Мари Кирхофф - Кендермор

Над городом не наблюдалось дымовой завесы; завывающий ветер уносил дым раньше, чем он успевал подниматься выше остроконечных крыш. И только отсветы пожарищ, многократно переотраженные в густом тумане, наводили на мысль, что Кендермор горит. Тусклый оранжевый венец колыхался над постройками, то вздымаясь ввысь, то вновь спадая.

— Похоже на полярное сияние, — пробормотал Трапспрингер.

— На что? — заинтересовалась тут же Дамарис.

— Полярное сияние — это странные огоньки в небе. Тебе придется зайти достаточно далеко на юг, чтобы его пронаблюдать.

Пятеро спутников завороженно смотрели на переливчатое небо, пока Тассельхофф не вернул и к реальности.

— Мне кажется, там довольно много людей, которым может понадобиться помощь. Давайте-ка разузнаем, что произошло.

Двигаясь по главной дороге в город, они то и дело встречали кендеров, несущихся мимо в противоположную сторону. Над западной половиной города плясали языки пламени, так что казалось, будто огонь сильнее всего свирепстввал именно там. Здесь же, в восточой части, им попадались свидетельства лишь крохотных очагов огня: потемневшие от копоти витрины и фасады домов, обожженные стволы деревьев, выжженная газонная трава. В нескольких местах пламя еще пылало, однако небольшие группки кендеров сражались с ним, заливая водой, засыпая грязью, гася его метлами и ковриками.

Пройдя еще немного в сторону центра, Тассельхофф заметил кендера, одетого в прорезиненный плащ, галоши и широкополую дождевую шляпу. Он тщетно пытался укрыть свое жилище от всепроникающего ветра, прибивая на окна и дверные проемы куски плотной ткани. Но каждый раз, когда ему почти удавалось закрепить полотнище, порыв ветра сводил на нет все его старания.

— Похоже, тебе не помешала бы еще пара рук, — крикнул ему Тассельхофф. Низко наклонив головы, спасаясь от ветра и капель дождя, он, Винсинт и Трапспрингер побрели сквозь шторм, чтобы помочь осажденному непогодой кендеру.

Пока натягивали один угол полотнища на распахнутое окно, Тас поинтересовался:

— А где остальные люди?

Хозяин выплюнул на ладонь очередной гвоздь, зажатый до того губами.

— Большинство утекло. По той самой дороге, откуда вы пришли. Другие, как я, укрепляются и готовятся встретиться с неприятностями лицом к лицу. Сдается, что эту штуку невозможно остановить. Да и немного нас осталось.

Финес покачал головой.

— И останется еще меньше, если ты всерьез считаешь, что сможешь выжить в пылающем городе, просто затянув окна кусками промокшей кожи. Единственное твое спасение — покинуть город, и сделать это желательно прямо сейчас!

— Нетушки! — выкрикнул Тас и упрямо вздернул подбородок. — Кендермор — мой дом! Не для того я прошел через весь Ансалон, чтобы посмотреть, как он сгорает дотла. Должны же быть способы остановить огонь. Послушайте, кто-нибудь из вас видел настоящих пожарников в работе?

Винсинт оглядел остальных и робко поднял руку, а затем выжидающе уставился на Таса. До сих пор Тассельхоффу не приходилось сталкиваться с подобным проявлением благовоспитанности. Он привык к кендерам, которые тотчас принялись бы выкрикивать свои предложения во всю глотку, перебивая друг друга. Наконец до него дошло, что Винсинт ждет от него своего рода разрешения, чтобы заговорить. Он пожал плечами и дал добро:

— Начинай, Винсинт.

Огр прокашлялся и, еще раз беспокойно оглядев спутников, объяснил им, как он понимает себе пожаротушение.

— Когда я жил в Огрлунде, наше племя частенько нападало на соседние человеческие поселения. Иногда в тех местах, что подвергались атаке, возникал пожар. Случайно. Выже знаете, как бывает…

Винсинт неуютно переступил с ноги на ногу.

— В общем, когда мы уходили, иногда останавливались на холме и наблюдали, как люди пытаются гасить огонь. Они выстраивались шеренгами к ручью или колодцу, а потом начинали передавать ведра с водой из рук в руки, опрокидывая в конечном итоге их в огонь. Это вряд ли особенно поможет, если огонь очень силен, поэтому в нескольких местах поселения устанавливали большие деревянные бочки с водой. Когда начинался пожар, люди могли брать воду прямо из бочек, не бегая за ней далеко, или же просто дырявили стенку бочки и позволяли воде свободно растекаться по улицам, гася остатки пламени и охлаждая раскаленные угли на земле.

— Конечно, если им удавалось благополучно погасить огонь, мои соплеменники не гнушались запустить в поселок еще пару-тройку горящих стрел, чтобы возобновить пожар. Они находили подобного рода зрелища очень забавными.

— Какая у нас чудная компания, — пробормотала Дамарис.

— Но ведь сейчас ты вряд ли заставишь меня даже посмотреть в сторону одного из них, так ведь? — проворчал в ответ Винсинт. — Я так и знал, что кое-кто из вас не преминет сказать гадость.

Волоски у него на шее стали дыбом, совсем как на обувной щетке.

Тас выскочил вперед, пытаясь усмирить рассерженного великана.

— Все в порядке, Винсинт. Мы доверяем тебе. А рассказ твой навел меня на мысль. Дядюшка Трапспрингер, есть ли еще вода в водонапорных башнях?

Тассельхофф прищурился (дым ощутимо резал глаза) и указал на несколько высоких построек в виде ведер, разбросанных по всему городу.

— Должна быть, — ответил тот. — Я нырял в одну из них пару дней назад.

— Отлично! Пойдемте же в ратушу.

Трапспрингер повел отряд по змеящимся улицам к ратуше. Улицы заполняли кендеры; одни из них пытались убраться из города, другие — пробраться в город, третьи спешили по домам, четвертые рвались к своим лавкам… Часть неслась с пустыми ведрами к городскому колодцу, а оттуда с полными — гасить пламя. Во все стороны шныряли кендеры с бадьями, лоханками, кувшинами, стенобитными орудиями, урнами, лестницами, мисками, заткнутыми под мышку домашними любимцами, ночными горшками, и просто сложив ладони лодочкой. Кендеры толкали телеги и тащили повозки с принадлежащим им или другим людям добром. Паники не было — да и вообще вряд ли кто чувствовал испуг, кроме Финеса. Тем не менее, вокруг царил ад, и ад невообразимого масштаба.

Тассельхофф избрал своей целью ратушу главным образом оттого, что, на его взгляд, располагалась она приблизительно в центре города. Здание это было значимым символом для демократичных граждан Кендермора. И еще великолепным местом, откуда можно остановить распостраняющийся с запада огонь. По пути к ратуше Тас не смог узнать ни одну из многочисленных городских табличек. Он отсутствовал всего несколько лет, а город, казалось, изменился до неузнаваемости. "Раз все так изменилось, значит, я точно попал домой", — пришло на ум Тасу.