Михаил Пузанов - Перекресток: недопущенные ошибки

Уже не меньше десятка охотников столпилось у основания скал с затаенной надеждой на неудачу путника при подъеме. Мирон готов был поклясться, что львы не просто видят его, но и понимают, насколько ненадежное убежище он для себя выбрал. Притом твари, по всей видимости, обладали очень хорошим терпением: они продолжали следовать за существенно ускорившимся человеком, даже когда тот добрался до карниза. То ли понимали, что путник рано или поздно вынужден будет оборвать свой путь и спуститься вниз, то ил просто следовали по пятам в надежде на его падение. В любом случае, у Мирона остался лишь один путь — вперед и вверх.

Теперь он уже нагнал тигроподобную кошку и старался придерживаться выбранного ею маршрута. Спутница, по всей видимости, чувствовала слабые места карниза, потому что передвигалась не по прямой, а причудливыми зигзагами, огибая внешне устойчивые участки поверхности…

Кошка оказалась на удивление умной. Это бесспорный факт, а не просто причуды фантазии Мирона. Мало того, что она нашла путь на этот карниз, по всей видимости, «тигрица» знала и дальнейшую дорогу, ведущую к вершине скальных отрогов. Во всяком случае, заметив, что ее спутник вскарабкался-таки на карниз, она все чаще стала поглядывать вверх, будто бы пытаясь различить в стене скалы подходящий проход.

Если бы Мирон так внимательно не следил за кошкой, он бы, конечно, не заметил, в какой момент ее поиски увенчались успехом. Однако он не отрывал взгляда от хвоста «тигрицы» и потому вовремя углядел необычный маневр спутницы. Та припала к карнизу, яростно мяукнула и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, прыгнула вверх.

— Ты чего?! Упадешь — сожрут! — Только и успел воскликнуть странник. А дальше его взгляду предстала еще более загадочная картина, нежели вовремя обрушившийся участок скалы. Кошка своим массивным телом врезалась в толщу скалы, и, по всем законам, должна была отлететь от нее к страдающим голодным ожиданием львам. Но то ли вес «тигрицы» оказался существенно выше, нежели предполагал Мирон, то ли далеко не простой кошкой была она — в скале образовалась широкая «ступенька», на которой и пристроилась мохнатая бестия. Путник оглядел ее с ног до головы критическим взглядом:

— И после всего этого я должен продолжать считать тебя простой кошкой? Ну уж нет уж! Насмотрелся. Я хочу знать, слышишь меня, гадина усатая?… - Кошка осуждающе посмотрела на него чистыми голубыми глазами и принялась вылизывать покрытые землей подушечки лап, — Так вот, — Запнулся Мирон, — я хочу знать, кто ты вообще такая и куда меня ведешь?

На этот раз спутница уставилась на него столь хитрым и одновременно наивным взглядом, что юный князь мгновенно почувствовал себя лакеем, втянутым в большую интригу варварской принцессы.

— Я жду объяснений…

— И ты их, несомненно, получишь, только чуть позднее. Надо забраться на эти треклятые скалы, — Ответ всего лишь пронесся в голове юноши, но он готов был поручится, что удивительно бархатистый со стальными нотками женский голос не имел никакого отношения к его подсознанию. Мирон испытующе глядел на кошку, та с не менее строгим выражением, на полосатой морде выглядящим совершенно неестественно, смотрела на него. Так случайные попутчики «сверлили» друг друга минут десять, пока юноша, наконец, не догадался, что у кошки опыт игры в «гляделки» существенно более богатый, нежели у него. Следовательно, необходимо было придумать способ забраться на скалу, чтобы хоть что-то прояснилось.

"Цивилизованные" методы он отбросил — до вершины отрогов оставалось не меньше сорока локтей почти ровной скальной поверхности. Значит, необходимо было вновь прибегнуть к своим затаенным чародейским способностям. Ох, как он не любил это дело!

— Ну, смотри, если мне не удастся одолеть эту поверхность, тебе придется придумать путь самой.

Кошка издала довольное урчание, раскатившееся по долине внизу тихим рокотом, на секунду испугавшим даже голодающих львов. Сам Мирон чуть не скатился со скалы, услышав урчание «тигрицы» — да уж, спутница ему попалась необычная. И как только сразу не подумал об этом… Впрочем, до сих пор ничего всерьез опасного на их пути не попадалось, и кроме необычайно пристальных взглядов, ничто в кошке не выдавало ее загадочной природы.

"Тигрица" уступила Мирону место на ступеньке. Поднявшись, тот приложил обе руки к скале и попытался унять бешено бьющееся сердце. Постепенно частота ударов снизилась, и вот уже биение перестало отдаваться гулким стуком в каменной поверхности. Тогда князь, надавив на скалу изо всех сил, попытался «разогреть» руки. Он вспомнил, как плавилась решетка клетки под действием жара от его ладоней, и сейчас старался воспроизвести ощущения, владевшие им тогда.

Сначала «загорелись» пальцы. В тот же момент, Мирону показалось, что кровь внутри ладоней приобретает температуру льда, компенсируя невыносимый жар снаружи. Ладони юноши приобрели оранжевый оттенок, камень под ними, правда, таять не начал, но отчего-то стал мягче, будто бы превратился в глину. Попытавшись зачерпнуть его ладонями, странник понял, что скальная порода под его руками действительно стала глиной. Теперь из поверхности можно было легко вычерпнуть «испорченный» пласт, получив в итоге еще одну ступеньку.

Кошка удовлетворенно мурлыкнула, еще раз потревожив гривастых голодающих, и последовала за карабкающимся вверх Мироном. Тот, оставив лишние размышления на более благоприятный момент, принялся за создание очередного уступа… Всего через три часа подъем был закончен, и путники устроили стоянку на вершине скальной гряды.

Не сказать, что выбранная «полянка» радовала размерами, но, по крайней мере, можно было не опасаться во время сна упасть в пасть к так и не дождавшимся ужина львам. Мирон испытующе уставился на «тигрицу», но та, как ни в чем не бывало, свернулась клубком и сделала вид, что глубоко заснула, устав от изматывающей дороги по склонам отрогов. В сердцах плюнув куда-то в сторону покинутого карниза, юноша достал из заплечного мешка оставшиеся припасы ("если на пути к восточным лесам не попадется хотя бы одного селения, боюсь, придется несколько дней поголодать" — мимоходом отметил Мирон печальную деталь), и соорудил из сушеного мяса и пары сморщенных плодов скромный ужин. Кошка в трапезе принять участие отказалась, упорно изображая бедное и безмерно уставшее животное. Недоверчиво хмыкнув, юноша кинул почти пустой мешок под голову, укрылся истершимся уже за два месяца пути плащом и, потерзавшись "для вида" полчаса бесплотными размышлениями, мирно уснул…

____________________

— Да, так сладко спать на изрядной высоте может только человек с очень крепкими нервами и не менее чистой совестью…