Робин Хобб - Королевский убийца

— Ты и я, мальчик, мы понимаем друг друга, правда? — Искренний вопрос. Я кивнул. — Хороший мальчик. Хорошо. Я сдержал слово. Теперь смотри, сдержи свое. Но, — он посмотрел на Регала, и это укололо меня, — будет лучше, если ты будешь приходить ко мне во второй половине дня. Я сильнее в это время. — Он снова ускользал.

— Должен ли я вернуться сегодня вечером, сир? — спросил я быстро.

Он поднял руку и помахал ею в неопределенном отрицании:

— Завтра. Или послезавтра. — Глаза его закрылись, и он выдохнул так тяжело, как будто это был его последний вздох.

— Как вам угодно, мой лорд, — согласился я и ушел. Стражники проводили меня взглядами. Я вышел из комнаты прежде, чем вспомнил, что так и не спросил короля о женитьбе на Молли. Теперь казалось маловероятным, что мне скоро представится такая возможность. Я знал, что по вечерам теперь Регал, Волзед или какой-нибудь их шпион всегда будут подле короля Шрюда. У меня не было никакого желания поднимать эту тему в их присутствии.

Фитц?

Я хотел бы некоторое время побыть один, мой принц. Если вы не возражаете.

Он исчез из моего сознания, как лопнувший мыльный пузырь. Я начал медленно спускаться по лестнице.

15 ТАЙНЫ

Принц Верити решил спустить на воду свои военные корабли в полдень, посреди праздника Зимы этого переломного года. Согласно традиции, ему следовало бы дождаться хорошей погоды и первого дня Весеннего праздника. Это считалось более подходящим временем для спуска на воду нового судна. Но Верити изо всех сил подгонял своих мастеров, чтобы все четыре корабля были готовы к середине зимы. Приурочив это событие к празднику Зимы, принц обеспечивал большое скопление народа во время церемонии спуска и своей торжественной речи. По традиции в этот день состоялась охота, и свежее мясо было немедленно приготовлено в напоминание о наступающей весне. Когда корабли вывели из доков, Верити объявил собравшимся, что это его охотники и что единственная добыча, которая может удовлетворить их, это красные корабли. Реакция людей была гораздо менее бурной, чем он ожидал. Похоже, они не хотели думать о красных кораблях. Лучше укрыться за широкой спиной зимы и надеяться, что весна никогда не придет. Но Верити так не считал. Корабли были спущены на воду, и началось обучение команд.

Ночной Волк и я провели день вместе. Он ворчал на меня из-за того, что я выбрал странное время для охоты и потратил ранние рассветные часы на возню в своем логове. Я сказал ему, что так должно быть и так будет несколько дней, а возможно, и дольше. Он был недоволен. Так же, как и я. Меня сильно смущало, что он так хорошо знает, как я провожу время, несмотря на то что я не ощущал никакого контакта с ним. Мог ли Верити чувствовать его?

Он засмеялся надо мной.

Достаточно трудно иногда заставить тебя услышать меня. Что ж, я стану пробиваться к тебе, а потом еще и ему орать что-нибудь?

Нам не особенно повезло на охоте. Два кролика, и оба довольно тощие. Я обещал принести ему утром мясных обрезков. Еще меньшего успеха я добился, пытаясь объяснить, почему не хочу контактировать с ним в определенные моменты. Он не мог понять, почему я отделяю спаривание от других дел стаи вроде охоты и воя. Спаривание предполагало скорое появление потомства, а потомство было заботой стаи. Слова не могут передать, как затруднительно мне было вести такие разговоры. Его откровенность приводила меня в ужас. Он заверил меня, что разделяет мой восторг и от моей самки, и от процесса спаривания. Я умолял его не делать этого. Полный провал. Наконец я оставил его есть кроликов. Он казался недовольным тем, что я не взял своей доли мяса. Единственное, что мне удалось сделать, это заставить его понять, что я не хочу знать о его присутствии в моем сознании, когда я с Молли. Вряд ли это было то, чего я хотел, но больше я ничего не смог объяснить ему. Сама мысль о том, что временами я хочу полностью разорвать свою связь с ним, была ему абсолютно недоступна. В этом нет смысла, спорил он. Тогда мы не будем стаей. Я оставил его, размышляя, смогу ли я когда-нибудь остаться наедине с самим собой.

Я вернулся в замок и искал уединения в своей собственной комнате. Хотя бы на мгновение мне нужно было оказаться там, где я мог закрыть за собой дверь и остаться в одиночестве. Пусть только физически. Как нарочно, коридоры и лестницы были полны спешащих людей. Слуги убирали с пола старые травы и приносили свежие, в канделябры вставлялись новые свечи, а вечнозеленые ветки гирляндами развешивались по стенам. Зимний праздник. Не очень-то празднично я себя чувствовал. Наконец я подошел к своей двери, скользнул в комнату и плотно закрыл за собой дверь.

— Так быстро? — Шут поднял голову от очага, у которого он склонился над свитками. По-видимому, он каким-то образом сгруппировал их. Я растерянно смотрел на него. Через мгновение растерянность сменилась яростью.

— Почему ты ничего не говорил мне о состоянии короля?

Он задумался над очередным свитком, потом отложил его в кучу справа от себя.

— Но я говорил. А теперь вопрос в обмен на твой. Почему ты до сих пор не знал об этом?

Его слова привели меня в чувство.

— Я признаю, что мне следовало раньше прийти к нему. Но…

— Тебе надо было увидеть это своими глазами, и никакие мои слова тебе бы ничего не объяснили. Ты и представить себе не можешь, что бы там творилось, если бы я не приходил каждый день, не выносил ночные горшки, не вытирал пыль, не уносил грязные тарелки и не расчесывал бы его волосы и бороду.

И снова мне нечего было сказать. Я пересек комнату и тяжело опустился на свой сундук с одеждой.

— Он не тот король, которого я помню, — бессмысленно сказал я. — Меня пугает то, как он опустился за такое короткое время.

— Пугает тебя? Меня это ужасает. У тебя, по крайней мере, есть другой король, на случай если этот выйдет из игры. — Шут метнул в кучу еще один свиток.

— У всех у нас есть, — сказал я осторожно.

— У некоторых больше, чем у других.

Моя рука невольно поднялась, чтобы поглубже воткнуть булавку в воротник камзола. Я чуть не потерял ее сегодня. Это заставило меня подумать о том, что она значила для меня все эти годы. Королевская защита внука-бастарда, которого человек более безжалостный мог бы просто убить. А теперь, когда ему нужна защита? Что она значит теперь?

— Так. Что мы можем сделать?

— Ты и я? Очень мало. Я только шут, а ты бастард.

Я неохотно кивнул:

— Хотел бы я, чтобы Чейд был здесь. Хотел бы я знать, когда он вернется. — Я посмотрел на шута, раздумывая, как много он знает.