Карина Демина - Внучка берендеева в чародейской академии

Вот Ареев — дело иное.

Его ни огнем, ни водою за просто так не проломишь… и вроде, коль послухать, то просто этакий щит ставить, а у меня не выходит.

— Эх, Зослава… — На третий день измучились оба, и ему уже наука не в радость была, а мне так и подавно. — Давай иначе… в конце концов, что вербальная составляющая, что жестикуляция — лишь вспомогательный инструмент.

— Чего?

— Представь картину. Ее можно нарисовать кистью, а можно взять вместо кисти палку. Или вовсе пальцами…

— Пальцами несподручно.

Видела я, как храм наш размалевывали. А что, вся детвора сбегалася поглядеть, уж больно ловко паренек тот управлялся с красками. Там желтою ляпне, там красною, и поначалу-то рябенько только было, жрец ажно хмуриться стал, а после раз — и получилося благолепно.

— Это с непривычки несподручно. А вот если человек привык пальцами рисовать, то ему будет неудобно держать кисть.

— Я вовсе малевать не умею.

— И не надо. Представь… вот ты шьешь, верно? Представь, что щит — это узор, который тебе вышить надо. А сила твоя — это игла…

От затейник!

Но главное, что как подумала, так оно и вышло… вот и вправду ж узор, и не сложный, коль приглядеться. Главное, как в любом узоре, с канвы не соступать. И шить силою легко оказалося, главное, не думать, что по пустоте шьешь… а там — где надобно, там нить ширилась, а где нет — тонюсенькою становилася… и хорошо, ладно…

Только узора какой-то неправильною вышла… кривоватою. Ось я кривизну и выправила. Так-то оно лучшей будет.

Вышло… хорошо вышло.

Ажно сама залюбовалася с этакой красоты.

Стоит щит пузырем прозрачным. Я руку протянула, потрогала. Надо же ж…

А с ниткою дальше чего делать-то? Ежели оно как в шитье, то оборвать надобно и закрепить. А то ж оно как, чуть попустишь, и мигом разлезется вышиванка… было у меня такое. Вот я и лбу наморщила да ниточку под другими протянула.

После еще разок. На всякий случай.

— Молодец, — сказал Арей, на щит глядючи. — Только надо быстрее… ты пока вышьешь, три раза мертвою будешь. Но для первого раза сойдет…

И рукою махнул.

Но щит остался.

Арей хмыкнул и внове рученькою провел, теперь неспешно и слева направо. Первый-то раз справа налево… щит висел.

— Эк оно… а если так? — Арей раскрытою ладонью толкнул щит. Тот и толкнулся, ажно стенка возка захрустела. — Зослава… что ты с ним сделала?

— Ничего.

— Странно… очень странно…

Он рукою над полом провел, а после скрутил фигу и прорычал чегой-то этакого, на древнем языке. Я-то, чую сердцем, этак рычать ни за пять, ни за десять годочков не научуся…

Щит полыхнул красным.

И растопырился. Ниточки его сделалися толстыми, а узор — поярчел.

— Зослава… — Арей подвинулся поближе.

— Чего?

— Ничего… убирай свой щит.

Ага… я б радая была, оно-то понятне, что ниточку ту, которую я спрятала, вытянуть надобно и распустить узору, да только ниточки энтой будто и нету. Я и так глядела, и этак, и боком, и раком, едва ль не носом в щит влезла. Он-то стоял себе… а ниточки нема.

Пробовала иные тронуть — так загудели… и только.

— Не могу, — вынуждена была признаться я.

— Просто перережь основную нить.

— Так я еще уже давно того… ну, перерезала…

— Как давно?

Щит покачивался, стукался об стенки возка, издавая при том звук глухой, костяной.

— Ну… как поставила, так и сразу…

— Зослава!

— Чего?

— Ничего… Кто тебя учил обрывать заклятья? Вот скажи, чем ты думала, а? Любое заклятье нуждается в постоянной подпитке. Без подпитки оно саморазрушается…

Так это ж хорошо! Значится, щит мой тоже саморазрушится.

Когда-нибудь.

Надеюся, до нонешнего вечера еще, потому как спать в возку еще и со щитом вовсе неудобно будет.

— И без удерживающего контура… разве что… ты нить просто обрезала?

— Неа. Я ее… узелочком завязала.

— Узелочком…

— И под другими пропустила. Я всегда так делаю, когда вышиваю.

Лицо Арея сделалось задумчивым-презадумчивым. Вперился в щит. Глядит, а меня и не замечает, будто вовсе тут нету.

— Будем считать, что ты стабилизировала контур… — Он хмыкнул. — Если предположить, что щит изначально заклятие низкой энергоемкости…

Ну пошел по словесям гулять.

Нехай себе.

Ему, может, со словесями привычней, как от мне с иглой… а славно подумал… Интересно, что щит у меня из красных нитей вышел, огневой будто бы… да только есть в нем места, узором не затянутые… туда так и просятся завитки, только не красные…

Зелень?

Нет, зелень не пойдет… и синий — не то, а вот белый, крыштальный… чтоб с искрою.

И я добавила пару нитей. Узор вышел красивым.

— …и вместе с тем внешнюю энергию он не только гасит, но и поглощает… Зослава, вот что ты сейчас сделала, а? — А голос ласковый-ласковый, как у бабки моей, когда она вопрошала, где это я загулялася до позднего вечера. И вопрошать вопрошает, а крапиву за спиною прячет, подбирается, чтоб по ногам хлестануть.

— Ничего. — Я смутилася.

И от Арея отползла к самое стеночке возка. Щит колыхнулся и встал полукругом. Крепко так.

Арей же глядел с укоризною.

— Ну… так оно красивше. А то ж сам видишь, что ось тут дырки были. — Я пальцем ткнула. Узор вышел чудесный, дивный, хоть и непонятный. Не кветки с птахами, как оно привычно мне было, а линии, одни пряменькие, другие — волнами. Кругами.

Завитушками.

Этакие, помнится, Люциана Береславовна на бумаге рисовала.

И я, только на бумаге оно не так красиво выходило, одни тоньше, другие толще… тут оно как-то от… правильно, что ли? И белые нити с красными переплелись.

— Зославушка. — Арей заговорил еще ласковей, я б и из возка вылезла от такое ласки, да тот ехал споро, катил с камушка на камушек. Не выскочишь. — А тебе никто не говорил, что сочетать различные виды магии — занятие опасное… здесь правил много. Ограничений. И если ошибешься…

Щит стоял.

Ни пыхать огнем, ни рассыпаться не собирался.

— …от нас и пепла не останется… Никогда так больше не делай, ладно?

Я кивнула.

Так не буду. Буду иначей, потому как понравилося мне это дело, без пальцев растопыренных и древнего языку, на котором я собственный, Божинею даденный, язык едва ль не вывернула, но с нитями.

Шитьем.

А что, шитье — оно самое что ни на есть женское дело. Нитки ж правильно подбирать меня с детских годочков учили…

— И сделай с ним что-нибудь… хотя погоди… потренируемся, если не развалится до вечера.

Не развалился.

Из возка вот его с трудом превеликим выковыряли. И тянули, и пихали, матерясь душевно… особенно Лойко старался, можно подумать, что и не боярин, такие выверты давал… нашим мужикам, чай, понравилося б…