Павел Корнев - Чёрный полдень

– Смотри – решишь остаться, мы будем рады...

С досадой отмахнувшись от проповедника, я развернулся и направился к Напалму и Вере. Пиромант всё так же лежал на полу, и по его лицу сбегали крупные капли пота. Да уж, колбасит его не по-детски. Не иначе из-за повышенной интенсивности магических полей плющит. Если б я щитами от колдовского излучения не отгородился, глядишь, так же бы валялся. А с Верой, вон, полный порядок. Плачет только чего-то...

– Ну что, стукачок, отлились тебе мышкины слёзки? – присел я рядом с ними на корточки.

– Да пошёл ты, – отвернулся Напалм. – Ты на хрена сюда лез? Послушался бы умных людей...

– Тебя Лоцман подрядил не дать мне это место найти? – предположил я, когда закашлявшийся пиромант замолчал.

– Типа того, – подтвердил он. – У него свой интерес в этом деле есть...

– Был, – поправил я Напалма и, поднявшись на ноги, вышел почти на середину помещения.

Ну что, ключ на старт? Я переложил добытый у Хранителя нож в левую руку и потянул из чехла свой старый ритуальный клинок. Почти полностью восстановившаяся чувствительность рук сыграла злую шутку, и ладони моментально закололи острые иглы боли. Лёдяные лезвия методично кромсали пальцы, дробили костяшки, выкручивали сухожилия, но подняться выше горевших огнём чёрных колдовских символов на предплечьях не могли. И то хлеб...

Закрыв глаза, я сосредоточился и начал карат за каратом выкачивать энергию из моментально остывшего ритуального клинка, вокруг синеватого лезвия которого заклубилась лёгкая дымка тумана. Вытянуть, перекинуть во второй нож, вытянуть...

Вскоре мир вокруг меня растворился в пелене затопившего сознание беспамятства, и значение стало иметь только одно – как бы не оборвалась тоненькая ниточка, соединившая между собой два ножа. Только бы она не оборвалась, только бы...

Она и не оборвалась. Просто в какой-то момент ниточка превратилась в налившуюся смертоносной энергией струну и петлёй захлестнула шею. Обитавшая в клинке полуразумная – или полубезумная? – сущность попыталась поглотить моё сознание и навеки растворить его среди остальных несчастных, чьи души пожрал металл проклятого ножа.

Мне повезло – к чему-то подобному я был готов, и невероятно острая струна чужой воли соскользнула по заранее выставленным ментальным щитам. Соскользнула, чтобы с новой силой попробовать их на прочность. Защита и в этот раз выдержала, а мгновение спустя энергетическая удавка лопнула, и поток силы хлынул напрямик через мой измученный организм.

Выжженные на предплечьях колдовские письмена полыхнули ослепительным сиянием, и бетонные плиты пола растворились в молочной белизне затянувшего собой весь мир тумана. Да и само подземелье сгинуло, превратившись в бескрайнюю равнину, по которой брели изредка выныривавшие из серого марева люди. Покойники, большей частью. Да нет – все как один мертвецы.

Нагоняя меня, они заглядывали в лицо, тянули руки, что-то беззвучно кричали – то ли мольбы, то ли проклятия, не разберёшь. Некоторых я знал, некоторых видел в своей жизни всего один раз. Но и те, и другие покинули этот – или уже тот? – мир, напоровшись на смертоносную сталь моего ножа. И теперь они звали, просили, тянули за собой и растворялись в небытии, словно порождения ночного кошмара.

Но где-то вне заполонившего мир тумана продолжала перетекать из одного ножа в другой тоненькая струйка силы. И чем сильнее замерзала правая ладонь, тем жарче разгоралось пламя в левой. Мой старый клинок становился всё тяжёлее и тяжёлее, а второй, напротив, с каждым мгновением терял свой вес.

И мгновение, вечность спустя, когда один клинок светился раскалённым железом, а второй покрывала корка льда, я прочертил ими вокруг себя широкую дугу. Туманная пелена с шипением раздалась в разные стороны, перестав скрывать подземелье с валявшимися на полу трупами цеховиков.

Теперь уже всё было относительно просто – левая рука намечала контуры врат, правая легко рассекала застывшее пространство и прожигала дорогу туда, куда всё это время рвалась моя душа. Домой. И не нужны были больше никакие маяки – я резал и жёг, жёг и резал. И кромсал, кромсал, кромсал...

Это не была ювелирная работа строившего портал колдуна, нет – доставшиеся мне инструменты работали грубо, но, как ни странно, максимально эффективно. Прорези расширялись, уходили всё дальше и дальше, и в какой-то момент вдруг стало понятно, что моё участие больше не требуется. Расползавшееся по намеченным зарубкам полотно мироздания теперь совершенно самостоятельно рвалось, образовывая уходивший в неведомые дали чёрный колодец портала.

– Неделю, думаю, простоит, – одобрительно зацокал языком Гадес, остановившийся на безопасном расстоянии от зиявшей в воздухе бездонной дыры.

– На всё воля Божья, – скрестил на груди руки пристально вглядывавшийся в клубившуюся в провале тьму Доминик.

Я посмотрел на зажатые в руках ножи и с трудом заставил пальцы правой руки разжаться. С хрустальным звоном упавший на бетонный пол клинок разлетелся вдребезги, и его ледяные обломки немедленно истаяли. Вот и всё. Вот и нет ножа...

Как нет? Второй-то остался! Он-то льдом не покрылся – горячий, зараза. Всю ладонь сжёг. Вот только разве это нож? Не уверен. Так – инструмент. Артефакт. Поделка магическая. Полезная вещь, но не более. А вот настоящего ножа будет не хватать.

Ничего, переживу.

– Вы со мной? – неожиданно для самого себя повернулся я к забившимся в угол Напалму и Вере.

– Мы останемся, – переглянулся с девушкой пиромант и обнял её за плечи. – Нечего нам там делать...

– Как знаете, как знаете, – пожал я плечами.

– Лёд! А сам чего? – выпалила вдруг Вера.

– Чего сам?

– Почему не остаёшься? – уставилась на меня девушка. – Такие перспективы...

– А мне не нравятся такие перспективы. Мне вообще не нравится то, чем я становлюсь! Не то что по локоть, по уши уже... Да ладно, чего там. – Махнув рукой, я замолчал и повернулся к Гадесу: – Аарон Давидович, вы уж присмотрите за ними...

– О чём речь! – кивнул старый маг. – Работы на всех хватит...

– Ну, бывайте тогда, – грустно усмехнулся я и, безбожно перевирая слова, шагнул во тьму портала:

Я не смогу этот город убить.Пусть будет сердце из чистого льда,И то, что зовёте вы кровью, только вода...