Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

— Ах, вот как… вот как… вот как… — Серафима не знала, что ей сейчас чувствовать — злость, ненависть, отчаяние, или все их возможные оттенки, и поэтому решила выяснить это позже, а сейчас пойти дальше.

— Д-да. Вот так. И иначе ни-как, — радостно подтвердил колдун и допил вторую половину содержимого кружки. — Ну, как вам н-нарав-вится… п-план?..

— Очень. Очень. Интересно, — подтвердила царевна, сжав кулаки и зубы. — Вот только я не поняла — а где же во всем этом, все-таки, ваш Чернослив?

Зюгма щелкнул пальцами, и бутылка вылетела со своего гнезда на полке вамаяссьской шутихой, брызгаясь белым полусухим на все четыре стороны из отбитого горлышка. Лихо подлетев к столу, едва успев затормозить перед носом колдуна, она, трясясь и отплясывая в воздухе, равномерно распределила остатки содержимого на кружку, балахон Зюгмы и его сапоги, отлетела к стене и звонко лопнула.

— Т-так т-тебе… и н-надо!.. — мстительно потряс кулаком маг в направлении усопшей посудины и снова повернулся к царевне. — А-а… Чернослов-то… вы имели в-в-в-в-виду?.. А я не с-сказал?.. Вот память… д-дырявая… — и он хлопнул себя по лбу, но промазал. — А он сейчас в этом… как его… ну, у вас. Дома. Хозяйничает. Захватил п-правление… царс-скую семью… к-казнил их… в-всех… к леш-шему… Это от него в-в п-первую очередь его… в-величество… будут вас ос-свобжод… обсвоб… освожбождать. Вот.

И расхохотался, как будто ничего более веселого в своей жизни он не слышал, и вряд ли теперь уже услышит.

Серафима побледнела.

А вот это конец.

Если Чернослов там, он уже должен был во всем разобраться и сообщить Костею, что произошла ошибка, что она — вовсе не Елена, а настоящая Елена там, дома…

Или нет?

Или не должен?

Костей ведет себя так, как будто ничего не знает.

Притворяется, гад?

Или нет?

А если ему этот… Черно… слов… ничего не сказал? Если он задумал какую-то свою, еще более изощренную игру?

И в середине всех этих игрищ угадайте с трех раз, кто?

М-да…

Что такое "не везет", и как с этим бороться…

Но убиваться некогда, а плакаться некому.

Значит, надо использовать этот шанс. Если даже я доживу до завтра после того, как Костей увидит, ЧТО там, снаружи, происходит, такого больше не будет…

А снаружи доносился треск и стук драки, слезы признаний в вечной дружбе и крики песен. Веселье было в самом разгаре.

— А послушайте, господин первый советник? — вкрадчиво-ласково постучала Серафима пустой кружкой по пальцам Зюгмы, и он проснулся.

— Ч-во?

— Я говорю, что сегодня я увидела практически весь замок. Но мы не успели осмотреть еще одну башню.

— К-кую?

— Не помню, как она называется. Но это между Царицей и Осой.

— А-а… — приоткрыл один мутный глаз колдун. — В-вам туда… нельзя… в-входить…

— Почему? — недоуменно пожала плечом царевна. — Ведь я же буду не одна, а вместе с вами?

— П-потому что… П-потому что мне тоже н-нельзя… туда в-входить…

— Вам? Самому выдающемуся первому советнику из всех первых советников, когда-либо дававших советы на Белом Свете?! Но почему?! — коварный план рушился на глазах, и Серафиме уже не приходилось разыгрывать удивление и разочарование.

— П-потому что… — Зюгма разлепил второй глаз и быстро просканировал подвал, лестницу и пространство под столом. Слегка успокоенный и ободренный результатом — каков бы он ни был — он продолжил, конспираторски понизив шепот до едва слышного шипения:

— П-потому что там… ж-живет… наш ц-царь!..

Видя, что иных пояснений за этим откровением не следует, царевна таким же шепотом-шипением спросила:

— Ну, и что? Мы же к нему в гости не пойдем. Мы просто посмотрим, что там есть интересного, и уйдем. Может, там даже ничего интересного и нет.

