Юрий Никитин - Лоенгрин, рыцарь Лебедя
- Арбалетчиков расставить и внутри, - распорядился Лоенгрин. - В недосягаемости.
- Будет сделано, ваша светлость. Нужно опасаться только ночи, но я с вашего позволения вызову братьев Мюнтенфэрингов. Они живут поблизости и прибудут к вечеру. А с ними, как вы знаете, их дяди и племянники. Все вам верны и преданы, так что у Тельрамунда не будет шансов.
- Делайте, - одобрил Лоенгрин.
Перигейл поклонился и ушел, Лоенгрин вздрогнул, увидев в полутьме темных переходов спешащую к нему женщину в вызывающе красном платье, однако это оказалась всего лишь Эльза.
Она бросилась ему в объятия.
- Как мне страшно...
Он поцеловал ее в макушку.
- Не пугайся, меры приняты. Что у тебя за новое платье?
Она довольно прошептала:
- Нравится? Ортруда посоветовала. Говорит, жене герцога больше идет этот цвет... С графом Тельрамундом прибыли довольно знатные рыцари! Даже барон Питер Бенгстон, я не знала, что и он его вассал. Спрашивал о тебе, а когда я отказалась отвечать, он сказал, что ты, скорее всего, беглый преступник...
Она сжалась в ожидании ответа, даже дыхание задержала, но Лоенгрин рассмеялся.
- В самом деле?
- Да, - сказала она торопливо.
- Почему он так считает?
Гроза не грянула, и Эльза сказала уже чуточку свободнее:
- Во-первых, все бахвалятся своим происхождением... даже если оно ничтожно, а во-вторых, если человек что-то скрывает, значит, у него что-то позорное в прошлом...
Он подумал, кивнул.
- Логично... с позиций брабантской морали. Есть, правда, еще причины, по которым человек может скрывать свое происхождение, но здешнему населению они даже не приходят в голову. Ладно, это все неважно. Мне главное, что ты меня любишь таким, каков я есть, а происхождение не играет никакой роли.
Эльза запнулась, она увидела лицо Лоенгрина, в его глазах отчетливо мелькнуло предостережение.
- Дорогой, - вскрикнула она и прижалась к нему всем телом, - я так счастлива с тобой! Конечно же, мне ничего больше не надо. И кто ты, откуда, кто твои родители - для меня не имеет значения.
Он улыбнулся, поцеловал ее.
- Вот и хорошо, дорогая. Для меня это очень важно. Я искал женщину, которая бы верила в меня! Верила и любила таким, какой я есть... Каким видит меня, которая не нуждается в доказательствах, которая любит именно меня... А теперь беги играй, мне нужно подготовиться к присяге Тельрамунда. Это серьезное испытание для нас обоих.
Эльза прижалась к нему на прощанье еще крепче и, отстранившись, приняла достойный вид и пошла уже так, как должна ходить герцогиня, медленно и степенно, глядя перед собой и не удостаивая никого вниманием.
В ее покоях графиня Ортруда с увлечением показывала девушкам новые способы заметывания краев шелковых платков, которыми будут одаривать своих рыцарей.
Она поднялась навстречу Эльзе, по-матерински обняла ее, поцеловала и спросила жадно:
- Ну как?
Эльза помотала головой.
- Ничего не ответил. Но и не обиделся. Сказал, рад тому, что я его люблю таким, какой он есть.
- Настоящий мужчина, - сказала Ортруда. - Тебе повезло, Эльза. Он вообще просто святой! И невероятно... безукоризнен!
Эльза удовлетворенно улыбнулась.
- Да, он великолепен во всем.
- Придворные и даже рыцари в него просто влюблены, - продолжала Ортруда с восторгом. - Он галантен, отважен, вежлив, всегда готов прийти на помощь, он всегда лучше отдаст свое, чем возьмет чужое...
Эльза кивала, улыбалась, сказала наконец:
- Даже отец Каллистратий, на что уж строг, даже он признает его самым совершенным из рыцарей... из вообще всех, кого встречал в жизни. А он, как ты помнишь, прожил долгую жизнь, общался с королями и даже императорами.
- Да-да, - подтвердила Ортруда, - даже отец Каллистратий! Правда...
Она замялась, Эльза тут же насторожилась.
- Что?
- Да так, не обращай внимания.
- Нет, Ортруда, ты мне скажи! Я хочу знать все, что касается моего мужа. А это ведь касается его, не так ли?
Ортруда ответила уклончиво:
- Касается, но... ты не волнуйся, это его нисколько не порочит.
- Так что же?
- Отец Каллистратий как-то обронил, что так ведут себя великие грешники, что раскаялись и ведут праведную жизнь. Они стараются возместить все то зло, которое совершили, своими добрыми и благородными поступками. Потому Лоенгрин готов отдавать все свое, ничего не требуя взамен, потому что... - прости, это не я говорю, это говорил отец Каллистратий! - потому что когда-то он все отнимал вместе с жизнями...
Эльза спросила мертвым голосом:
- Но ведь отец Каллистратий говорит о нем хорошо?
- С восторгом, - воскликнула Ортруда. - Для отца Каллистратия это пример, что даже самые великие грешники могут раскаяться и жить даже праведнее, чем остальные люди! Отец Каллистратий относится к нему с великим уважением. Даже с величайшим!
Эльза закусила губу, мозг ее работал с лихорадочной скоростью. Наконец она сказала с загадочной улыбкой:
- Да, это многое объясняет...
Глава 18
Лоенгрин прошелся с Перигейлом по замку, выбирая, где разместить на ночь двенадцать рыцарей и двенадцать оруженосцев. При обилии помещений удалось, хоть и не сразу, выбрать самые удаленные друг от друга и так, чтобы выходы постоянно под присмотром замковой стражи.
- Вот теперь точно муха не пролетит, - сказал Перигейл с облегчением. - Да еще братья Мюнтенфэринги прибудут...
- Отлично, - сказал Лоенгрин. - Ладно, я пойду принимать присягу Тельрамунда. С таким зверем это надо делать только в главном зале и сидя на троне...
Перигейл понимающе улыбнулся. Лоенгрин пошел вниз, на лестнице к нему бросилась сияющая Эльза.
- Дорогой, - прошептала она и прижалась к нему, - ты зря от меня скрываешь прошлое. Как бы ни были твои преступления в прошлом велики, но если даже отец Каллистратий считает тебя хорошим христианином...
Он удивился, отстранил ее на вытянутые руки и внимательно посмотрел в глаза.
- Постой-постой. Что там насчет великих преступлений?
Она пересказала весь разговор с Ортрудой, добавила:
- Дорогой, я сразу хочу сказать, что я люблю тебя, какие бы великие преступления ты ни совершил.
Он помолчал, пробормотал:
- Ага, вот в чем дело. Меня подозревают в великих преступлениях...
- Но, дорогой, - воскликнула она обиженно, - не мог же ты совершать мелкие...
Он кивнул.
- Ну да, мелкие унижают. А великие... они даже и не преступления, если очень великие. Мелких стыдятся, великими преступлениями гордятся, верно?
Она сказала с облегчением:
- Верно. Так что не стыдись своего прошлого.
Он помолчал снова, наконец улыбка скользнула по его губам.
- Не стыжусь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});