Ян Сигел - Заклинатель драконов

Он сказал:

—Добро пожаловать, — и усмехнулся еле заметной серой усмешкой, красной изнутри. — Мы ждем тебя уже много лет. Так приятно, что ты пришла умолять.

Ферн ничего не ответила. Правой рукой она крепко придерживала свою сумку, но мысли старалась спрятать поглубже, чтобы их никто не смог прочитать.

Присядь. — Он указал на кресло, и Ферн села. — Можно предложить тебе что–нибудь выпить?

Нет.

Понятно. Не сомневаюсь, что ты также не прикоснешься и к моей еде. До чего же ты осторожна, моя дорогая. Однако уверяю тебя, что в самое ближайшее время ты преодолеешь все эти предубеждения. Как только мы достигнем соглашения…

Где мой брат и моя подруга?

Мы и до этого дойдем своевременно. Попытайся обуздать свое нетерпение. Во–первых, нам необходимо обсудить одно важное дело…

Где они! — Ферн резко поднялась с кресла. — С ними все в порядке?

Они живы. На данный момент ты должна довольствоваться этим. Садись.

—Эзмордис! — Она пристально посмотрела в его глаза, заметила там, в глубине, бледное мерцание, подсвеченное голубым, постепенное появление его спрятанного партнера, его хозяина.

Он повторил:

—У нас есть важное дело, которое следует обсудить, — но голос уже изменился. Длинная серая рука с нечеловеческой силой вдавила ее в кресло. — Прошло много времени со дня нашей последней встречи. В тебе стало больше силы, я чувствую это. Тело твое слабенькое, но тебе нужен только Дар — эта река, текущая по твоим венам, мотор твоего духа. Твои так называемые друзья сомневались в тебе, ты знаешь об этом? Они думали, что ты навеки потеряна для них. Но я знал, что ты должна вернуться. Я знаю тебя лучше, чем твои родные, — и, конечно, лучше, чем Кэйрекандал, который хотел быть твоим наставником. Ты многому выучилась, но, думаю, не у него.

Я училась у Моргас.

Значит, это она стащила твою душу в ту снежную ночь… а теперь ты — ее ученица, возможно, ее посланник. Бегущий с поручением от безумной старухи, чьи амбиции не простираются дальше очертаний этого островка. Напрасно тратишь свой талант, плохо относишься к своей силе. Зависимость от меня даст тебе кое–что другое.

Я — не твой вассал. Я никому не служу. — Она отвернулась от настойчивого взгляда, гипнотизирующего ее, посмотрела на стул, потом — на лампу, на стену. — Я пришла сюда, чтобы найти Уилла и Гэйнор. Я знаю, они у тебя. Я видела разбитый автомобиль. Я учуяла кровь. Они ранены?

Ты их увидишь. — Он пошел к двери, позвал Харбика: — Приведи наших гостей.

Ожидание тянулось бесконечно, хотя в действительности прошло не более двух минут. И вот Харбик, все еще изображая пародию на совершенного дворецкого, ввел их. Гэйнор и Уилла. Одежда на них была порвана, на руках и ногах видны были ссадины и запекшаяся кровь. Гэйнор была одновременно и в унынии, и в ярости, Уилл — насторожен. Но руки их не были связаны, и они, очевидно, не очень пострадали. В Ферн боролись чувство облегчения и злость, надежда и страх, она старалась сохранить свое состояние если не спокойным, то, во всяком случае, ничего особенно не выражающим. Она знала, что Эзмордис не оставит ей лазейки.

Освободи их, — потребовала Ферн. — Они в этом не участвуют. Ты имеешь дело только со мной.

Ты позволила им принять в этом участие, — ответил он, и Ферн поняла, что он злорадствует, что он неумолим. — Теперь только ты можешь их освободить.

Как?

Она слишком быстро задала вопрос, и поспешность выдала ее.

Он улыбался, уверенный в победе.

Стань моим союзником. Моргас, не сомневаюсь, многому тебя научила, но потребовала за науку высокую цену. Только благодаря мне ты сможешь освободиться от нее. Тебе нужна моя мощь, как и мне нужна твоя сила. Кэйрекандал не поможет тебе. Он не предложит ничего, кроме убогой философии и лицемерной этики. У него ничего нет. Без меня ты растеряешься, у тебя нет иного выхода. Когда–то, ты тогда была еще молода и многого не понимала, мы беседовали об этом. Теперь ты стала мудрее. Дай мне твой Дар, и я верну его тебе сторицей, ты войдешь в число немногих великих, особенных, избранных. Ты будешь больше, чем Мерлин, больше, чем Зорэйн, королева Атлантов…

Нет! — В шепоте Гэйнор слышался протест. — Не слушай его! Он обманет…

Я знаю, — спокойно промолвила Ферн. Харбик сжал руку Гэйнор и стал ее выкручивать, она вскрикнула от боли.

А если я откажусь? — спросила Ферн.

Посмотри вокруг. — Панели стен съежились под грубым светом, пропали и дорогая мебель, и антикварные украшения. Под ногами была скала. На них уставились узники, пораженные шоком. Внизу было кроваво–зеленое озеро, утесы с обеих сторон, раскалывая небо, поднимались вверх до неизмеримой высоты. Солнце будто попало в ловушку между скал и медленно опускалось к горловине долины. Жар шел от лиц тех, кто прятался за камнями. Но Ферн и не надо было смотреть на эту картину, она была слишком хорошо ей известна. Доктор Лэй, казалось, вырастал башней против солнечного света, тень обретала плоть, лицо его освещали блестящие глаза. Это было его место, его логово, здесь он черпал силы, становясь все меньше и меньше похожим на человека. — Ты знаешь, где находишься?

Я — в Дрэйкмайр Холле. Мы в Йоркшире. Снаружи — тьма.

Не пытайся сопротивляться. Ты слишком мала, слишком слаба. Ты потратила все свои силы на то, чтобы встать на ноги. Это же Эзмодел. Посмотри хорошенько, Фернанда.

И тут они полезли. Морлохи полезли из всех щелей и трещин, из теней, из солнечных бликов и медленно все ближе и ближе придвигались к Уиллу и Гэйнор. Ферн, не глядя, видела их слюнявые пасти, пятнистую кожу и шершавые лапы.

И голос Эзмордиса произнес:

—Это саранча Эзмодела. Они сделаны из голода. Откажешь мне — увидишь, как на твоих глазах будет покончено с твоим братом и с твоей подругой. При этом будешь осознавать, что одного твоего слова было бы достаточно, чтобы их спасти.

В голове у Ферн пульсировали мысли: «Я этого себе не представляла. Я не знаю, что делать. Рэггин–боун был прав: я должна была подождать. Я не знаю, что делать…»

Однако сквозь сжатые зубы она уверенно проговорила:

—Мы — в Йоркшире. — Но сцена не переменилась.

Левая рука Уилла сжала руку Гэйнор, а правая потянулась за спрятанным ножом. Харбик, стоящий рядом с ними, больше не выглядел образцовым дворецким: его короткие ноги искривились дугой, волосы завились кольцами вокруг витых рогов. Лицо его лоснилось от радостного предвкушения.

Морлохи подкрадывались все ближе.

—Выбирай, Фернанда, — сказал Эзмордис. Мысли со скоростью света проносились у нее в голове, промелькнуло все, чему она училась у огня заклинаний, у Кэйрекандала, у Моргас. Разум отказывался ей помочь, она истощила свой Дар, ей нечем было сражаться…