Генри Олди - Баллада о кулаке

К сожалению, шкатулка держалась на честном слове и грозила с минуты на минуту развалиться окончательно.

— Эй, ты что там делаешь? Воруешь?! — громыхнуло над головой.

Из окна выглядывал краснорожий вояка-тунлин, устремив на юного бродягу обличающий перст.

Вдобавок перст был корявый и грязный.

— А ты сам у судьи в гостях сидишь? — поинтересовался мальчик. — Чаи по комнатам гоняешь?!

— Да я тебя!..

Мальчишка ловко уклонился, быстро подобрал брошенное тунлином точило и уже собрался послать сей метательный снаряд обратно, но вовремя заметил, как недобро сузились глаза мародера, и понял, что лучше уносить ноги.

Что и сделал с завидной резвостью, заодно прихватив с собой шкатулку и точильный камень — точило пригодится в любом случае, а шкатулка... ну, красивая она, и все тут!

Уже снаружи, на улице, в безотказной памяти Маленького Архата всплыла фраза мосластого перебежчика: «Может, и живы еще, а может, и померли в ванских-то темницах!»

...На одиннадцатилетнего оборванца, спрашивающего, как пройти к ванскому дворцу, смотрели как на помешанного, однако в совете не отказывали, так что через полчаса Маленький Архат был у цели.

Вокруг дворца стояла хмурая стража. И перед наружными воротами, и дальше, у парадного входа. Остальные лазейки наверняка тоже были перекрыты, а одного взгляда на служак-гвардейцев хватало, чтобы отбить всякую охоту задавать им вопросы. В лучшем случае — обругают и прогонят, в худшем — могут и алебардой навернуть, и хорошо еще, если древком!

«Эх, Змееныша бы сюда!» — с сожалением подумал бывший монах.

Но Змееныша рядом не было.

Время подгоняло — Маленький Архат нутром чуял, что необходимо спешить, но ничего умного в голову не приходило. Еще раз окинув взглядом дворец и решительно настроенных стражей, мальчик повернулся и пошел прочь с намерением отыскать укромный уголок и перекусить — пару лепешек и кусок вяленой говядины ему успел вручить давешний кашевар, а тыква-горлянка с родниковой водой была всегда при нем.

На сытый желудок и думается лучше.

Подходящее место нашлось неподалеку, в переулке: чей-то разграбленный дом, покинутый хозяевами. Мальчик уселся прямо на ступеньки, расстелил относительно чистую тряпицу и разложил на ней свой небогатый провиант.

Откусил кусок лепешки, прожевал, запил водой из тыквы. С некоторым сомнением повертел в руках мясо.

— Ясное дело, монахам убоины вкушать не положено, — пробормотал он себе под нос, — но мы-то теперь просветленные, а потому правила не для нас! Кроме того, в первый раз, что ли? — И извлек из котомки ножик с костяной рукояткой.

— Ага, примерно так у нас в Шаолине и издеваются над новичками, — заключил Маленький Архат после третьей попытки отрезать кусок жесткой говядины тупым, как полено, ножом.

Прервав на время трапезу, мальчишка достал украденный точильный камень и усердно заелозил по нему лезвием, то и дело высекая искры. Затем, обтерев лезвие полой кургузого халата, снова попытался сделать надрез. На сей раз упрямое мясо соизволило чуть-чуть поддаться, но далее дело вновь застопорилось.

— Что ж, точим дальше, — пожал плечами Маленький Архат и снова взялся за камень.

А кто-то взялся за него самого.

Возникшая из-за плеча мохнатая лапища ловко подцепила злополучную говядинку и в мгновение ока располосовала ее кривыми когтями на тонкие ленточки. После чего лапа исчезла, унося с собой одну мясную ленту, а остальной харч оказался перед бродягой в готовом к употреблению виде.

— Кушай, мальчик, — добродушно рыкнули откуда-то сверху. — Чтобы вырасти большим и сильным, надо хорошо кушать.

Вслед за этой сентенцией послышалось удовлетворенное чавканье — и мальчишка набрался храбрости обернуться.

Тот, кого он увидел, явно в детстве отличался завидным аппетитом.

Огромный, косматый, похожий на медведя черт-лоча, голова которого была «украшена» многочисленными шипами и рогами.

Желтые клыки задумчиво жевали полоску вяленого мяса, а янтарные глазищи с интересом оглядывались по сторонам.

— Говорили мне умные дяди — не играй в «DООМ» по ночам, — пробормотал Маленький Архат на совершенно неизвестном в Чжунго языке, судорожно пытаясь отодвинуться подальше. — А я, дурак, их не слушал!

При этом пальцы мальчишки с невероятной скоростью шарили по костлявым коленкам, словно пытаясь нащупать и нажать что-то невидимое — но так ничего и не нашли.

— А где мой друг, прозорливый судья Бао? — поинтересовался наконец черт-лоча.

И Маленький Архат мгновенно пришел в себя.

— В тюрьме, — ответил он.

— В тюрьме?! — изумился черт. — За что? И как он тогда меня вызвал?

На лице мальчишки мелькнула тень внезапного понимания и он повертел в руках столь пригодившееся точило.

— Давай-ка по порядку, — заявил мальчишка. — Имя, должность, звание?

— А почему ты со мной так грубо разговариваешь? — Косматый собеседник был явно обижен. — Вот ты кто такой? Бродяга и нахал, у которого молоко на губах не обсохло! А я — уважаемый черт из племени лоча, чиновник четвертого ранга Первой канцелярии ада Фэньду, и зовут меня Ли Иньбу.

— А бродягу и нахала зовут Маленьким Архатом, и это именно он тебя вызвал. Понятно?

— Да чего уж тут непонятного?!

— Ну вот и чудненько, раз понятно. Значит, теперь ты подчиняешься мне. — Тот, кого раньше звали Гением, хорошо помнил сказки про джиннов.

— С какой это стати? — искренне изумился Ли Иньбу.

Видимо, сказки про джиннов не входили в образование чиновника четвертого ранга из уважаемого племени лоча.

— Но ведь это Я тебя вызвал!

— Ну и что? Это камень судьи Бао, а не твой, и подчиняюсь я соответственно ему!

— Камню?

— Нет, судье!

— Договорились! — неожиданно заключил мальчишка и улыбнулся. — Тогда тем более ты должен помочь мне его выручить! Как я тебе уже говорил, судья Бао — в тюрьме.

— Нет, погоди... — соображал черт не слишком быстро. — Ведь я же его видел совсем недавно!

— Где?! — чуть не подпрыгнул Маленький Архат.

— Да у нас, в Преисподней!

— Он что, умер? — Сердце мальчика на мгновение остановилось.

— Почему умер? Он, когда спит, работает у нас, в аду, а днем — здесь, в мире живых.

— А когда ты его видел?

— Да с полчаса назад...

— Но ведь сейчас день! Какого черта он днем дрыхнет?

— Не ругайся, — наставительно произнес черт. — И в самом деле? — тут же задумался он.

— Полагаю, что судье Бао сейчас очень плохо, — тихо произнес мальчик. — Тем, кто проводит в забытье весь день, обычно немного остается жить. По себе знаю.