Галина Романова - Выбор наследника

Келлегор опять посмотрел на заполнившего почти весь проход червя. Странное существо выглядело жутко. И кто сказал, что вот это у него голова? С тем же успехом обращенный к ним конец мог быть и хвостом — на нем не было ни глаз, ни носа, ни признаков того, что когда-то они были, но атрофировались за ненадобностью… Даже ротового отверстия — и того не видно!

— А разве обязательно кидаться в бой? — поинтересовался полукровка. — Если он настолько опасен и неуязвим…

— Обязательно, — коротко ответил наемник. — П-потому, что он загораживает кратчайший путь к м-моей цели!

Карадор был где-то близко. Фрозинтару уже раза два мерещилось, что он слышит его приглушенные крики. Не узнать этот пронзительный голос было невозможно. Болтун-эльф будет орать, даже проглоченный червем — дескать, чего терять-то? На миг драур от души посочувствовал твари, внутри которой окажется такой «обед»!

«Сейчас я вас избавлю друг от друга!» — подумал он, рывком отделившись от стены и шагнув навстречу червю.

Глаз у подземной твари действительно не было — зачем они в темноте? — но зато имелись другие органы, реагирующие на тепло и движение. И червь сразу заметил силуэт, надвигающийся на него.

Обед нашелся! И червь устремился вперед.

Вопреки ожиданию «обед» не стал убегать, а сам ринулся навстречу. Думать, зачем он это делает, червю было некогда — он вообще не умел думать. Он приподнял переднюю часть тела, демонстрируя выглядывавшему из-за камня Келлегору то, что именовалось его пастью. Внушительных размеров воронку, сплошь усеянную мелкими не то зубами, не то шипами. Расположенные в несколько рядов по кругу, они чем-то напоминали рот невероятных размеров пиявки. И точно так же, как у нее, в недрах червя что-то неприятно пульсировало и содрогалось. Шипя и пузырясь, потекла вязкая слюна. Камни, на которые она попала, начали плавиться и исходить едким паром.

На долю секунды Келлегору стало страшно. Так страшно, что он сжался в комок, борясь с желанием малодушно пуститься в бегство. Но вот на фоне твари мелькнул массивный силуэт драура…

Фрозинтар не стал терять времени даром. Он двигался быстрее пещерного монстра, и, подпрыгнув, успел схватиться руками за верхнюю часть разевающейся пасти, ногами встал на нижнюю, с силой разводя «челюсти» в стороны и не давая им сомкнуться.

Червь издал странный утробный звук, нечто среднее между глухим стоном и скрежетом, и замотал передней частью тела, но неожиданная распорка держалась прочно. На босые ноги наемника обильнее потекла слюна. В глубине пасти заворочался мясистый язык, покрытый мелкими зубчиками — настоящая живая терка, которой с равным успехом можно было перемалывать живую плоть и мертвые камни.

— Кел, д-давай!

Встрепенувшись, подросток шагнул вперед. Посох вмиг стал змеей и скользнул на талию, дабы не мешать хозяину. Встряхнув рукой, юный маг ощутил, как нагрелись пальцы от прилившей к ним Силы. Несколько концентрационных пассов, короткий выкрик-заклинание — и сгусток магического огня, на миг озарив ярким светом туннель, стремительно исчез в пасти твари.

Зажмурившийся от яркой вспышки (такой силы он сам от себя не ожидал!), Келлегор пропустил все остальное. Он не видел, как драур с силой сомкнул челюсти, отгораживая себя от внутренностей червя. Как всей массой навалился на его голову, пригибая ее к полу и не давая раскрыть пасть. Как почувствовавший неладное червь издал еще один вопль…

И как сгусток магического огня взорвался в его утробе, разнеся ее на куски. Подросток лишь почувствовал, как что-то горячее, вонючее, липкое, похожее по консистенции на полужидкий навоз, вдруг выплеснулось на него, сбивая с ног и опрокидывая навзничь.

По счастью, Келлегору быстро стало не до того, ибо он упал на землю и неожиданно для себя услышал, как совсем рядом приглушенно орут. Вернее, орет один очень знакомый голос:

— Аа-а-а-а! Помогите! Спасите! Мамочка! Я больше не буду-у-у!

— Фрозинтар! — Подросток перевернулся, выпрямился на дрожащих руках, помотал головой. — Тут рядом…

— С-слышу, — с натугой пропыхтел наемник.

Рядом в агонии билось тело каменного червя. Его передняя часть была раскурочена взрывом магического огня и обуглена, распространяла вокруг противный запах горелого мяса. Но даже такого взрыва оказалось недостаточно, чтобы совсем уничтожить жуткую тварь. И каменный червь извивался в туннеле, колотя остатками головы по камням и постепенно пятясь назад. Наемник по мере сил «помогал» ему, подталкивая чудовище.

Постепенно чешуйчато-бронированное тело отодвинулось назад настолько, что стала заметна небольшая дыра — просто-напросто расщелина, в которую можно было провалиться лишь чудом. И из этой расщелины сейчас с новой силой послышались отчаянные вопли:

— Спа-си-те-э-э-э! Мама! Ау-у-у!

— Ой, — только и промолвил Келлегор, со вздохом облегчения садясь на пол.

Фрозинтар подполз к краю ямы, свесил голову вниз:

— Ну? Чего орем?

На него уставились четыре пары глаз.

— Да так, — промолвил обладатель одной из них, — хотелось, чтобы меня услышали.

— П-поздравляю, — промолвил наемник. — Ты добился своего!

И протянул вниз руку.

Он сделал это машинально, запоздало упрекнув себя в излишней доверчивости. Ведь если Карадор его узнал… Он не мог не затаить обиду на наемника за то, что тот фактически предал его.

Сначала сидельцы в яме дружно отпрянули от протянувшейся вниз бледной длани. Но потом эльф подпрыгнул, схватился за нее всеми десятью пальцами, уперся ногами в стену, поднатужившись, подтянулся, перехватил Фрозинтара одной рукой за шею — тот от неожиданности оцепенел, — после чего вскарабкался по драуру как по живой лестнице на поверхность, прямо к ждущему его Келлегору.

Пока дядя с племянником бурно приветствовали друг друга, Фрозинтар точно так же помог выбраться на поверхность остальным и отступил назад. Его дело было сделано. Ну, по крайней мере наполовину. Что до орков, то они ничего не сказали драуру, кроме простого: «Спасибо!»

— Смотрите! Вода!

Перегоняя друг друга, путешественники бросились к подземному источнику и, опустившись на колени, принялись жадно пить ледяную, отдающую железом и землей воду. Разделенных на всех лепешек Келлегора хватило, чтобы погасить голод, но половинки фляги оказалось слишком мало, и жажду испытывали все. Все, кроме Фрозинтара, остановившегося в отдалении.

Напившись и кое-как отмывшись от земляной пыли, беглецы расселись на камнях, переводя дух. Как-то без лишних слов стало понятно, что большая часть опасностей осталась позади, сразу захотелось жить, и на повестку дня выступили новые проблемы.