Галина Гончарова - Волк по имени Зайка (СИ)

— Слушаю?

Вопросов у меня накопилось много, но первый…

— А вы — кто, лайри?

— Лесная дева.

— А ваши родители?

— Все мои предки — тоже. А что?

— Да я как‑то лесных дев по сию пору и не видел…

— А мы вообще не стараемся показываться людям. Это вот я… помогла. И от родителей мне еще сильно влетит.

— Но вы же спасли Колина….

— Есть такое.

— А в кого‑то другого вы можете превращаться?

— Могу. Но я еще маленькая, поэтому мне сложно.

— Сколько же вам лет?

— Пятнадцать.

— А вы живете поодиночке?

— Сатро Шакр, уж простите, но я не буду вам рассказывать, как мы живем. Я хочу остаться с Колином, а если наши узнают, что я все рассказала человеку — меня и убить могут.

Я покачал головой.

— А дальше‑то что будет?

— Поженимся… наверное. Я в ваших ритуалах пока еще плохо разбираюсь.

— Поженимся, — уверенно подтвердил Колин. — Испрошу у короля соизволение на брак — и в тот же день.

Я вздохнул.

А почему бы и нет? Девка, по всему видать, дельная, умная, глаза серьезные, при должном воспитании не хуже Марго будет. Таких упускать никак нельзя. А все остальное… не знает она, какой рукой ухо чесать?

Научится. Дело житейское.

— Ладно. Я с ребятами поговорю. Дальше. Ройл в подземелье и сидеть там будет до короля. Я сам все замки проверил, а ключи…

— А ключи надо убрать подальше. Хотя бы и в мамин тайник.

— А кормить их как?

— Там прутья. На хлебе и воде посидят… и убирать у них ни к чему. У моей матери даже и того не было.

Шакр согласно кивнул.

— Как скажете, лойрио. Тогда вот ключи да пойду я?

— Идите, начальник стражи Торвальд–холла, Корт Шакр. Наводите порядок.

Я вздохнул.

— Колин, ты уверен?

— Если ты хочешь уехать к Филипу — я возражать не буду. Но… эта должность твоя.

— Я подумаю. Разрешите?

Я отдал честь и вышел.

Остаться, что ли, здесь, в Торвальде? У Филипа я один из многих, здесь буду начальником стражи. А это должность. И деньжата будут, и работа знакомая, и вдовушку какую приглядеть себе можно…

Это определенно надо обдумать.

Колин.

Мне еще предстояло поговорить с лайри Элерией. И видит Четырехликий — я знал, что разговор окажется непростым. Но…

Когда служанка разрешила мне войти, старая болотница уже была одета и подбирала украшения.

— Лайри Элерия, доброе утро.

— Оно действительно доброе? — взгляд темных глаз был острым и проницательным. — Как мама?

— Она идет на поправку, — я улыбнулся, видя, как ла лице старой женщины проступает искреннее удивление.

— Что?!

— Да, лайри. Через десять — пятнадцать дней она будет полностью здорова..

— Но так не бывает!

— Поверьте мне, лайри, бывает.

— Колин, — кажется, лайри решила, что я схожу с ума. — Пойми, твоя мама вчера… я неплохо разбираюсь в ранах, но то, что с ней сделали… в лучшем случае — полгода. Может, даже больше…

— Нет, лайри. В этот раз прав я.

— И чего я не знаю? К нам приехал маг?

— Наверняка знаете. О жив–траве…

— Знаю, но это такая редкость…

— Все верно. Громадная редкость. Но вчера его дали маме. И человек, который это сделал — она гарантирует, что с мамой все будет хорошо.

— и кто это?

Я собрался. Начиналось самое трудное.

— Это моя невеста.

— Аделия?!

— Нет, лайри. Настоящая невеста.

— Настоящая?

— Да, я не говорил вам всего, но я безумно люблю одну девушку и собираюсь на ней жениться, как только смогу.

— Как ее зовут?

— Азалия.

— И?

— И все.

— Не понимаю…. Колин, объясни подробнее!

— Лайри Элерия, Азалия — травница. Она не лайри и не трайши, она вообще росла в лесу, с родителями, которые так же травники.

— Как мило. И где вы познакомились?

— По дороге сюда. Она лечила меня после одного из покушшений.

— Та–ак… и теперь ты в благодарность…

— Нет, лайри. Не в благодарность. Я ее люблю и уже не представляю, как без нее жить.

Лайри посмотрела в мои глаза — и кивнула.

Поверила наконец!

— Чем я могу помочь?

— Заюшка…

— Прости?

— Азалия. Просто это ее прозвище. Разве нельзя?

— Можно. Колин, я не так стара. Итак, Азалия?

— Она не лайри и не трайши, она простая девушка и все то, чему вас учили с колыбели, для нее пустой звук. Она ничего не умеет. Распоряжаться слугами, управлять замком — ничего. Вы можете ей помочь?

Лайри задумалась.

— Ладно. Пока — смогу.

— Пока?

— Пока я здесь. Колин, ты всерьез настроен на ней жениться?

— Абсолютно и как можно скорее.

— Пришлешь ее ко мне? Хочу посмотреть на твое сокровище. Ты ведь еще молод, мог бы и погулять.

— Девок я могу найти где и когда угодно. И я не мальчик, они у меня были. А вот такую, как Заюшка, я никогда и нигде больше не найду. Упущу — век ругать себя буду.

— Слова не мальчика, но мужа. Ладно, где твоя любимая?

— В моих покоях.

— Тогда пойдем. Прогуляемся…

Я пожал плечами. Почему‑то я не сомневался, что Зая понравится лайри Элерии.

Зая.

Платье было все равно великовато, что ты с ним не делай. Все, что я могла — это стянуть его плотнее ремешком в поясе и вздохнуть. Тут шить надо, но обеспечить меня иголками и нитками Колин не смог — откуда у него?

Скрип двери заставил меня обернуться. Я улыбнулась любимому человеку.

— Как дела?

— Заюшка, знакомься. Лайри Элерия. А это — моя невеста. Азалия.

— Очень приятно.

Судя по сжатым губам, приятно ей не было. Я бы растерялась, но за время, проведенное в шкурке зайца, я успела присмотреться к старухе. Она была умна и язвительна, так что теплого приема ожидать не стоило. И не надо.

— Не думаю. Но постараюсь оправдать ваше доверие.

Лайри не ожидала ответного удара, но оценила его достаточно высоко. Я безмятежно улыбнулась. Старуха прищурила глаза.

— Доверию пока взяться неоткуда. Что это на тебе за тряпка?

— Что было, то и надела. У вас, часом, иголка с ниткой не найдется — по себе подогнать?

— У меня нет, но у служанок возьмешь.

— Возьму.

— А раз так — пошли. Познакомлю тебя с домом, слугами, покажу, что тут где…

Я кивнула и направилась вслед за лайри, по пути подмигнув Колину.

Мужчина послал мне воздушный поцелуй.

Лайри Аделия Каренат.

Я сидела в комнате и глядела в окно. Мрачно.

Колин, этот ублюдок, вернулся, приказал схватить меня и запереть. И — все. Выпускать меня не выпускали, еду приносили три раза в день, но всегда — двое стражников, служанка приходила убирать ночную вазу — и только‑то.