Людмила Астахова - Волчьи игры

— Не-е-еа, не нужны, — выдавил из себя владелец гостиницы и затравленным зайцем поглядел на ролфи, ожидая от нее побоев.

Тогда в бой снова вступила Джойана. Она быстрым змеиным движением облизала губы и прошептала:

— А проклятья нужны?

— Ка-кие п-проклятья?

Маленькая смуглая женщина в странной одежке внушала страх почти иррациональный, потусторонний какой-то.

— Шурианские. Именем Сизой Луны. Хорош-ш-шие такие проклятья. Веч-ч-чные.

А тут и солнышко опустилось за горизонт, и ветер подул со стороны моря — холодный, сырой, и запахло сразу плесенью.

— Гав-гав!

Казенная желтопузая пустолайка сообщила о своем визите столь внезапно, что хозяин подпрыгнул на месте подстреленным кроликом. Ругнулся последними словами и запустил в тварь пустой чернильницей. Четвероногое создание оживило его память.

— Кажется, у меня есть одна комнатка. Совсем маленькая, но вполне приличествующая для женщин.

Врал, безбожно и нагло врал! В крошечной конуре с заплесневелыми стенами могли безболезненно находиться только клопы, и то не все, а лишь самые крупные и матерые. Они там, кстати, и находились в зримых невооруженным глазом количествах. Впрочем, Джона присягнула бы, что все остальные комнаты в этой проклятой гостинице примерно в том же состоянии.

Во все щели дуло, доски пола под птичьим весом шуриа опасно прогибались, под ними топали крысы, в углах ярусами свисала паутина, а кровать… О! Джойану Алэйю охватил священный ужас при ее виде. Монументальным в ней были все детали: ножки, изголовье, кисти на пологе, кроме размера самого ложа. И если бы не перина, то Грэйн и Джона вполне бы уместились на ней. Однако же тот предмет, который, по идее, должен облегчать сон, представлял собой гигантский валун как по форме, так и по мягкости. Перья внутри успели окаменеть, а ткань чехла — покрыться коркой из пыли.

Джона потыкала пальцем в перину и жалобно посмотрела на подругу.

«Ты сама этого хотела, милая моя», — безмолвно ответствовала разъяренная ролфи сверканием глаз.

Будь на месте телохранителя кто-нибудь другой, шуриа из кожи вылезла бы, но фасон показала, переночевав на твердокаменной вершине перины. Но Грэйн не обманешь и не проведешь.

— Это ужасно, — призналась честно Джона. — Я была неправа.

— Эрна, позвольте, я его проучу! — возмущенно предложил капрал, затащив сундук путешественниц в комнату. — Это же конура!

— Кого? — ухмыльнулась Грэйн и тут же сморщилась и зажала пальцами нос. — О-уууу… Ну, допустим, я разрешу. Предположим, ты побьешь хозяина — и что же? Мне придется раскошелиться на штраф и подкуп местным чинам, чтобы тебя не засадили в каталажку? Отставить, Сэйган. Перетерпим. Случалось мне ночевать в конурках и потеснее этой.

— Но здесь же воняет, эрна, — жалобно прогнусил денщик. — И слишком холодно, чтобы открыть окно. И камин этот наверняка дымит.

— Переночуй на конюшне. Там хотя бы ты выспишься.

— А как же вы? И миледи?

И капрал Сэйган посмотрел на Джойану даже не жалостливо, а с неким мистическим ужасом. Дескать, люди добрые, да что же это такое делается?! Ее Священная Особа вынуждена ночевать в эдаком хлеву! Позор! Разве только зубами не скрежетал.

Джона устыдилась собственного самодурства:

— Поздно что-то менять, лошадей уже распрягли… Я потерплю, ир-Сэйган. Почитаю книгу, а утром поедем дальше. И больше не будем останавливаться в гостиницах, — выдавила она из себя с видом мученицы.

