Край собачьих следов - Рю Алёна

– Ну что, мы едем? – послышался словно издалека голос Андрея.

Эри отвела взгляд и посмотрела на Рыцаря Служения. На мгновение ей показалось, что Волк нервничал. Но с чего бы? Вспомнилось и его исчезновение в первую ночь. Что-то происходит?

– Ты прав, пора собираться, – поддержал Кристофер, поднимаясь.

– А кто сегодня поедет с нашей красавицей? – спросил Вирт, подарив ей одну из своих очаровательных улыбок.

– Я, – заявил Рикки.

– Тогда чего сидишь?

Они собрались быстро: покидали остатки завтрака в мешки, набрали у реки воды и через полчаса были уже в седлах. Эри не переставала удивляться, с какой скоростью они все делали, хотя за те дни, что они вместе, уже можно было привыкнуть. Забираясь на лошадь, она погладила ту по холке и перевела взгляд на реку, которая утром была совсем не такой, как ночью. Сейчас она казалась дремлющей и ленивой.

Рыцари пришпорили коней, и те помчались по полям на восток, к самому солнцу. Рядом с Рикки Эри снова стало хорошо, и все прежние мысли и обиды теперь казались незначительными и неуместными. Она посмотрела на его пальцы, сжимавшие уздечку. У него были красивые мужские руки, и ей было приятно, что он сидел позади, и она чувствовала спиной его дыхание.

***

По дороге в Толлгард Доминик думал о словах Тигра. Как долго он готов быть любовником Надин? Жить без семьи, детей, собственного дома… Так и не найдя ответ, он задумался о большем, но как будто менее важном, – о стране, о том, что теперь будет.

В столице поджидал неприятный сюрприз. Охотничий корпус Военной академии был закрыт, а ученики отпущены по домам. Один из стражников сообщил шепотом, что Лидер арестован и ожидает суда. Доминик бросил карету у въезда на территорию академии и, забрав одну из лошадей, направился к единственному человеку, кто мог что-то объяснить. К Лангдюру Окуню.

Дверь открыла его жена, маленькая полноватая женщина лет тридцати с милым круглым личиком. Прежде Лис видел ее только раз, и уже тогда она не особенно его впечатлила. Почему Окунь так ее любил, никто из Рыцарей не понимал. Красивой она не была, интересной, по крайней мере, с виду, тоже не казалась.

– Здравствуйте, – он вежливо поклонился. – Лангдюр дома?

– Да, конечно, – она сделала шаг назад, впуская его.

Домик Окуня был небольшим, но удивительно уютным. Доминик посмотрел на свои грязные сапоги, затем перевел взгляд на идеально вымытый пол. Осквернять подобную чистоту он не решился и принялся разуваться.

– Муж наверху, в детской, – сообщила жена Лангдюра, которую, кажется, звали Кларой. Доминик застыл на одной ноге, снова посмотрел на женщину и только теперь сообразил, что у нее нет выдающегося живота.

– Я могу вас поздравить? – спросил он, широко улыбнувшись.

– Только не очень шумите.

– Простите, я даже не догадался что-нибудь принести, – растерянно пробормотал он.

– Ничего. Может быть, вы останетесь на ужин? С дороги устали, наверное, – Клара бросила взгляд на его грязные сапоги.

– Я вообще-то ненадолго, – Доминик почесал затылок.

– Первая комната слева, – сказала она, указывая на лестницу. Лис кивнул и отправился наверх.

Он осторожно толкнул дверь и увидел, как посреди маленькой комнатки стоит Лангдюр и качает на руках младенца. На его лице отражалось такое счастье, что оно казалось заразительным.

– Мальчик? – шепотом спросил Лис.

– А? – Лангдюр обернулся. – Привет. Да, мы назвали его Ланг.

– Что ж, поздравляю, – Доминик расплылся в улыбке.

– Тсс, – Окунь осторожно положил малыша в колыбельку. Лис робко приблизился к люльке и вместе с новоиспеченным отцом залюбовался розовощеким личиком ребенка.

– Он прекрасен.

Лангдюр кивнул. Доминик бросил на него взгляд и заметил, что глаза Окуня покраснели. Будто тот готов был заплакать.

– Пойдем на кухню, – предложил он, отворачиваясь от колыбельки.