— Х-ха! Н-нет! Есть! Потому-то в эту… б-башню… б-без его п-приглашения… никто н-не может… войти… Она — З-заклятая… Потому что т-там у него… — он дико оглянулся, но не увидел ничего угрожающего, и продолжил: — там у него… Пламя!..

— Пожар, что ли? — наморщила лоб Серафима.

— Х-ха! П-пож-жар!.. Ж-женщ-щин-на!.. П-пламя С-сердца З-земли!..

— Ну, и что? — недоуменно заморгала царевна.

— К-как это… что?!..

Советник щелкнул пальцами, и очередная бутылка пошла на взлет, но, едва оторвавшись от полки, изобразила сначала крен, потом тангаж, потом рысканье, после чего, сделав "мертвую петлю", она вошла в пике, и с мокрым дзинем закончила на камнях пола свой недолгий, но богатый впечатлениями полет.

Зюгма, расстроено оглядел место катастрофы.

— Ц-царица…

— Да?

— Т-ты м-меня… у-уважаешь?

— Уважаю, — автоматически отозвалась Серафима.

— Н-налей?.. П-пажа… луста…

— Беспременно.

Колдун отпил полкружки, икнул и, недоуменно глянув на Серафиму, поинтересовался:

— О ч-чем это… я?..

— О Пламени, — мгновенно подсказала та.

— Д-да. П-пламя, — согласно кивнул он головой. — Я г-гов-врю… м-мест в-выхода… т-такого Пламени… к п-поврех… поврех… порверхности… н-на всем Белом С-свете — р-раз — и об-бчелся!.. Т-только в одном м-месте… Точка!.. Н-нашел ее — и т-ты ц-царь!.. Оно исп-пользуется… для самого с-страшного… с-самого крепкого… к-колдовства!.. Н-нич-что не м-может… ему портиво… потриво… протриво… помешать.

"Я сам сделал его пятьдесят лет назад… В этом самом замке… В сердце моей магии… В Заклятой башне. Чернь называет ее Проклятой…" — тут же назойливым утопленником всплыли в памяти Серафимы слова Костея.

Так вот о чем он говорил вчера в Пауке… Камень из Пламени Сердца Земли. Хм… Новости анатомии на мою голову… Обычно-то камни бывают в почках…

— …и ОН… — Зюгма в это время не переставал говорить, и сейчас снова зыркнул по сторонам, не появился ли часом кто незваный, и продолжил еще тише, на грани слышимости, зажевывая и проглатывая слова: — …и ОН сп-провадил… с-старого… ц-царя… на тот с-свет… от г-горя… он с-сам угас… д-даже т-травить… не п-пришлось… и стал бес… смертным… п-после того… к-как… к-как это П-пламя… об-бнаруж-жил…

— Да-а?.. — протянула Серафима тоном, явно показывающим даже пьяному в балахон магу, как потрясающе интересно ей все то, что он говорил, говорит и когда-либо еще будет говорить. — Да-а?..

— Д-да, — уронил он голову на залитую вином грудь. — А ещ-ще… а ещ-ще он д-держит там… с-свое… й-яй… цо…

— Что?! — вытаращила глаза царевна.

— Йяйц-цо, — колдун для особо сообразительных изобразил в воздухе обеими руками упомянутую только что фигуру. — Йяй-ц-цо. Ч-что не п-понят… но?.. К-которое ук-крал… у З-змеи… В с-сундуке… Н-над П-пламм… Плам-менем… Чтоб в-вылупилось… И она теперь у н-него… н-на п-побегуш-шках… К-как в с-каз-зке… Йяйц-цо — в с-сундуке… С-сундук — н-на цепях… Ц-цепи — н-над Плам-менем… Он… х-хитрый… как д-демон… З-заставил ее… себе… себя… себю… любить… себя… Если что… с ним… с-случится… с-сказал он ей… или она его обсп… осп… обс… слушается… этот с-сундук в Пламя — юх!.. и нету… А это — п-последнее… Остальные он ещ-ще… раньше… в п-пропасть… юх! — и нету… А Зем… Земеи… несутся раз в ж-жиж… з-зиж… жизни!.. Г-ром-мадного ума… ч-челов-вечищ-ще!.. — поспешно и громко, как будто и через пьяный угар до него дошло, что говорит он слишком много и не то, что надо, добавил Зюгма, пытаясь одновременно оглянуться по всем сторонам и не сползти при этом под стол.