Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом

— Я бы сказал скорее менее чем более. Ван Толь перебрался в Хейм, — сокрушался Маршалси, но сразу повеселел. — Эти идиоты предложили мне службу!

— На что, вы безоговорочно отказались, — предугадал я его действия.

— Еще бы! — Маршалси сел в седло. — К тому же я при исполнении.

— Искренне рад, что состоять у меня под началом вам нравится больше, нежели под кем-то еще.

— У вас, Вирхофф, — Маршалси ткнул в орла, — короче марши служебной лестницы.

— Не говорите только, что желаете генеральских лампас или маршальский жезл!

— Совсем-совсем маленький!

— Интендантский?

— Согласен! — не раздумывал долго Маршалси, словно я ему этот самый жезл пообещал.

— Не так скоро мой друг, не так скоро, — с показной пренебрежительностью успокоил я идальго. Хотя за этой самой пренебрежительностью не стояло ничего, кроме дыр в мое кармане.

Расплевавшись с имперской службой армейского найма, Маршалси повел нас в экскурсию по местным достопримечательностям. По тем, какие не забыл за давностью лет.

— Видите памятник? Гельор Восьмой. Величайший пьяница и волокита из живших на земле.

— Ну, этим вы нас вряд ли удивите Маршалси. Каждый венценосный правитель в той или иной степени подвержен упомянутым вами слабостям. Хуже если глава державы рвется ложить полки и роты на брустверах и стенах вражеских укреплений.

— Кто бы говорил! Еще сей монарх прославился таким многочисленным потомством, что следуя букве закона, претендовать на трон мог едва ли не каждый бродяга в стране.

— И как же вышли из положения?

— Издали другой закон…

— И претендентов стало меньше?

— В десятки раз.

— В чем соль мудрости?

— Причислили Гельора к лику святых.

— Простите, не уловил, — признался я. Взаимосвязь светского и духовного не проглядывала в дыры права.

— Святой мог иметь детей только от жены соответствующего ранга.

— Ага, её тоже причислили к пантеону.

— Верно-верно, — расхохотался Маршалси.

— Занятно и поучительно.

— Гельор освободил Каменную область, — вставил слово Амадеус до этого молчавший немтырем.

— Похвальное знание истории, — одобрил я замечанию.

— Но незнание географии, — укорил Маршалси. — Варвары область просто уступили. Поскольку сами там жить не могли.

— Это святое место, причем тут варвары, — с досадой оборвал идальго бард. — В Каменной области жили Великомученики Ремигий и Титус.

— Не по поручению ли Гельорова папаши, Великого Мата Второго?

— Маршалси, — отвлек я идальго от спора. — Вы забыли, что вы наш гид. Что за район, по которому мы изволим проезжать?

— Район мелких торговцев и разорившихся аристократов. По-здешнему Свинарник.

— Не очень поэтично…

— Когда-то здесь существовал большой мясной рынок. Император Аркарий гостивший в Тиаре и живший в Белых Палатах расположенных неподалеку отсюда, сильно оскорбился видом людской толчеи и запахом скотобоен, и приказал прикрыть свинарник. Название прижилось.

— Занятный факт. Коль вы знаток местных достопримечательностей, расскажите что-нибудь и о квартале красных фонарей.

Маршалси озрил окрестности с высоты седла. Посопел носом как паровоз перед отправкой и разразился речью.

— Чтобы ни говорили злые языки — город велик. Отсюда собственно все его плюсы и минусы. К плюсам я отношу наличие Винокурни Императорских Комендаторов, имелся раньше такой орден кабальеро благородных кровей, Провинциальный Арсенал Имперского подчинения, Оружейня, как следствие дарованных вольностей, бессчетное количество трактиров, борделей, бань, две тюрьмы, армейская гауптвахта и уже известная вам военная канцелярия. К минусам — полчища нищих и ворья, повышенную плотность попов, а, следовательно, высокий на душу населения, процент жриц, сующих носы, куда не следует, а так же довольно строгий магистрат, содержащий на налоги солидный контингент доносчиков, шпиков и стражей порядка. Упомянутый вами квартал девиц легкого поведение прилегает к Свинарнику со стороны Старой стены. Торговки женскими прелестями считаются одними из самых страстных и умелых в империи, как в прочем и самыми корыстолюбивыми…

Маршалси рассказывал, и наша компания не спеша проезжала по улочкам Тиара. Мы узнали массу интересного. При бургомистре Вайле, всем отъезжавшим из Тиара подносили чару местного пино за счет города. При нем же учинился скандал в императорском доме. Императрица Мойра частыми приезды на моления в монастырь Святого Жуано, вызвала подозрения у Матео Безродного. Подозрения оказались не напрасными и монастырь перепрофилировали. Теперь там термы и бани, а нравы еще хуже, чем два века назад. У жриц здесь два аббатства. У Эшафотной площади и на Собачьем спуске. Бабы в обоих аббатствах лютые до драки. Лет пятнадцать назад они покромсали роту гельдеранских улан. Герой Некианских высот учинили попойку в аккурат в День Молений по безвременно усопшей жрице-матери Теренции.

— Жестко, — не очень удивился я крутости крестоносцев в юбках.

— Это, не принимая во внимание Шестой опции городской стражи, — дополнил Маршалси. — Алебардистов порубили в фарш. Что б ни встревали.

Свой променад мы прервали посещением сеансов знаменитого фокусника и иллюзиониста Аллари, затем слегка под бокал легкого клерета перекусили в шинке "У Драча". Далее, заглянули к портному заказать Маршалси кое-что из одежки, и, истратив по паре золотых реалов на всякого рода безделицы, повернули в "Утиную шпору". Было далеко за полдень и стоило позаботиться об организации мальчишника.

Неподалеку от ратушного рынка идальго окликнули.

— Маршалси!!!! — завопили позади нас. — Разорви меня малагарские бляди! Маршалси!

Мы дружно обернулись на крик. Расталкивая толпу, к нам спешил завалящего вида капралишка. Коротконогий, бочкообразный, с запитым лицом и усами дыбом, в шляпе с побитым молью плюмажем и огромным палашем на поясе.

— Маршалси! — орал он, размахивая руками и распихивая встречный люд.

— Монро!? — признал зовущего идальго. — Монро! Ты?! Помесь быка и болонки! Я думал, ты сгинул под Ла Саланой!

— Хрена я сгинул! — еще громче завопил капрал и влепил тяжелую оплеуху замешкавшемуся прохожему.

Рука у знакомца, будь здоров, — покачал я головой, наблюдая за падением безвинного граждана на тротуар.

Наконец Монро продрался к нам сквозь толпу.

— Ого! Да ты капитан! — изумился приятель чину Маршалси.

— Да капрал Монро, перед вами капитан Маршалси собственной персоной, — идальго подбоченился, приобретя монументальность царственной статуи.