Они спустились вниз и устроились за столом. Клара положила на тарелки жаркое из индейки с овощами, и, почуяв его аромат, Доминик не смог отказаться.

– Здесь многое изменилось за мое отсутствие, – сказал он.

Лангдюр отправил в рот ложку жаркого. Краем глаза Лис заметил, что Клара вышла. Женщина редкой понятливости.

– Лидер арестован? – продолжил он.

– Мы проиграем эту войну, – вместо ответа вздохнул Окунь. – На сегодня нет того, кто смог бы его заменить. Ни среди дворян, ни среди Охотников. Даже если Леория подберет себе марионетку, дело пойдет ко дну. Охотники не должны напрямую подчиняться короне, это неразумно.

– Но формально же это так, – возразил Доминик.

– Король или вот теперь королева – это, можно сказать, овца с золотой шерстью, а мы – ее сторожевые псы. Эльфы, аргонцы, бандиты и мятежники – это все стаи волков. И представь, что было бы, если бы повсеместно овцы стали бы говорить псам, где стоять, на кого лаять и на кого нападать. Овцы со своей природной неспособностью отличить волка в овечьей шкуре от своего собрата... Хаос. Вот что нас теперь ждет, и не только нас, но и ту самую овцу, что посчитала себя умнее собаки.

– Забавное сравнение, – Доминик улыбнулся. – Леории оно вряд ли пришлось бы по вкусу, но ситуацию отражает удивительно точно. Ты думаешь, все безнадежно? Мы ведь превосходим эльфов числом.

– Но не качеством, Лис. Другое дело, что не в интересах эльфов нас примитивно перерезать. Они заберут спорные земли, а остальные обложат данью. Дальше Ренорд не пойдет. Только, боюсь, королевская власть все равно пострадает.

– Подожди, подожди, – Доминик поднял правую ладонь. – Это же наша идея напасть. Более того, если я правильно понимаю, идея Лидера. Он что же, с самого начала задумал самоубийство?

– Чтобы победить в войне, нужно быть единым внутри. Лидер сделал все, чтобы сплотить нацию и обезглавить подполье, но вряд ли он предполагал, что Леория ударит в спину. Теперь раскол неизбежен. Часть Охотников точно не признают нового господина. Да и толковым тот тоже вряд ли будет.

– Все, значит, по женской глупости?

– Леория не сама пришла к этой мысли, – с уверенностью заявил Лангдюр. – И мы так и не знаем наверняка, кто стоит за убийством Хинта, и чего она испугалась.

– Но главный вопрос теперь – что нам делать?

– А что делают собаки в окружении волков? – Лангдюр улыбнулся.

– Дерутся до последнего?

– До самого конца, – Окунь кивнул.

– А мы все еще Рыцари Служения?

Окунь снова улыбнулся и повторил:

– До самого конца.

– Помню, Лидер говорил когда-то, что это не должность и даже не призвание, – Доминик встал.

– Это твоя суть, – закончил за него Лангдюр.

– Что ж, спасибо за ужин. Извини, что я без подарка пришел, не знал, что ты уже папаша. Так что с меня причитается.

Окунь тоже встал, чтобы проводить его до двери. Доминик наклонился за своими сапогами. Они блестели так, словно их только что купили. Должно быть, пока они ели и болтали, Клара почистила.

Лангдюр крепко обнял его, как будто они виделись в последний раз.

– Все-таки ты счастливчик, – Доминик хлопнул его по спине.

– Приезжай еще! В моем доме тебе всегда рады!

Оказавшись на улице, Доминик отвязал лошадь и забрался в седло. Бросив взгляд на окна счастливого семейства, он пришпорил коня и помчался в сторону дворца. Увидеть Надин захотелось еще сильнее. Здесь, в гостях у Лангдюра, он понял, что такое собственный дом. Война впереди или еще какая напасть, все не так страшно, когда рядом любимая женщина, когда есть где укрыться и за кого сражаться. Даррен был прав. И больше видеть Надин лишь по ночам он не согласен.

Дорога к дворцу показалась мгновением. Увидев его, солдаты у ворот переглянулись и перекрестили алебарды.

– Я Рыцарь Служения, Доминик Лис, – сказал он, спрыгивая с лошади.

– У вас есть приглашение? – спросил стражник слева.

– Мне нужно видеть одну из служанок, Надин Крост. Дело государственной важности.

– Без приглашения никого пускать не велено.