Осталось лишь срезанной лилией пасть без чувств, чтобы сподвигнуть честного ролфи на смертоубийство. Но шуриа побрезговала. Вот еще! В свинарниках валиться в обморок — дурной тон.

Грэйн собралась уж сплюнуть от досады, но взглянула под ноги и передумала. На такой пол даже плевать не хотелось.

— По крайней мере, здесь мы сможем переменить белье, — решительно заявила ролфийка. — Завтра в карете выспимся. Вот что, Сэйган. Пожалуй, я не рискну что-то есть под этой крышей. С хозяина станется и отравить! Сходи-ка в город, найди лавку почище и купи какой-нибудь простой снеди. Ветчины, например. И свежего хлеба. Неплохо бы еще молока и яиц. И вина, коли найдется. Пиво здесь наверняка варят паршивое… Да, и узнай новости. Не забудь постучать, когда вернешься, — три раза!

Сэйган вздохнул, шмыгнул носом и, подозрительно оглядываясь, ушел. Дамы остались одни.

Джойана осторожно провела пальчиком по сиденью кресла, бесповоротно испачкав перчатку. Грязь, везде грязь, пыль и запустение. Не может быть, чтобы в Эскизаре народ так обнищал, что гостиничное дело пришло в полный упадок.

— Раньше, при Императоре, они хотя бы делали вид, будто шуриа такие же люди, как все, — вздохнула бывшая синтафская графиня.

К покоренным и вымирающим шуриа победители-диллайн проявили поначалу некоторое снисхождение. Кучка паршивых духопоклонников, что они могут противопоставить Вере в Предвечного? Словом, не конкуренты, значит, пусть живут.

— Ха! — усмехнулась эрна Кэдвен. Насчет обывателей вообще и подданных Северного Княжества Файрист в частности ее мнение уже сложилось, но озвучивать его при опечаленной шурианке сейчас не следовало. Расстроится еще больше и обвинит в предвзятости. Но все-таки Грэйн не удержалась, съязвила: — Зато в Идбере нас теперь любят. Всего-то стоило разок их завоевать и расквартировать в каждом крупном населенном пункте оккупационные войска.

Тут она не оригинальничала. По мнению любого ролфи, лучшее лекарство от континентального высокомерия — островное завоевание. Уж на что идберранцы были воинственны и спесивы, а посмотрите на них теперь! Экспедиционные войска, блокпосты и комендантский час, а также всеобщее разоружение творят чудеса.

— Не переживай. — Желая утешить подругу, ролфи похлопала ее по плечу — заодно и пыль отряхнула с воротника и лацканов пальто: — Ты же здесь не навечно. Съездим в Янамари, а потом обратно, на Шанту…

И уже почти добавила — «домой», но вовремя удержала свой слишком резвый язык за зубами.

— В Янамари народ всегда был темный, меня, помнится, крестьяне боялись до судорог, детей прятали. Даже не знаю, как нас там встретят. Может быть, следовало подождать Раммана с невестой в Амалере?

Джоне стало себя жалко. Истинно шурианское чувство — чуть что не так, сразу же начинать вспоминать все бедствия, обрушившиеся на детей Шиларджи за последнюю тысячу лет, начиная, разумеется, с ролфийского завоевания. На фоне сожженных и утопленных соплеменников собственное горе уже не казалось таким страшным.

«Ну, начинается! Теперь мы станем казнить себя за поспешные решения и обвинять во всех грехах!» Грэйн подчеркнуто небрежно пожала плечами, дескать, что ж теперь поделать, уже ведь едем! Ей очень хотелось снять шинель и хотя бы расстегнуть мундир, но даже положить шляпу в этой комнате было некуда. Если же говорить о шинели… разве приятно будет потом найти в одежде блох? Ролфийка с сомнением поглядела на кресло с лоснящейся обивкой, принюхалась, пару раз шаркнула ногой по липкому полу и все-таки сплюнула. Пол грязнее не стал.