Алексей Александров - Знамя химеры

Из Южного крыла Эйвилин выбралась без особых сложностей. Стражники посольства охраняли только центральные выходы.

Как ни странно, ей удалось незамеченной добраться практически до самых дверей королевских апартаментов. Выученное не так давно заклинание невидимости сослужило хорошую службу. Но следящая нить уходила куда-то в сторону. Поплутав по замку ещё немного и миновав пару постов с нагло спящими стражниками, Эйвилин оказалась в незнакомой ей части дворца. За века королевский дворец не раз перестраивался, с каждым разом всё увеличиваясь в размерах. Эта часть казалась гораздо старше остальных. Тут было больше от крепости, чем от резиденции короля. Даже воздух был старым и затхлым, словно в древнем подземелье. Небольшой коридор, в котором оказалась Эйвилин, упирался в деревянную дверью. Нить ярким росчерком вела прямо к ней. За дверью оказалась полутёмная винтовая лестница. «Леклис где-то наверху», — догадалась девушка. Осторожно поднявшись, она замерла перед ещё одной дверью и прислушалась. Было тихо. Легонько толкнув дверь и убедившись, что она не заперта, Эйвилин открыла её, вошла в комнату и с интересом огляделась.

В небольшом камине, жадно поедая остатки дров, горел огонь. Комната была невелика по размерам, значительную её часть занимала большая кровать. Остальное пространство было отдано на откуп письменному столу из красного дерева и нескольким стеллажам с книгами. На письменном столе, да и во всей комнате, царил лёгкий бардак. Её хозяин, похоже, не слишком любил порядок.

Обнажённый по пояс, Леклис спал, заложив одну руку за голову, вторая расслаблено лежала вдоль тела, широкая грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию.

Во сне он напоминал смертельно опасного зверя, который спокойно дремлет, уложив голову на лапы. Но спокойствие зверя обманчиво. Одно неосторожное движение — и он проснётся, готовый к бою.

Леклис застонал и заметался. Похоже, ему снились плохие сны. На лбу выступила испарина. Тело то и дело сотрясала дрожь.

Эйвилин бесшумно пересекла комнату, остановилась перед ложем и вгляделась в лицо спящего Леклиса. Во сне оно преобразилось: разгладились поселившиеся в уголках глаз морщины. В нём мало осталось от властного, жёсткого короля, которым он виделся в тронном зале. Эйвилин поймала себя на мысли, что Леклис очень даже хорош собой.

«Любимый», — поразившись собственной мысли, Эйвилин отшатнулась от кровати. «Что за глупость?! Мы провели вместе чуть больше одного дня». И вдруг она с удивлением поняла: нет, не глупость, и честно призналась себе, что Леклис интересует её не только из-за снов. Он был самым желанным мужчиной из всех, кого она встречала.

Безумно желанным.

Может быть, потому что он сам безумен.

Она никогда не испытывала недостатка в поклонниках. Положение и красота делали её желанной для многих, но сама она не находила в своих многочисленных поклонниках никого, кто был ей сколь-либо интересен. За что снискала репутацию неприступной гордячки, впрочем, желающих завоевать её меньше не стало.

Эйвилин вглядывалась в любимое лицо, пытаясь запомнить каждую черточку и отыскать знакомые черты того Леклиса, который спас её из снежного завала. Воспоминания о тех двух днях вызвали непроизвольную улыбку на её лице.

Как же давно это было…

Она ласково провела ладонью по его лбу… её рука мгновенно оказалась в жестоком, болезненном захвате.

Чёрный дым валил клубами от горящих зданий, на стене становилось трудно дышать. Огненные снаряды со свистом разрывали ночной воздух. Зубцы крепостных стен разлетались вихрем каменной пыли и осколками, не менее губительными, чем стрелы и арбалетные болты. Я поскользнулся на залитых кровью камнях. Руки умирающих тянулись ко мне, их глаза молили о спасении, но жизнь красной жидкостью вытекала из израненных тел. Очередной огненный снаряд осветил две женские фигуры, замершие на вершине одной из башен. Взявшись за руки, они посылали смертоносные заклинания в непроглядную темноту ночи. Обрадовавшись, я побежал к ним на помощь. Ноги от запёкшейся на ногах крови стали свинцовыми. Несмотря на это я торопился изо всех сил, но чем быстрее я двигался, тем труднее давалось каждое новое движение. Освободившись от смертельной хватки упавшего раненого, я сделал последние шаги к вершине башни. Стена в паре локтей от меня разлетелась градом каменных осколков, превращая в кошмарное месиво идущих позади меня.

Лёгкие горели от недостатка воздуха. Задыхаясь, я вбежал на смотровую площадку башни. Подойдя к столь знакомым фигурам, я схватил одну из них за руку — и закричал от обжигающего холода. Дэя и Клорина повернулись, пустые глазницы смотрели мне в лицо, вместо щёк — клочья гнилого мяса, а вместо рта — ухмылка голого черепа. Одна из фигур протянула к моему лицу истлевшую руку…

…я перехватил её за запястье, повалил стоящую фигуру на кровать и подмял под себя. Схватил лежащий на прикроватном столике нож и приставил его к горлу тени. Тело подо мной испугано всхлипнуло. Остатки сна окончательно покинули меня, и я с удивлением уставился на испуганную Эйвилин. Из-под лезвия ножа выскользнула капелька крови.

— Эйвилин? — Я отбросил нож в сторону и отпустил девушку. — Проклятье! У тебя кровь!

Вскочив с постели, я судорожно принялся обыскивать комнату.

БЕЗУМЕЦ! УБИЙЦА!

На глаза попалась свежая белая рубашка. Хватаю её и резким движением отрываю рукав. С куском чистой материи в руках возвращаюсь к девушке.

Эйвилин сидела на моей постели и рассматривала в настенное зеркало небольшой порез на шее.

— Не стоило, это всего лишь царапина. — Эльфийка вытерла кровь предложенным рукавом и несмело улыбнулась.

— Я подумал, что перерезал тебе горло! Какого ящера ты тут вообще делаешь?! — спросил я, присаживаясь рядом с ней. Руки предательски дрожали: я мог её убить!

— Вас так трудно отыскать, ваше величество.

— Может, не стоило и искать?

— Может и не стоило… — Эльфийка опустила глаза в пол.

Повисло неловкое молчание.

— Тебе часто снятся кошмары? — спросила Эйвилин.

— Другие сны мне не снятся, — горько усмехнулся я, вытирая со лба капельки холодного пота и старательно пытаясь унять дрожащие руки.

Эйвилин молча что-то обдумывала. Я исподволь рассматривал эльфийку. В этот раз на ней был простой и удобный охотничий костюм, выгодно подчёркивающий фигуру. Сколько мы не виделись? Кажется, полгода, или чуть меньше. Она уже тогда была красива, а за прошедшее время ещё больше похорошела, но в ней появилось что-то ещё: какая-то внутренняя сила и уверенность, которой не было раньше. Прекрасная Эйвилин… Опасная Эйвилин… Жаль, что опять не моя.