

– Меня никто не вызволял, – сказал он. – Я вызволился сам.

– Так не бывает! – не сдержавшись, воскликнул Салих. И тотчас поправился, опасаясь слишком сильно задеть обидчивого северянина: – То есть, я хочу сказать, что никому еще не удавалось вырваться на волю из Самоцветных Гор без посторонней помощи.

– Я был первым, – ровным тоном проговорил венн. – Я победил… в поединке. Знаешь эту игру, когда невольник должен победить надсмотрщика?

– Знаю…

Салих никогда даже и не помышлял вступить в этот неравный бой. Он заранее знал, КТО из двоих обречен на мучительную смерть. И рисковать не хотел. Он попал на рудники уже почти тридцатилетним и не был так азартен, как более молодые, более уверенные в себе.

А этот… этот, похоже, знал, что делал.

Он победил.

Невозможно!

Словно угадав мысли Салиха, венн сказал:

– Ты считаешь, что это невозможно. Но я говорю тебе правду. Я убил его… Я задавил Волка…

– Волка?

– Так звали того человека с кнутом… – Он помолчал, вспоминая что-то. Потом вымолвил еле слышно: – Они вывели меня на лед, босого, и сказали: "Вот тебе твоя свобода". И я ушел…

Салих не верил собственным ушам.

– Израненый, босиком по льду?

Венн кивнул.

Салих еще раз посмотрел на него и вдруг понял: ЭТОТ – смог. Первый. И, наверное, единственный из всех.

– Прости, что усомнился в тебе, – сказал саккаремец. – То, что ты сделал, не под силу простому смертному. Должно быть, благосклонны к тебе Боги…

Венн молчал. Думал о чем-то своем.

Когда последняя из паломниц, кутаясь в одеяло, выскользнула из пещеры и побежала вслед за Йори к выходу, Алаха вернулась к телу Керы. Она ожидала встретить там смертную душу жрицы. Смертная душа всегда бродит вокруг покойника, умершего дурной смертью. Она тоскует и просит живых похоронить тело. Встреча с такой душой – не из приятных. Ведь иная норовит овладеть живым телом и вселиться в него, и тогда человек становится одержимым.

Алаха воззвала к духам своего рода. Она подумала о Келе и Чахе, о своем забавном двоюродном братце, у которого на красных сапожках вышиты золотые звезды, а в косицы вплетены бубенчики. И о Небесном Лучнике, о Старике. И о Трех Небесных Бесноватых, которым всегда приносила жертвы, пока жила в шатре своей матери…

Смертную душу Керы она увидела не сразу. А увидев, ощутила сладкую, тягучую боль в груди, и слезы выступили у нее на глазах. Прекрасная юная девушка, бесплотная, прозрачная – так что сквозь ее тело была видна стена пещеры – смотрела на Алаху широко раскрытыми бесцветными глазами. Тонкое лицо словно озарял невидимый свет. Губы видения шевельнулись.

Алаха прошептала:

– Ты прекрасна, жрица! Ты была воистину прекрасна!

Смертная душа тревожно следила за Алахой. Она то тянула руки к мертвому телу Керы, то вдруг отступала и прижималась к стене.

Алаха закрыла мертвой глаза и, бережно взяв безжизненную руку, сняла с указательного пальца Керы кольцо с большим сердоликом, в котором было искусно вырезано изображение хищной птицы.

Затем выпрямилась, зажимая кольцо в руке. Бесплотное видение приблизилось к телу и обняло его, накрыв собой. Спустя мгновение все исчезло – и убитая жрица, и прозрачная тень ее души. Они словно растворились в воздухе…

"Отец-Небо! – взмолилась Алаха. – Слышишь ли ты меня, погребенную под сводами пещер, под толщей камня? Мать-Земля! Прими погибших, утешь их, накрой их теплым покрывалом! О, духи моего рода!.."

Молитва ее оборвалась. Алаха качнула головой и огляделась по сторонам, чтобы собраться с мыслями. Надлежало решать, как поступать дальше. И решать как можно скорее.

Уйти? Бежать вслед за робкими девушками из долины? Так и не получить ответа?

Или все-таки попытаться?..

Да, но для того, чтобы узнать все, ради чего Алаха проделала долгий путь в горы и вступила в неравный бой с бандитами – ей до сих пор не верилось, что она одолела двоих! – ей предстояла еще одна малость: отыскать в лабиринтах внутри горы еще двоих крепких, хорошо вооруженных мужчин и убить их. Всего-навсего. Задача как раз по плечу пятнадцатилетней девушке, которая не выспалась, очень устала и страшно голодна.

Алаха тряхнула косицами, взяла со стены факел и осторожно двинулась в глубину пещеры.

Она оказалась в настоящем подземном городе. Извилистые переходы – частью естественного происхождения, частью вырубленные или расширенные людьми – выводили в более просторные пещерные залы. Большинство стен, мимо которых пробиралась Алаха, состояли из темной скальной породы. Кое-где сквозь толщу камня сочилась вода, вымывая из глубин породы медь и окрашивая стены тонкими полосками зелени. В тишине слышно было, как потрескивает факел в руке девочки и капает вода.

В одном из залов Алаха увидела высеченные на стенах надписи на языке, которого она не понимала. Надписи перемежались барельефами, сделанными, по-видимому, в разное время. Одни изображения были замечательно искусны. Люди, демоны, животные представлялись на них как живые. Они сражались между собой, охотились, подкрадывались к добыче, разговаривали, любили друг друга… Алаха чувствовала себя свидетельницей их скрытой доселе жизни. В неверном свете факела, в полумраке пещеры многие звери выглядели совершенно как живые. Они скалили пасти и угрожающе замахивались лапой. Казалось, вот-вот – и они спрыгнут со стены, зарычат, набросятся…

Но ничего этого не происходило. Камень оставался камнем. Ни одна из фигур и не думала оживать.

На другой стене изображения не поражали такой искусностью, но они были по-своему очень выразительны. Звери и люди словно стремились придать своим телам форму какого-нибудь простого узора – прямоугольника, круга, треугольника… Сходными фигурами украшали шатры и одежду люди из народа Алахи. Эти фигуры были ей понятны. Они странным образом успокаивали девочку. Ей даже начинало казаться, что она совсем недалеко от шатров своей матери…

Алаха тряхнула головой, в который уже раз отгоняя неуместные мысли. Эти пещеры обладали поистине колдовским свойством, если уводили думы в сторону, отвлекали от главного. Девочка коснулась шрама на левой щеке – он уже подживал – и ногтями сорвала корку. Снова потекла кровь. Алаха улыбнулась в темноте. Очень хорошо. Она не должна забывать – кто она и ради чего находится здесь. Ни на мгновение!